Читать интересную книгу Шторм из тени - Дэвид Вебер

– Учтем, – кивнул Детвейлер. – Тут есть, что обсудить. Бенджамин, Колин и я уже обсуждали почти то же самое. К сожалению, мы пришли к выводу, что оказываемся перед необходимостью все сильнее и сильнее наращивать темп, только не тормозить, поскольку мы вступаем в конечную фазу игры. Вы же знаете – это всегда было частью наших проекций.

– Конечно. И все же, мне отнюдь не полегчает, когда это свалится нам на головы. И я реально рвать себя до состояния «все-давайте-быстрее-уже-выдвигаемся» только потому, что вошли в конечную фазу. Альбрехт, закон непредвиденных последствий никто не отменял. И всегда остается Мерфи. И, давайте посмотрим правде в глаза: мы УЖЕ столкнулись с некоторыми довольно существенными непредвиденными последствиями устранения Вебстера и покушения на 'Королеву Берри'.

– Ну, что-то всегда да вылезает, – усмехнулся Детвейлер. – Или в даннном случае мы имеем дело с чем-то особенным?

– По правде, да, ЕСТЬ несколько вещей, которые волнуют меня, – признала она, и его глаза сузились. За последние годы он научился доверять внутреннему радару Бардасано. Конечно, и она порой ошибалась, но, по крайней мере, она всегда была готова рискнуть и признать это, вместо того, чтобы притвориться, что, по ее планам, все шло прекрасно. И, если ей и случалось ошибаться, права она была намного чаще.

– Продолжайте.

– Прежде всего, – ответила она, – меня все еще волнует, что будет, если кто-то выяснит, как мы это провернули, и оставленный след приведет его к нам. Я знаю, что никто и близко не подобрался к пресловутому подожженному фитилю… во всяком случае, пока. Но монти намного лучше подкованы в биоисследованиях, чем андермани или Хевен. Что хуже, у них всегда есть доступ к Беовульфу.

Челюсть Детвейлера напряглась в безусловном рефлексе, некогда столь подробно описанном неким академиком Павловым на Старой Земле, на это название. Непроизвольная вспышка гнева, которая это вызвала, была следствием впечатанного за поколения в его гены на уровне инстинкта, и он, в который раз, напомнил себе об опасности, к которой может привести потакание ЭТОМУ на эффективность его мышления.

– Я не думаю, что даже Беовульф сможет сопоставить эти 'а' и 'б' слишком быстро, – сказал он через мгновение. – Я не сомневаюсь, что у них, в конечном счете, есть и данные, и способности для этого, но, учитывая, как быстро наниты саморазрушаются, крайне маловероятно, что получат доступ к любому из трупов достаточно быстро, чтобы заявить что-либо категоричное. Все исследования и моделирования Эверетта и Киприано указывают на это. Очевидно, это – беспокойство, о котором не нужно забывать, но мы не можем позволить этой 'гипотетической' возможности испугать нас настолько, чтобы пойти на попятную, когда все плывет к нам в руки.

– Я не пытаюсь навязывать свое мнение, что мы должны делать, просто тыкая носом в потенциальную угрозу. И, если уж бы до конца откровенной, меня меньше всего беспокоит вероятность, что некто в ходе судмедэкспертизы ВДРУГ что-то обнаружит, чем то, что кто-то, сопоставив некие факты – типа, во всем этом замешано биооружие, а мы, вот ведь не задача, единственные, кто занимается его разработкой, – разовьет эту теорию другими средствами.

– Какими еще «другими средствами»? – его глаза вновь сузились.

– Согласно нашим текущим отчетам, и сама Елизавета, и большая часть правительства Грантвилля, не говоря уже о монти на улице, абсолютно убеждены, что за всем этим стоит Хевен. Большинство из них, похоже, разделяет теорию Елизаветы, что, по некоторой неизвестной причине, Причарт решила, что ее первоначальное предложение о проведении саммита было ошибкой. Как бы то ни было, ни у одного из них нет убедительного объяснения того, какова та «неизвестная причина», возможно, была. И некоторые из них, – особенно, Белая Гавань и Харрингтон – ставят под сомнение, был ли это Хевен вообще. К сожалению, с падением Высокого Хребта, у наших источников больше нет должного уровня доступа к информации, чтобы с уверенностью подтвердить это, но те, что остались, усиленно копают в этом направлении. И прошу, примите во внимание, что, даже в этом случае, информации всегда нужно время, чтобы достигнуть нас. Это немного не то же самое, как мы, сопоставляя обрывки слухов, перекидываемых службами новостей, складываем цельную картину о военных операциях, типа как в случае Ловата. С этой позиции, даже используя курьерские судна, снабженные нашими межполосными двигателями, на переходе Беовульфа, мы все еще говорим об очень предварительных отчетах.

