Перепачканные, промокшие насквозь, люди изучали вражескую территорию. Как и думалось, никаких дозоров со стороны трясины Альт не выставлял. Такая предосторожность казалась излишней, без надобности здесь людей держать.
Довольные результатами, разведчики двинулись обратно, на пути все повороты, все опасные места, обозначили приметными знаками, чтоб легче было дорогу найти, чтоб не сбиться с безопасного пути.
В этом то и заключался план Сигмонда.
— Сир, болото можно пройти. Трудно, но можно. С этой стороны Альт нас не ждет. Вот здесь и ударить надо главными силами.
С сомнением, недоверием слушали витязя военноначальники. А сенешаль спросил:
— Верно ли, проходима та хлябь?
— Проходима, я сам там сегодня был, всю дорогу отметил.
Страшно бросать цвет войска в такое гиблое место. Пехом то пробрались, а как кони завязнут, а как потонут тяжелые латники?
— Надо до завтра наделать гати, утром незаметно свезти. Есть перед болотом роща, в ней замаскироваться. Оттуда, для варягов незаметно, и проложить путь. Когда бой войдет в кульминационную стадию, когда Альт весь резерв исчерпает, когда его правый фланг окажется незащищенным, тогда и двинуть через болото кавалерию. Решительным ударом смять боевое охранение, вывести мобильное соединение Коронного сенешаля на оперативный простор, и, развивая успех, овладеть тактическими тылами вражеской группировки.
Чудно, непривычно было такое предложение, да только иного не оставалось, как поступить по-сигмондову. Да не таков сенешаль Короны, чтоб с чужих слов своих людей, оплот земли Сагана, в гнилую трясину посылать. И Сигмонд не таков, чтоб на гридня одного полагаться.
Съездили к болоту все вместе, пробрались к дюнам. Хмурился воевода, вязкость дна прощупывал, примерялся, как его дружинники одолеют топи. Наконец, улыбнулся. Хоть седы брови, да глаза молодецким задором искрятся.
— А и вправду, пройдем. Ну, и хитер ты, витязь. Может что из твоей затеи да и получится путевое.
Галопом, как только позволяла дорога, коней не жалея, поскакал коронный сенешаль в лагерь. На ходу команды гридням раздавая, подлетел к своему шатру, оруженосец стремя еще не поддержал, уже спрыгнул старый воин на землю, зычно кликнул сотников да вельделяев.
Унылое оцепенение сменила нервная суета. Все задвигалось, зашевелилось. Тотчас снарядили команду в лес деревья валить, бревна готовить, других за осокой да лозой направили, тех за жердями, этих к вязке настилов приставили. Всех лошадей, вьючных да тягловых обозных, собрали, много груза перевезти надо. Много дел, да людей не хватает и животных маловато будет. Поскакали вельделяи в окрестные села, привели поселян, пригнали коней.
Возчики скотину запрягают, к ременным шлеям цепями бревна крепят, на других въючно навязывают циновки, пригодились поселянские волокуши, настилы на них складывают. Все свозят все в назначенную Сигмондом рощу.
Много впереди работы. Многое успеть надо. Да смеркается уже. Разжигают работники костры, чтоб и ночью гати готовить. И Гильда собралась в шатре свечу засветить, да Сигмонд не одобрил. Спать де мол пора, говорит.
— Так битва же завтра, до спанья ли? — Удивилась сенешалевна. Вот бы нынче…
— Нынче надо как следует отдохнуть, ну а завтра… Это будет завтра. — Сказал свою присказку, скинул одежды, накрылся мохнатым пледом, и тотчас уснул.
А вот в лагере долго не ложились. Но и кто лег, тревожно на ложе ворочался, метался, стонал. Гильда, примостившись у плеча своего витязя, спавшего мирным сном, словно не ратные труды ожидали его следующим днем, но охота в королевском парке, сама долго заснуть не могла. Прислушивалась к звукам растревоженного лагеря, к скрежету затачиваемого оружия, к звону доспехов, к скрипу кожаных седел, к нервной поступи ратных людей.
Глава 12. Леди Диамант.
Война в Поморье, которую вел юный король Саган, тревожила далеко не всех его подданных, не всех жителей проклятой страны Нодд. Обитателей Скоренхольда занимало иное. Безвременье споров наследников за поместный престол, противу ожиданий, завершилось малой кровью и завершилось внезапно. Для клана Скоренов событие примечательное и не вполне согласное семейному порядку.
Дело вышло так. Хоть претенденты на венец и грызлись меж собою, но неизбежную драку начинать не торопились. Копили силы, вербовали сторонников, но все исподволь. Потому все в замке и обитали, даже на краткий срок покидать не решались. Каждый понимал — выехать за ворота легко, въехать окажется трудно. Так и жили. Бок о бок ходили, но камня из-за пазухи никто не выбрасывал.
По праздничнему дню собрались все в храме. А, вот, вышли не все. Один распростерт на полу остался. Под левой лопаткой ранка маленькая. Крови вовсе пустяк, а дух вон из тела.
Когда вскоре случилось предводителю клана, а он крепко стоял за сына Скорены-дядьки, тем же образом смерть принять, сынок быстренько от прав своих отрекся. Вожделенный титул обрел младший брат Скорены-племянника.
Каким бы не был новый властелин, большинство кланщиков приветствовали его миропомазание, разумно предпочитая свершившиеся зло, неуверенности междоусобиц. Присные, теперь уже коронованного лорда Скорены злорадно торжествовали и откровенно третировали сторонников проигравших претендентов. Те, в душе, проклиная собственную глупость неверно сделанной ставки, стоически сносили притеснения более дальновидных. Изо всех сил старались убедить нового хозяина в личной преданности и любви. Раболепствовали.
Но всех, и кланщиков, и вольных поселян, и смердов, и замковую челядь смушал матримональный выбор их господина. Кто она такая, избранница сюзерена, откуда, какого роду-племенини, где отыскал ее будущий лорд, из замка не выезжая — не ведал никто, да и сам лорд был обознан мало. Сама себя именовала — великая княжна Диамант, дочь царя русов. И больше ни слова.
На правду это походило. И говором и повадками ни на жителей Нодд, ни на окрестных соседей ничуть не походит. На голове не снимая носит то ли обруч, толи диадему. Металла неизвестного, но драгоценного, работы удивительных ювелиров. Пенную пьет, не угонишся, но не хмелеет. Мужики под стол валятся, а она виночерпия торопит: — Чо, падла, нюх потерял? А ну-ка, подсуетись!
А большего про русов ничего не слышали и в глаза их никто не видел. Только каким это ветром задуло сюда великую княжну? Вопросы задавать остерегались.
И чем жузеземка приворожила лорда? Спору нет, видная девица, без изъяну. Величава, стройна, стан гибкий, рысий. И глаза рысьи, томно-злые, хищные. Красива баба, да чужда людям ее красота. Не от мира сего, и не приносит умиротворения. Казалось, не в дальнем руссинском княжьем тереме стояла ее колыбель. Ветры Валгаллы ее качали. Не мамки с няньками дите повивали. Злые Дис, пеленки из человечьего мяса плели, пели страшную свою Песнь.