Между самими бандитскими группами регулярно ведутся переговоры, цель которых — установить контроль над «недисциплинированными». Вице-президент гангстерской группировки «Лига патриотов» Тацухигэ Касуя открыто говорит, что принимает информаторов из полиции три раза в месяц, чтобы «поболтать», и что его «семья» хочет полного согласия с полицией, с которой случалось сотрудничать в борьбе против левых...
Дорогой американский лимузин кремового цвета небрежно, с нарушением дорожных правил припаркован у входа в один из особняков в узком переулке города Осаки. У двери постоянно дежурят двое молодых людей. Над входом укреплен флаг одной из влиятельных гангстерских банд. В просторной прихожей на фоне занимающего всю стену красно-белого полотнища японского государственного флага сидит в низком кресле немолодой человек в ярко-зеленом шелковом костюме, розовой рубашке и желтом галстуке. Ремень его брюк украшен крупными бриллиантами. Перед ним на столе чашка с зеленым чаем. Как только он протягивает руку к чашке, один из стоящих за спиной безмолвных помощников быстро подносит ее к руке хозяина.
Это — руководитель одной из ведущих банд Осаки, занимающихся вымогательством у крупных фирм, ростовщичеством, торговлей наркотиками и организованной проституцией. Он также уважаемая фигура в местных правых политических кругах.
А напротив, в кресле за низким столиком, сидит один из чинов местной полиции!
Такие контакты в наши дни очень часты. Правда, порой они приобретают необычную, по-бандитски безжалостную форму: главари банд якудза по предварительной договоренности с полицией выдают ей своих молодых членов, и тех сажают в тюрьмы за преступления, которые были совершены боссами, занимающими высокое положение в бандитской иерархии. Пока молодой мафиозо отбывает срок, он поднимается в иерархии банды на одну-две ступени. Разумеется, полиция почти всегда знает, кто именно совершил преступление и является его истинным виновником, но благосклонно позволяет «крестным отцам» обманывать себя.
Однако в наши дни полиция серьезно обеспокоена тем, что ее связи с мафией ослабевают. Все больше современных японских гангстеров отходит от традиций якудза. Единственный бог гангстеров сейчас — это деньги. «Они уже не слушаются нас больше»,— жаловался иностранным корреспондентам один крупный токийский полицейский чин.
Гангстеры все чаще отказываются повиноваться и своим собственным главарям. Если «крестный отец» перестает обеспечивать своим подопечным достаточный доход, «дети» оставляют его...
К. Преображенский
Послезавтра Лиссабон
Осенью прошлого года из Москвы в Лиссабон на автомобиле ВАЗ-2109 стартовали трое советских журналистов. Надо было преодолеть за минимально короткое время расстояние в 5 тысяч километров, разделяющее две крайние столицы Европы. Экипаж в составе Олега Богданова, Виктора Панярского (оба представляли журнал «За рулем») и Владимира Соловьева («Вокруг света») проехал по дорогам семи стран за 46 часов 30 минут, опередив португальских коллег, которые в 1986 году прошли тот же маршрут за 51 час 50 минут. Для сравнения: скорый поезд Москва — Париж находится в дороге двое суток, а это только половина пути до Лиссабона.
«Маруся»
— Смотри, у «Маруси» и правое переднее пошло.
Виктор сидел на корточках и внимательно рассматривал протектор передней шины после очередного скоростного заезда на автополигоне НАМИ.
— Не везет нам с покрышками, но, радуйся, на этой машине мотор покрепче будет.— Олег хлопнул дверцей и подошел к Виктору.— Как ты ее назвал — «Маруся»? Значит, будем «Марусю» лечить.
Так на одной из тренировок во время подготовки к пробегу Москва — Лиссабон у нашей машины появилось имя.
На ней не было модных надписей и нашлепок типа «турбо», «спорт», «супер», внушающих владельцам транспортных средств мнимую уверенность в техническом совершенстве и непогрешимости их машин. Это была серийная машина вишневого цвета, сошедшая с конвейера за два месяца до старта. Но в дальнюю дорогу «Марусю» готовили тщательно. Нацепили ей и дополнительные фары, ведь половину пути мы должны были пройти ночью, причем не короткой, летней, когда не успевают спрятаться последние лучи солнца, а на востоке уже занимается заря, а затяжной, осенней — с частыми туманами и дождями.
В последний момент пришлось все же «переобуть» «Марусю» — от езды на повышенных скоростях «стаптывались» отечественные покрышки. К старту она была в новеньких спортивных «мишленах» (Французские покрышки одноименной фирмы.). Новая обувка, как известно, требует разноски, чтобы привыкла и не уставала нога. Ни один путешественник не рискнет брать в дорогу новые ботинки. Но у нас, точнее у «Маруси», другого выхода не оставалось.