– Понимаю. Продолжайте.

– Что меня беспокоит больше всего, – продолжила она, слегка пожав плечами, – так это то, что после первой немедленной реакции у Елизаветы было некоторое время, чтобы охладить свой пыл, Белую Гавань и Харрингтон по-прежнему можно отнести к тем немногим уникумам, чьему мнению больше всего доверяет. Я думаю, что они оба слишком умны, чтобы пытаться слишком жестко подталкивать ее по этому особому вопросу именно сейчас, но ни один из них особенно не восприимчив к возможному разрыву с основной политической линией, если они все же не придут к согласию. И несмотря на то, как ее политические противники иногда высмеивают Елизавету, она – и сама по себе очень умная женщина. Поэтому если два человека, суждению которых она доверяет, спокойно, но упрямо убеждены, что за всем этим кроется нечто большее, чем-кто либо предполагает, она, чисто гипотетически, будет несколько менее предубежденной по спорным моментам и, в конечном итоге, может согласиться, что за всем этим кроется здравое зерно.

– Что еще беспокоит меня, так это то, что есть два возможных альтернативных сценария того, кто на самом деле стоял за обоими нападениями. Первый, – ну конечно, это были мы или, по крайней мере, «Рабсила». Второй же – что это была, по сути, хевенитская операция, но не санкционированная ни Причарт, ни кем-либо из ее администрации. Другими словами, что это было подстроено некими «темными силами» внутри республики, которые настроены против окончания войны.

– Из этих двух, второй, может статься… менее опасен для нас. Хотя, и это уже было бы достаточно скверно, если бы кто-то мог бы убедить Елизавету и Грантвилля, что предложение Причарт было подлинным и что зловещие и темные элементы – возможно даже отголоски старых скверных деньков правления Государственной Безопасности – решили сорвать его. Даже если это поменяет позицию Елизаветы по отношению к саммиту, оно все же не приведет никого непосредственно к нам. Но и за одну ночь вряд ли что-нибудь сдвинется. По моим самым оптимистичным прикидкам, даже если кто-то выдвинет данную «теорию» Елизавете уже сегодня – собственно, вполне вероятно, это уже и случилось – все еще потребуются недели и, вероятно месяцы, для того, чтобы как-то сдвинуть ее занятой позиции. И теперь, когда они возобновили действия, импульс человеческих потерь и разнесенной в пыль инфраструктуры воспротивится любой попытке вернуться к первоначальному соглашению о саммите, даже если она и действительно передумает.

– Первая возможность, однако, волнует меня сильнее, хотя, я признаю, что вероятность этого, по крайней мере до сих пор, была не столь велика. В настоящее время, факт в том, что, пока они уверены, что использованная техника убийства плоть от плоти принадлежит Хевену, никого особо не волнуют ни мы, ни наши причины, которые у нас могли быть для устранения Вебстера или Берри Зилвицкой. Но если кому-то все же удастся доказать, что должен существовать необнаружимый бионанокомпонент, и именно эти 'регуляторы' направляют убийц, отсюда сразу напрашиваются подозрительные выводы: даже если Хевен и ИСПОЛЬЗУЕТ эту технику, но разработкой чего-либо подобного он НЕ ЗАНИМАЕТСЯ. У Республики просто нет ни производственной базы, ни научного потенциала, что бы произвести ЭТО, и никто столь же умный, как Патрисия Гивенс не поверит ни на мгновение, что ВДРУГ они появилась. И это, Альбрехт, подтолкнет этого же умника к вопросу, кто же МОГ это разработать. А ведь схожие мысли могут возникнуть и у нескольких людей! Но, как только кто-нибудь задумается об этом, два названия венчают вершину этого списка – это Меза и Беовульф, и я не думаю, что найдется умник, который решит, что те ханжеские ублюдки на Беовульфе могли сделать что-то вроде этого доступным. И тогда репутация «Рабсилы» укусит нас за задницу! И факт, что разведслужбы и монти, и хевенитов в курсе, что «Рабсила» вербовали элементы бывшей ГосБезопасности и, вероятно, предположат возможность связи между нами и неким другим элементом ГосБезопасности, возможно скрывающемся в подлеске нынешней Республики. Что слишком близко к правде, чтобы я чувствовала себя счастливой.

– Это могло быть достаточно скверно. Однако, если они сами дойдут до этого, то могут и развить это дальше. Если мы поставляем технологию неким 'темным силам' на Хевене, то что бы помешало и нам самим пользоваться ею? И если они подойдут к этому вопросу, тогда все мотивы, которые мы могли бы иметь – и я имею ввиду только те, о которых они уже знают, поскольку у «Рабсилы»-то они всегда есть, даже если не копать глубоко – привлекут их пристальнейшее внимание.