Читать интересную книгу Шторм из тени - Дэвид Вебер

– И последнее, что нам нужно, – так это, чтобы до этих психов из Баллрум вдруг дошло, что мы использовали их большую часть последних ста пятидесяти лет, – прорычал Детвейлер.

– Я не знаю, действительно ли это самое ПОСЛЕДНЕЕ, что нам нужно, но у него определенно есть шанс войти в мой список из шести, ну, или около того, самых… досадных вещей, из тех что мы бы ни за что не хотели допустить, – пробормотала Бардасано с кислой улыбкой, вызвав Детвейлера нервный смешок.

Удовольствие, с которым боевики Одюбон Баллрум выжигали всю землю за «Рабсилой», было еще одним элементом, хотя и непредсказуемым и непреднамеренным, в маскировке истинных действий Согласия Мезы и его целей. Обстоятельство, что, по крайней мере, некоторые из Совета Директоров «Рабсилы» были членами, как минимум, внешнего круга Согласия, означало, что за все годы одно или два из убийств Баллрум нанесли неимоверный урон. Правда, большинство из убитых мстительными бывшими рабами не были кем-то более значительным, чем предполагали предписанные им роли приманок, ибо, во избежание досужих домыслов, нельзя было обделить и верхний слой «луковицы», и кровавая война между «преступной корпорацией» и ее «террористической» оппозицией лишь притягивала досужие взоры, отводя их насколько только возможно от того, что на самом деле двигалось под поверхностью.

Но, несмотря на всю пользу, это оставалось обоюдоострым мечом. Поскольку никто, кроме очень небольшого процента посвященных, во всей «Рабсиле» не сознавал глубоко скрытых целей, возможность, что Баллрум узнает про них, была очень мала. Но все же оставалась, и вряд ли кто-нибудь из тех, кто мог наблюдать, как Баллрум раз за разом проникала через систему безопасности «Рабсилы», рискнул проверить, на что способны опасные люди вроде Джереми Экса и его головорезов, если они когда-нибудь выяснят, что в действительности происходит и решат изменить свои целевые критерии отбора. И если Зилвицкий и Каша смогут связать концы с концами…

– Как вы оцениваете: эти двое могут поставить под угрозу осуществление наших планов на данном этапе? – спросил он наконец.

– Я сомневаюсь, что найдется хоть один человек, который мог бы ответить на этот вопрос. Во всяком случае, однозначно, – признала Бардасано. – Тем не менее, возможность всегда существует, Альбрехт. Мы похоронили все так глубоко, как только возможно, рассыпав огромное количество структур, занимающихся прикрытием нашей основной деятельности, мы сделали все, что только могли, чтобы разделить различные уровни управления. Но основной линией, на которую всегда делался упор, является то, что, в наибольшей степени, мы всегда полагались на факт, что «все знают», что есть «Рабсила» и к чему она стремится. Мне следовало бы сказать, что все же шансы, в большей степени, на нашей стороне даже против кого-то вроде Зилвицкого и Каша, роющих землю только для того, чтобы в один прекрасный день вдруг оказаться перед фактом, что то, что 'все знают', является полной фальсификацией. Однако, все же, и это возможно, и я думаю – как и говорила раньше – если кому это и по плечу, так это этим двоим.

– И мы не знаем, где они сейчас?

– Галактика большая, – пожала плечами Бардасано. – Мы знаем, где они были две стандартные недели назад. Я могу мобилизовать наши активы на их поиски, и мы могли бы даже задействовать все ресурсы «Рабсилы» для этого, не вызвав особого подозрения. Но вы же понимаете, так же как и я, что единственное, что сейчас нам нужно делать – это просто ждать, пока Магомет сам не придет к горе.

Детвейлер снова скривился. К сожалению, она была права, и он знал это.

– Хорошо, – сказал он. – Я хочу, чтобы их нашли. Я признаю ограничения, с которыми мы сталкиваемся, но разыщите их так быстро, как только можете. А потом – уничтожьте их.

– Легче сказать, чем сделать. Вы не забыли нападение «Рабсилы» на особняк Монтень?

– Это была «Рабсила», не мы, – отрезал Детвейлер, и на это раз была очередь Бардасано согласиться.

Одной из проблем с использованием «Рабсилы» как прикрытия было то, что у слишком многих из директоров «Рабсилы», как, впрочем, и у остальной части галактики, даже не закрадывалось мысли, что кто-то их может использовать. Что означало, что было также необходимо держать тех же самых директоров на длинном поводке, чтобы сохранять их в блаженном неведении о… досадной маленькой правде, что и приводило к позорным эскападам вроде того фиаско в Старом Чикаго или нападения на особняк Кэтрин Монтень на Мантикоре. К счастью, даже операции, которые были полной катастрофой с точки зрения «Рабсилы», редко сказывались на целях Согласия. И случайная катастрофа «Рабсилы» помогала убедить всю галактику в мезанской тупости и неповоротливости.

