уронив голову, тупо уставившись в пол.
— А у следователя ты была? — спросил он.
— Была.
— Ну и что?
— Говорит: не волнуйтесь. Если понадобится, у нас есть больница.
— Так правда, наверное.
Она подняла голову.
— Спасибо. Успокоил.
Руднев помолчал.
— Олег, — сказала Ирина Васильевна, — подпиши акт. Я тебя умоляю.
— Какой акт?
— О том, что у персонала не было телефонов, а у Иванова — грипп. Как хочет Постников...
— Господи, — сказал Руднев, — да все уже забыли про ту филькину грамоту... Телефоны, грипп... Это же смешно!
— Ну так смейся, — сказала она. — Чего же ты не смеешься? Смейся!
Он опять промолчал.
На подоконнике шумно кипел чайник. Руднев встал, выдернул вилку из розетки.
— Чаю хочешь? — спросил он.
Она не ответила.
Руднев достал из шкафчика два стакана. Чайничек с заваркой. Сахарницу. Один стакан поставил перед Ириной Васильевной, другой взял к себе.
— Как же ты не понимаешь? — сказал он. — Выходит, имелись бы у персонала телефоны, несчастья бы не случилось... Это что, позиция? Отцу твоему такой акт совершенно не поможет...
Она усмехнулась.
— Это все, что ты можешь мне сказать?
Он пожал плечами:
— Ты спросила про акт — я тебе ответил.
Она долго пристально его разглядывала. Потом сказала:
— А знаешь, Олег, я ведь радоваться должна, что когда-то не связала с тобой свою жизнь. Судьба меня уберегла. Мой бывший муж хоть и пьяница был, и ничтожество — но растоптать из принципа моего отца он бы не смог. — Она покачала головой. — Сердце у него было...
Раздался телефонный звонок.
Руднев поднял трубку.
— Да, — сказал он. — Слушаю.
* * *
Алла Борисовна говорила из ординаторской.
Голос ее звучал сдержанно:
— Час назад в больницу доставили Георгия Андреевича... Обширный инфаркт передней и задней стенок... Приступ случился прямо в прокуратуре... Следователь вызвал «скорую»... Положение критическое...
* * *
Руднев положил трубку.
— Кто звонил? — тревожно спросила Ирина Васильевна. — Что-нибудь с отцом?
— Нет, — сказал Руднев и тихо попросил: — Уйди, пожалуйста.
— Олег?
— Я прошу: уйди! — крикнул он. — Пожалуйста, оставь меня в покое.
Она не пошевелилась.
Руднев откинулся на спинку стула. Закрыл глаза.
Она не сводила с него взгляда.
— Извини, — попросил он. — Я не то говорю...
— Олежек, — в голосе ее прозвучало сострадание. — Объясни мне все-таки, что с тобой происходит?
— Со мной? — он пожал плечами. — Ничего особенного. Просто я не знаю, как мне дальше жить...
* * *
Заседал исполком.
Председательствовала на нем Вера Игнатьевна Ванина, докладывал моложавый мужчина в строгом черном костюме.
— ...Итак, первый вопрос — средства, — говорил он. — Реконструкция теплосетей потребует, как известно, девять миллионов рублей. Деньги эти у нас будут. По согласованию с министерствами крупнейшие предприятия города финансируют все необходимые работы... Так сказать, с завода по миллиону — городу новые сети, — уточнил он.
— Вот это правильно! — сказал кто-то из присутствующих.
— ...Теперь — оборудование, — продолжал докладчик. — Мы обратились в директивные органы, и учитывая исключительное положение города, нам выделены фонды на трубы, задвижки и лотки.
— Прекрасно! — сказал тот же голос.
— ...Таким образом, если члены исполкома согласятся с предложенным планом работ, то уже в этом году можно будет приступить к проектированию новых теплотрасс. С тем чтобы будущей весной началось строительство первой очереди, первых пятнадцати километров.
— Так, по-моему, все совершенно ясно, — сказал директор завода Виктор Яковлевич Соколов. — Разве кто возражает?
— Да, — сказал докладчик. — Возражение поступило от исполняющего обязанности управляющего «Горэнерго» товарища Руднева Олега Сергеевича.
Все обернулись к Рудневу.
Тот сидел сутуло сгорбив плечи.
— Что же не устраивает товарища Руднева? — полюбопытствовал Соколов.
— Сроки, — сказал докладчик. — Олега Сергеевича не устраивают запланированные сроки работ. Он представил докладную, в которой предлагает завершить строительство первой очереди уже в этом году.
В комнате возник шум.
Соколов вздохнул.
— Олег Сергеевич, — спросил он, — какое сегодня число?
— Второе июля, — сказал Руднев.
— А тепло в дома когда даете?
— В конце октября.
— Значит, к тому времени надо будет уже закончить все работы? Меньше чем за четыре месяца?
Руднев ответил:
— Другого выхода я просто не вижу.
— Но вы же слышали, — сказал Соколов. — Как следует подготовимся и весной засучив рукава возьмемся.
— А пока пускай сохраняется аварийное положение? — спросил Руднев.
Шум в комнате усилился.
— Так, — сказал Соколов. — Вера Игнатьевна, разрешите-ка несколько слов.
— Прошу, — сказала Ванина.
Соколов поднялся.
— Я очень уважаю напористость и энергию молодого руководителя Олега Сергеевича Руднева, — произнес он. — Я приветствую его деловую смелость. Если сегодня нашими общими коллективными усилиями созданы наконец условия для коренной реконструкции теплотрасс, то есть в том немалая заслуга и товарища Руднева... Но... Олег Сергеевич, — Соколов всем корпусом обернулся к нему, — деловая смелость — это одно, а демагогия, простите меня, — совсем другое...
Руднев молчал.
— Когда по фондам вы должны будете получить последнюю партию труб? — спросил Соколов. — В декабре, кажется?
— Кажется, — сказал Руднев.
— А работы собираетесь завершить уже в октябре? Не имея даже всех труб? Телегу запряжем впереди лошади? Так это, кажется, называется?
— Да что вы его уговариваете? — с места громко сказал директор проектного института Земсков. — Не маленький!
Наступило молчание.
— Ну что ж, — сказала Ванина, — слушаем вас, товарищ Руднев.
Олег Сергеевич поднялся.
— Я думаю, — чуть помедлив, сказал он, — нет, я уверен, — поправился он, — если обратиться к населению города, ко всем общественным и хозяйственным руководителям, если честно и