Читать интересную книгу Отрывочные наброски праздного путешественника - Марк Твен

Смотря на все это, невольно задаешь себѣ вопросъ: гдѣ же живутъ бѣдные? На это отвѣта не получилось. Мы рѣшили предоставить рѣшеніе его будущимъ политикамъ и дипломатамъ.

Что за чудное, обаятельное зрѣлище представилъ бы изъ себя одинъ изъ этихъ загородныхъ сіяющихъ дворцовъ съ его темно-окрашенными верхушками и косяками оконъ и зелеными ставнями, съ его изобиліемъ зелени и цвѣтовъ, ласкающихъ взоръ въ мрачномъ Лондонѣ! Какимъ блестящимъ сюрпризомъ былъ бы онъ даже въ любомъ изъ американскихъ городовъ.

Бермудскія дороги представляютъ изъ себя нечто иное, какъ выбитыя на нѣсколько дюймовъ въ твердой коралловой почвѣ мелкія канавы, съ сглаженнымъ сверху русломъ; когда попадается обвалъ, глубина ихъ достигаетъ нѣсколькихъ футовъ. Дѣлаются они очень легко и просто. Коралловыя зерна грубы и пористы; дороги, какъ будто сдѣланы изъ грубаго бѣлаго сахара. Въ нихъ есть одно неудобство: ихъ необыкновенная бѣлизна и чистота. Когда вы идете по ней, солнце съ такою силой отражается въ вашихъ глазахъ, что вамъ постоянно хочется чихать. Старый капитанъ Томъ Боулингъ нашелъ еще и другое неудобство. Встрѣтившись съ нами, онъ все время шелъ по краю дороги. Наконецъ, онъ объяснилъ причину: «Я, видите ли, имѣю привычку жевать табакъ, а эта дорога такъ раздражительно чиста!»

Мы въ этотъ день сдѣлали нѣсколько миль при ослѣпительномъ сіяніи солнца, бѣлыхъ домовъ и дороги. Глаза наши начинали сильно утомляться. Но вотъ вдругъ появилась благодатная, успокоительная тѣнь; пріятно пораженные, мы подняли глаза и увидѣли, что она падаетъ отъ проходящаго мимо чернаго, пречернаго негра. Въ благодарность за его появленіе, мы отвѣтили ему на его военный салютъ и опять вступили въ безжалостную бѣлизну.

Встрѣчавшіяся намъ чернокожія женщины и дѣти обыкновенно кланялись намъ и разговаривали, мужчины большею частью отдавали по военному честь. Этому они научились у солдатъ. Англія съ незапамятныхъ временъ держитъ здѣсь гарнизонъ. Привычка молодыхъ людей ходить съ тросточками тоже, полагаю, заимствована у солдатъ, которые ходятъ съ тросточками въ Бермудѣ, также какъ и въ другихъ обширныхъ британскихъ владѣніяхъ.

Загородныя дороги самыми восхитительными изгибами извиваются туда и сюда и на каждомъ шагу готовятъ вамъ сюрпризы: колеблющіяся массы олеандровъ, виднѣющіяся изъ далекихъ выступовъ, какъ розовое облако солнечнаго заката, внезапныя погруженія въ сады, жизнь и дѣятельность, за которой слѣдуютъ такія же внезапныя погруженія въ темныя и молчаливыя дебри лѣсовъ, убѣгающія видѣнія бѣлыхъ крѣпостей и маяковъ, отражающіяся на небѣ въ видѣ далекихъ горныхъ вершинъ, блестящая зелень моря, на минуту мелькающая изъ-за открытыхъ полянокъ и снова исчезающая опять, лѣсъ и уединеніе, время отъ времени, новый открытый переходъ, и вдругъ совершенно неожиданно вся ширь океана, съ его роскошными, мягкоцвѣтными полосами и граціозно-колеблющимися парусами.