Трудное дело сон
Наконец старт на Манежной. Представители прессы. Интервью, вопросы.
— Какой участок будет самым трудным? — обращаются ко мне.
— Полагаю, испанский, он проходит по горной незнакомой дороге в ночь на исходе вторых суток.— А сам про себя думаю, что самым трудным будет добраться до этого участка и быть при этом в форме. Для этого мне нужно тотчас же после старта лечь на заднее сиденье и заснуть. Заснуть в 12 часов дня, заснуть во что бы то ни стало. Но об этом не скажешь — глупо получится: Олег — в руль, Виктор — за штурмана, а ты, не успев отъехать,— спать.
Никто из команды дальше Варшавы на машине не выезжал. Не хвались отъездом, а хвались приездом!
Заканчиваются торжественные напутственные речи, нам вручают послание Моссовета для передачи мэру Лиссабона. Бьют куранты. Мы трогаемся. Я ложусь, пристегиваюсь ремнями: сначала ноги, потом туловище. Спать, только спать.
Проходит минут пятнадцать после старта, чувствую — не могу заснуть. В голову почему-то лезет «Порядок работы экипажа при замене колеса»: «Водитель баллонным ключом начинает отвертывать гайки. Одновременно штурман поддомкрачивает машину. Третий член экипажа вынимает запасное колесо... На операцию отводится 3 минуты. Во время дальнейшего следования автомобиля третий член экипажа размонтирует дефектное колесо и устраняет повреждение». «Колесо,— вспоминаю я,— в багажнике слева под ремонтным комплектом для шин... колесо — слева...»
Каждые три часа смена. Отдыхавший сзади садится на место штурмана, штурман — за руль, водитель — на заднее сиденье. Но отдыхать там, на заднем, не слишком удобно — тесно. И без того небольшое пространство загромождено картонным ящиком. В нем космическое питание на двое с половиной суток. Тюбики с кофе, творогом, соком, брикетики галет, коробочки консервов. Все расфасовано по полиэтиленовым пакетам, по три порции в каждом. На пакетах надписи: «1-е сутки, первый завтрак», «2-е сутки, обед», «3-й сутки, второй завтрак» и так далее с перечислением входящих продуктов и суммы калорий, которую каждый получит, если расправится с содержимым. Рацион составлен таким образом, чтобы по мере увеличения нагрузки на организм увеличивалась и калорийность пищи. Отдельно в картонном ящике лежат пакетики «ночного бдения». В них различные орешки, шоколад. Они отвлекают от сна и помогают сосредоточить внимание на главном — дороге.
«Маруся» проскочила советскую часть пути — с выбоинами, латками на асфальте, с грязной размазней в местах выездов с проселков на автостраду. Пронеслись ночной каруселью узкие извилистые польские дорожки с их гужевыми повозками, возникающими внезапно перед самым капотом из темноты, с притулившимися к шоссе небольшими селеньицами и городками, в которых домишки вылезают прямо на проезжую часть, словно боятся остаться в стороне от шумной дорожной жизни. Без приключений миновали ГДР и ФРГ.
Загадочный люик
Мы стоим у границы на выезде из ФРГ. Сюда нас провел представитель «Автоэкспорта». Если бы не он, кто знает, сколько времени пришлось бы крутиться в хитросплетениях роскошных автобанов? Идет дождь. Он преследует нас от Кёльна, где мы застряли в утреннем заторе — с него, как правило, начинается трудовой день в Западной Европе. На пограничном пункте, к счастью, немноголюдно. Туристский сезон закончился. Перед нами только две машины: бельгийская и датская. Пограничники пропускают их незамедлительно, даже в паспорт, похоже, не заглянули. С нами хлопотнее. Нам необходимо проставить отметки о выезде из ФРГ и въезде в Бельгию — мы из другого лагеря. К чести пограничников, делается это быстро. Мы уже собираемся тронуться дальше и, о ужас, в паспорте не находим бельгийской отметки. Вместо нее четкий темно-синий штамп: «15.09.88. Въезд в Королевство Нидерландов».
Нет, не может быть! Выскакиваю, уточняю у пограничника. Но он невозмутимо подтверждает наши худшие предположения. Так и есть, сбились с маршрута. Назад дорога нам заказана. Вовсе не потому, что возвращаться — плохая примета, просто нам разрешено въезжать в ФРГ только два раза.