– Если мы найдем их, то, на сей раз, – никакой «Рабсилы», маячащей вокруг да около, – мрачно продолжал Детвейлер. – Это –только наше, точнее, ваше дело. И я хочу, чтобы у него был наивысший приоритет, Изабель. Фактически, мы оба должны сесть и обсудить это с Бенджамином. У него уже есть, по крайней мере, несколько кораблей, оснащенных двигателем паука – и он использует их для обучения экипажей кораблей переброске соединений и оценке систем. Учитывая, что вы только что сказали, я думаю, что имеет смысл перебросить один из них к Вердант Виста. Вся галактика знает о гребанном личном судне Зилвицкого. Я думаю, что, может статься, пора бы организовать такой ма-аленький несчастный случай для него.

Глаза Бардасано немного расширились, и она, казалось, на мгновение колебалась на грани возражения. Но затем она явно передумала. Отнюдь не из-за того, в этом Детвейлер не сомневался, что она вдруг побоялась возразить, так как считала, что он был не прав или слишком рисковал. Одним из качеств, которые сделали ее настолько ценной, было то, что она никогда не была поддакивалкой. Если она и в правду не согласна с ним, то найдет время высказать все прежде, чем операция будет организована. Но она предпочла взять тайм-аут, чтобы обкатать это все сначала в уме прежде, чем открывать рот. Что и являлось другим из качеств, которые делали ее столь ценной для него.

«И я также я не сомневаюсь, что она обсудит это с Бенджамином, – подумал он сардонически. – Если у нее уже есть что-либо на уме, то она, безусловно, захочет пропустить это, минуя меня, чтобы получить вторую точку зрения на все. И, конечно, таким образом, эти двое могут вдвойне усилить меня, если придут к согласию друг с другом».

Как же замечательно может складываться, когда все было обговорено и сделано. Но оставалось еще кое-что….

– Хорошо, – сказал он громко, снова откидываясь назад с видом человека, переключающего умственные скорости. – Есть еще кое-что, о чем я хотел вас спросить, – и это Анисимова.

– А что с ней? – в тоне Бардасано проскользнули едва заметные осторожные нотки, и она склонила голову вбок, пристально изучая выражение Детвейлера.

– Я не собираюсь передумать и ликвидировать ее, если это – то, что вас тревожит Изабель, – сказал он сухо.

– Я бы не сказала, что меня и в правду это тревожило,– произнесла она. – Я действительно считаю, что это была бы лишь пустой тратой ценного актива, как уже и говорила, и я не думаю, что в том, что произошло в Талботте, было больше ее вины, чем моей. Фактически, учитывая то количество информации, которое я имела, а она – нет, вся вина за провал должна лечь на меня.

Бардасано, размышлял Детвейлер, была одним из очень немногих людей, даже из самого внутреннего круга Согласия, кто, без всяких утаек, сам будет платить за свои ошибки. Что было еще одним ее ценным качеством.

– Как я и сказал, я не собираюсь ее устранять, – сказал он. – Тем не менее, то, в чем вы только что признались, является честным ответом на вопрос, который уже некоторое время вертелся у меня в голове. Который звучит как – вы думаете, что настало время открыть ей дорогу внутрь системы? Действительно ли она – достаточно 'полезный актив', чтобы стать полноправным членом Согласия Мезы?

– Гм.

Не так часто Детвейлер видел, чтобы Бардасано сомневалась. По сути, вряд ли то, что он видел сейчас, попадало под это определение. Во этом было не столько сомнения, сколько удивления.

– Я думаю, возможно, да, – наконец выдавила она, задумчиво прищурив глаза. Ее геном – альфа-линия, и она уже знает больше чем большинство людей, которые не являются полноправными членами. Единственное реальное беспокойство, хоть и совсем мизирное, которое у меня могло бы возникнуть в связи с выдвижением ее на полное членство, – это то, что она чрезмерно развила в себе чувство превосходства, несколько больше, чем мне хотелось бы в ней видеть.

Детвейлер приподнял бровь, и она лишь пожала плечами.

– И не только она, Альбрехт. Фактически, я бы сказала, что меня намного более беспокоит кто-то вроде Сандаски, чем Алдона. Суть в том, что довольно многие из нас – включая и некоторых личностей, которые уже являются уже полноправными членами – имеют склонность – как лучше выразиться? – apriori принимать свое превосходство как само собой разумеющееся в любом противоборстве с ЛЮБЫМ нормальным. Это-то и опасно, особенно если пытаться считать 'нормальным' кого-то вроде Зилвицкого или Каша. Да и, собственно говоря, Харрингтон, хотя, учитывая ее родословную по линии отца, я предполагаю, вряд ли на нее можно будет навешать этот ярлык, если дело коснется того, что ей дорого. И это – также то, против чего я сама должна принять меры, однако, в случае Алдоны, я думаю, что это, вероятно, усилено фактом, что она пока не полноправный член… хотя она считает по-другому. Основываясь исключительно на том, что она и другие члены Стратегического Совета, не являющиеся полноправными членами, знают, или думают, что они знают о ставках, которые в реальности стоят на кону, по большей части, ее чувство превосходство может оказаться жизнеспособно. И она, конечно, достаточно умна, чтобы понять, что на самом деле происходит – и почему – если вы решите рассказать ей. Итак, если она и вправду войдет в круг, я думаю, что мы можем, вероятно, рассчитывать, что большая часть этой… самодовольности из нее в довольно быстро выветрится. Я могу спросить, почему вопрос возник именно сейчас?