Идите по какой хотите дорогѣ и вы не останетесь на ней и съ полмили. Въ ней есть все, кто можно требовать отъ дороги: она обсажена деревьями и чудными цвѣтущими растеніями, она тѣниста и пріятна или залита солнцемъ и всетаки пріятна. Она приводитъ васъ къ прелестнѣйшимъ, идеальнѣйшимъ домамъ сквозь лѣсныя чащи, погруженныя въ глубочайшую тьму, оживленную иногда пѣніемъ птицъ. Она все время извивается, все время обѣщаетъ что-нибудь новое, тогда какъ на прямыхъ дорогахъ все сразу видно и весь интересъ ихъ сразу истощается. Все это есть въ ней, но всетаки вы не останетесь на ней съ полмили, такъ какъ по обѣ стороны то и дѣло отдѣляются отъ нея маленькія соблазнительныя, таинственныя тропинки; онѣ точно также извиваются и развѣтвляются и скрываютъ то, что впереди, и вы не можете удержаться отъ соблазна покинуть избранную вами дорогу и перейти на эти, за что обыкновенно вполнѣ вознаграждаетесь. Поэтому прогулка ваша по внутренности острова всегда оказывается самою неопредѣленною, запутанной и круговоротной, какую только можно себѣ представить. Разнообразія масса. Иногда вы вдругъ оказываетесь въ открытомъ полѣ, съ болотомъ, поросшимъ толстымъ тростникомъ въ 10 футовъ вышины съ одной стороны, и грядками картофелю и луку — съ другой. Затѣмъ попадаете на вершину горы, а вокругъ васъ разстилается океанъ, съ разбросанными по немъ островами. Вотъ вдругъ дорогу пересѣкаетъ глубокая пробоина, съ отвѣсными стѣнами въ 30 футовъ вышины, покрытая самыми причудливыми наслоеніями, указывающими на внезапныя поднятія здѣсь почвы въ былыя времена, украшенная тамъ и сямъ случайно при гнѣздившимся цвѣткомъ или виноградной лозой; время отъ времени вашъ путь выходитъ на берегъ моря и вы можете смотрѣть внизъ, сажени на двѣ или на три вглубь, сквозь прозрачную воду и слѣдить за брилліантовыми переливами свѣта на песчаномъ или скалистомъ днѣ до тѣхъ поръ, пока не утомитесь, если только вы такъ созданы, что можете утомляться подобными вещами.

Вы можете идти по загородной дорогѣ въ раздумьѣ, свободно мечтая, въ поляхъ и огородахъ, такъ какъ ни одна собака не выскочитъ на васъ съ свирѣпымъ лаемъ, задыхаясь отъ удивленія, несмотря на то, что эта страна христіанская и цивилизованная. Мы видѣли цѣлые легіоны кошекъ въ Бермудѣ, но противъ собакъ населеніе, очевидно, сильно предубѣждено. Двѣ или три ночи мы бродили по острову, исходили его вдоль и поперекъ, и ни разу не встрѣтили собаки. Большое удобство путешествовать по такой странѣ. Кошки были безобидны въ отдѣльности, но въ массѣ служили большою помѣхой.

Въ концѣ города мы остановились у одной дачки выпить стаканъ воды. Владѣлецъ ея, человѣкъ среднихъ лѣтъ, съ добродушнымъ лицомъ, попросилъ насъ присѣсть и отдохнуть. Жена его принесла стулья и мы усѣлись у двери, подъ тѣнью деревьевъ. Мистеръ Смитъ (назовемъ его такъ, хоть это и не настоящее его имя) разспрашивалъ насъ о насъ и нашей странѣ; мы большею частью отвѣчали ему правду и разспросили его въ свою очередь. Все здѣсь было очень просто, пріятно, привѣтливо, все по-деревенски. Тутъ былъ и маленькій осликъ, и свинья, и курица на яйцахъ, все это тутъ же подъ рукой, привязанное веревкой за ноги, на мѣстечкѣ, долженствовавшемъ изображать изъ себя лугъ. Мимо прошла женщина, и хотя она прошла холодно и ничего намъ не сказала, но перемѣнила предметъ нашего разговора. Смитъ сказалъ:

— Вы замѣтили, что она сюда не смотритъ? Это наша самая близкая сосѣдка съ одной стороны, а вотъ тамъ, съ другой стороны, живетъ съ нами рядомъ еще одно семейство. Теперь между нами общая холодность и мы не разговариваемъ другъ съ другомъ. А между тѣмъ, наши три семейства лѣтъ полтораста жили рядомъ, въ самой тѣсной дружбѣ, вплоть до прошлаго года, какъ ткачи, за однимъ станкомъ.

