если бы демонстрировался перед мышами. Его принимали за фокусника.
«Что ж, любое познание перерабатывает природу в удобную для восприятия субстанцию», – подумал он, опустился на сцену и обратился к самой красивой девушке из аудитории:
– Я приглашаю вас на сцену, чтобы продемонстрировать ваши способности.
Пока она шла, он заставил зал увидеть ее полет. Ни один человек не может заставить взлететь другого, не изменив его. Массовое внушение – что может быть проще?
– Теперь вы верите, что полет возможен? – крикнул он в зал.
– Да! – выдохнул обманутый зал.
Девушка зарделась. Она не взлетала и решила, что слова учителя, и громогласное согласие зала, несомненно, относилось к ее красоте – «полет» – это, конечно, иносказательно ее красота. Спина распрямилась, шаг стал увереннее. Как часто мы принимаем явления, случайно происходящие одновременно с нашими действиями, как связанные с ними прочной мистической нитью, их одобрение или неодобрение. Учитель улыбнулся этой рефлексии, встретил девушку протянутой рукой, она протянула свою, и оба закружились в танце.
Музыка оборвалась внезапно, как только учитель узнал о незнакомке все.
– Правда, она красивая?! – крикнул он в зал.
– Да!! – ответила мужская часть зала.
– Но как многие ошибутся, приняв ее внешность за прекрасные авансы любви! – продолжил учитель. – Она не умеет любить, хоть воспитана в лучших традициях
культуры. По крайней мере, вашей культуры. Ее мама имеет докторскую степень, а папа очень богатый чиновник, он не жалеет денег ни на образование дочери, ни на так называемые «культурные запросы», то есть театры, концерты…
Девушка удивленно глянула на учителя, но это удивление быстро превратилось в понимающую улыбку: «папа постарался, вечно он что-нибудь придумает».
– …Ее сердце полно уловок и ухищрений, а внешность лишь прекрасная приманка, – продолжил учитель, мимолетно оценив мимику пойманной мышки. – Ловитесь глупцы и будьте вечно обмануты. Вся мораль, которую вы в ней найдете – это лишь усвоенные реакции на поддержание господства своей красоты и привычной власти.
Улыбка на лице девушки исчезала, словно макияж под струей воды.
«Что вы себе позволяете?» – хотела сказать она, но у нее пропал голос. Она остолбенела и почувствовала, что поднимается над залом. На самом деле над залом в ярком столбе света поднимались только ее глаза. Зал в ужасе затих.
– Вы хотите познать мир?! Посмотрите на себя в зеркало! Разве вы тот прибор?! – громогласно произнес учитель. – Вы хотите познать мир через два мутных шарика, с помощью жалких процессов, протекающих под лобной костью? Вы просто выживаете! И ваш инструмент направлен на составление картины мира, удобной для этой цели. Вы маленькая черная дыра. Трансформатор.
На сцену упал второй луч света и возник пляжный шезлонг. Девушка, глаза которой вернулись на привычные места, подошла к шезлонгу и легла на него. Она не желала того, но не в силах была противиться.
– Любой живущий может летать, но большинство – ровно столько – сколько длится падение, – едко сказал учитель, ненавидя аудиторию, перед которой он был вынужден выступать. – Пусть дама отдохнет и посмотрит на себя, что она есть на самом деле.
В руках девушки возник фотоаппарат. Она подняла его на вытянутых руках, сфотографировала себя и включила просмотр изображений. На экранчике появилось изображение могилы, в которой она лежит. Она осмотрелась по сторонам – ее окружали стенки гроба. Ужас наполнил сердце…
***
Марина открыла глаза. Рядом сидел Алик и смотрел на нее.
– Мне приснилось, будто мы приходим в эту жизнь, чтобы летать, а проводим ее в замкнутом пространстве, – сказала Марина. – И еще мне приснился факир. Я даже запомнила его слова: «есть ли в ней дух – или это одна плоть, замкнутая на плоти? Что она ищет здесь – молодость, вынашивающая в себе старость?»
– Ты прямо сонный писатель, – удивился Алик. – Вставай, пойдем лечиться…
Через две недели Алик с Мариной также исчезли из санатория, как и другие временные его обитатели.
ДРУЖЕСКАЯ БЕСЕДА
«Чтобы лучше узнать недоступное, надо изучить аналогичное».
Обычная деревня с обычными деревенскими дорогами и тротуарами, но с необычными для деревень домами, в которых жили избалованные деньгами москвичи, сбежавшие от московского воздуха и суеты, традиционная для деревень грязь, дополненная нетрадиционными мусорными свалками, традиционно злые собаки за заборами и нелюдимые хозяева – вот и вся пригородная станция Салтыковская, окруженная лесом и певчими птицами – ничего необычного для человека из маленького нефтяного города.
Номер тринадцать повис на двухэтажном доме Александра, как на квартире, в которой тот жил когда-то в Омске. Совпадение или суть – сложно сказать, но гости с радостью приезжали в этот дом. Александр умел сказать слово…
Встречаясь с Александром, волосы которого еще непокорно топорщились, но были уже редки и седы, Алик понимал, что встречается с человеком из иного мира, с человеком, отношения с которым поддерживаются благодаря чувствам, обычно возникающим при просмотре старых фотографий. Чтобы узнать, что думает в отношении него Хамовский, надо было переговорить с ним. И вот при прогулке к местному пруду, найдя удобный момент, Алик перешел к нужной ему теме:
– …ситуация сложилась – хуже не придумаешь. Приходится встречаться с главными персонажами моей книги, с главой города, которого я высмеял в книжке. Мои программы про Думу вызвали негодование депутатов и главы. Статья в «Тюменских известиях» тоже…
– Вообще так не делается, – оборвал Александр, который, став обеспеченным москвичом, не любил отождествлять себя с корзиной для бумаг, куда можно бросать и бросать слова. – Если ты работаешь на главу, значит, ты должен быть в системе.
– Но я не работаю на него – это не частная…, – начал было Алик.
– Подожди, ты просил объяснить, – строго прервал Александр. – Твой глава, судя по твоим рассказам, не самый плохой. Есть такие, что лишнего слова не скажешь. Тебя же не заставляют бегать в администрацию и согласовывать все материалы?
– Нет, – растерялся от атаки друга Алик.
– Значит, тебе оставляют некоторый простор для творчества? – еще раз спросил Александр.
– Да, – подтвердил Алик.
– Это очень хорошо, – сделал вывод Александр. – Чего же ты возмущаешься?
– Но меня интересует то, что происходит во власти. Это же машина для казнокрадства, – ответил Алик.
– Такая ситуация везде, – спокойно ответил Александр. – Ты должен быть с ними, или уходить. А если с тобой не делятся – ты должен работать так, чтобы делились.
– Ты о чем? – спросил Алик, уже понимая о чем.
– Чтобы получать хорошие бонусы от хозяина, надо ему служить, надо быть верным, – ответил Александр, который приобрел немалый капитал, имел большую квартиру в Москве, дом в Подмосковье, дом в Хорватии и ездил на дорогие курорты.
Каждый