— Какъ! Какое же страшное несчастье было въ состояніи порвать такую старинную дружбу?

— Да, очень это скверно, но помочь ничѣмъ нельзя. Случилось это вотъ какъ: года два тому назадъ напали на мой домъ крысы и я поставилъ на заднемъ дворѣ капканъ. Обѣ сосѣдки очень любили кошекъ. Я предупредилъ ихъ о западнѣ, такъ какъ ихъ кошки по ночамъ были очень сообщительны и съ ними могли случиться Непріятности, безъ всякаго намѣренія съ моей стороны. Хорошо. Онѣ заперли своихъ кошекъ на нѣсколько времени, но вы знаете, какой это народъ! Скоро онѣ перестали заботиться, и въ одну прекрасную ночь въ западню попался главный котъ миссъ Джонсъ и околѣлъ въ ней. Утромъ м-ссъ Джонсъ пришла сюда съ трупомъ въ объятіяхъ и плакала, и причитала надъ нимъ, какъ надъ ребенкомъ. Кота звали Уельвертонъ, Гекторъ Г. Уельвертонъ. Это былъ несноснѣйшій старый грибъ, у котораго было не больше принциповъ, чѣмъ у любого индѣйца. Но развѣ можно было убѣдить ее въ этомъ? Я всячески старался утѣшить ее, но ничто не помогало: я, видите ли, долженъ былъ заплатить за кота! Наконецъ, я сказалъ, что кошекъ не скупаю. Она разсердилась и убѣжала, унося съ собой трупъ. Этимъ покончились наши отношенія съ Джонсами. Миссисъ Джонсъ стала ходить въ другую церковь со всей своей семьей. Она объявила, что не желаетъ знаться съ убійцами. Хорошо. Немного спустя пришла очередь миссисъ Броунсъ, той самой, что сейчасъ прошла мимо насъ. У нея былъ препротивный желтый котъ, съ которымъ она такъ носилась, какъ будто они съ ней были близнецами. Однажды ночью онъ попалъ головой въ капканъ, да такъ славно попалъ, что сразу шлепнулся, свернулся, да такъ и остался съ капканомъ на шеѣ. Таковъ былъ конецъ сэра Бальдуина.

— Это кошку такъ звали?

— Ее самую. Здѣсь кошкамъ даютъ имена, которыя удивятъ васъ. Марія, — обратился онъ къ женѣ,- какъ звали этого кота, который нечаянно наѣлся мышьяку у Гукеровъ, пришелъ домой и былъ пристукнутъ громомъ и ослѣпъ отъ удара, и упалъ въ колодезь, и потонулъ прежде, чѣмъ его успѣли вытащить?

— Пестрый вотъ дьякона Джаксона? Я помню только окончаніе его имени: «Укрѣпляйте-фортъ-я-иду-Джаксонъ»!

— Шо! Это не единственный примѣръ. Былъ тутъ одинъ котъ, который съѣлъ цѣлый ящикъ зейдлицкой соли и у котораго хватило смыслу сейчасъ же подойти да напиться. Смерть его считалась большой потерей, но я никогда не видѣлъ его. Но оставимъ имена въ сторонѣ. Миссисъ Броунъ хотѣла быть разумной, но миссисъ Джонсъ не допустила ея до этого. Она посовѣтовала ей подать въ судъ и требовать вознагражденія за убытки. Она пошла въ судъ и имѣла смѣлость требовать семь шиллинговъ, шесть пенсовъ. Это произвело большое волненіе. Всѣ сосѣди собрались въ судъ. Образовались партіи. Пренія становились все горячѣй и горячѣй и, наконецъ, разбили старинную трехсотлѣтнюю дружбу, передававшуюся изъ поколѣнія въ поколѣніе.