Читать интересную книгу Синева небес - Соно Аяко

Перевернув сверток, он увидел труп ребенка. Одетый в джинсы мальчик лежал, свернувшись калачиком, поэтому в первый момент Масаёси увидел лишь спину, обтянутую свитером, вот и принял его за сверток.

Масаёси не мог смотреть без содрогания на пожелтевшее, отекшее лицо ребенка. Теперь у него перехватило горло. Масаёси, словно пловец, раздвигая стебли бамбука, вырвался из зарослей. Бежать не было сил. Добравшись до жены на ватных ногах, он смог только хрипло произнести два слова:

— Там мертвец.

— Где? — спросила жена, но Масаёси лишь махнул рукой в сторону зарослей.

Это было практически все, что ему запомнилось.

Жена оказалась более хладнокровной. Она велела ему сесть в машину, а повела машину сама.

Размышляя позднее о случившемся, Масаёси очень удивлялся тому, что сам он был просто не в состоянии сесть за руль. У них с женой существовал договор, что на поле и обратно машину ведет он. Тем не менее он понимал, что в тот день он не должен был делать этого. Если бы он сел за руль сам, они бы наверняка оказались в кювете.

Когда супруги добрались до деревни, жена остановила машину у первого дома. Здесь жил двоюродный брат Масаёси — Мандзо. Молодые, недавно сыграв свадьбу, каждый день вместе трудились в поле, поэтому дома сидела одна девяностодвухлетняя бабушка.

Не отошедший от шока Масаёси Хара едва разобрал, что говорит жена, звонившая в полицию:

— Бамбуковая рощица, прямо на склоне холма, где стоит статуя святого Дзидзо,[44] — кричала она в телефонную трубку.

Масаёси не мог сказать, сколько статуй Дзидзо на всем полуострове Миуре, он даже не знал, сколько их в ближайшей округе. Даже если водитель патрульной машины отлично знает эту местность, он все равно не сможет определить, к какому именно холму со статуей святого Дзидзо ему ехать. Поняв, что, если следовать объяснениям его жены, то до бамбуковых зарослей на его участке никто никогда не доберется, он отобрал у жены телефонную трубку и объяснил полицейским, как доехать до нужного места.

Голос дежурного, принявшего звонок по номеру 110, был такой невозмутимый, что Масаёси изумился. Полицейского интересовали детали — положение тела, примерный возраст ребенка, его одежда, но Масаёси смог вспомнить только то, что мальчик одет в джинсы, а какого цвета куртка и что на нем за ботинки — этого он сказать не сумел.

— В любом случае, это ребенок! Школьник! Прошу, приезжайте быстрее!

Супруги Хара, не дождавшись ответа, покинули старушку, не выказавшую никакого волнения, и вернулись на место преступления.

Уже через несколько минут на вершине холма стояло десять патрульных и обычных полицейских автомобилей. В течение последующего часа число полицейских в форме и в штатском приблизилось к сотне. Они обтянули участок специальной оградительной лентой, основательно потоптав при этом капусту. Сюда прибыли не только местные сотрудники из отдела уголовного розыска полицейского управления Миуры, но и работники префектурального управления, начиная с отряда оперативников из уголовного розыска и кончая группой экспертов-криминалистов.

Вскоре подоспели и машины с корреспондентами, украшенные развевающимися флажками. Но это было еще не все — над участком с громким жужжанием летал вертолет, с которого велась съемка.

Однако Фудзио, сидевший в комнате для допросов полицейского управления Миуры, ни о чем даже не подозревал.

— Господин полицейский, когда вы закончите? — спросил Фудзио. — Я тут пообещал заехать к одной женщине.

— Если вы все расскажете, закончим быстро.

В это же время криминалисты из отдела дорожно-транспортных происшествий полицейского управления Миуры обнаружили в машине Фудзио несколько весьма интересных вещей.

Прежде всего они обратили внимание на отломанное зеркало заднего вида, валявшееся на пассажирском сиденье. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, они бы его не заметили, но сейчас нужно было выяснить причину поломки.

Также они обнаружили прилипшие под передним пассажирским сиденьем комочки жевательной резинки. Несомненно, что кто-то, сидевший на этом месте, незаметно прилепил туда жвачку, и поэтому была надежда, что на ней и вокруг нее остались отпечатки пальцев.

К тому же на сиденье было обнаружено несколько рыжеватых мягких волос. Эксперты поначалу не увидели их, потому что они не выделялись на фоне темно-серой отделки.

Затем следователи открыли багажник, где обнаружилась саперная лопатка. Она казалась чистой, словно ее специально вымыли, но на желобке осталась земля.

Круглолицый полицейский время от времени выходил из комнаты для допросов, но, возвращаясь к Фудзио, не проявлял никаких эмоций. В кабинете же начальника полицейского управления Миуры уже начали разрабатывать связь между делом об убийстве мальчика и машиной, стоявшей во внутреннем дворе полицейского управления.

Во-первых, существовали свидетельские показания, из которых явствовало, что в то самое время, когда Кэн должен был возвращаться с занятий, рядом со зданием частных курсов находилась белая машина, номер которой заканчивался цифрами «74». Машина Фудзио Уно, стоявшая сейчас на заднем дворец полицейского управления, была белоснежной, и ее номер заканчивался на те же самые цифры — «74».

Во-вторых, место дорожного происшествия, откуда Фудзио Уно сбежал после столкновения с велосипедистом, располагалось всего в нескольких километрах от места убийства, то есть в нескольких минутах езды. Конечно, непосредственная связь между Фудзио Уно и гибелью мальчика еще не обсуждалась прямо, да и Фудзио Уно продолжал отрицать, что он сбежал с места аварии. Но факты — вещь упрямая.

До полудня в полицейском управлении Миуры решался вопрос о задержании Фудзио Уно за нарушение правил дорожного движения и халатность, приведшую к телесным повреждениям велосипедиста. В кабинете начальника управления появился глава отдела дорожно-транспортных происшествий и предложил в случае побега Фудзио Уно организовать погоню, на что от начальника управления услышал: «Он не должен сбежать!»

Пока ордер на арест Фудзио не был еще выписан, круглолицему полицейскому приходилось тянуть время; однако при этом он должен был вести разговор так, чтобы Фудзио не заподозрил неладное.

После полудня круглолицый продолжил допрос:

— Итак, пожалуйста, еще раз поподробнее расскажите о вашем вчерашнем маршруте, — сказал он деланно равнодушным тоном.

— Я уже рассказывал. Я — поэт, летаю, как ветер, куда только

вздумается.

— Было бы хорошо, если бы вы хотя бы в общих чертах вспомнили, где вчера ездили.

— Ну, вы и зануда! Я не люблю людей, поэтому мало с ними общаюсь. В магазины не хожу. Напитки покупаю в торговых автоматах.

— Вы покупали напитки? — круглолицый ухватился за последнюю фразу Фудзио.

— Да, покупал. На побережье у Садзимы, не помню, как называется то место. Там еще в магазине такая странная старушка торгует. Я там сок купил. В магазин не заходил. У входа есть автомат с напитками. Что это за магазин, понятия не имею. Знаю только, что там торгует бабуля, и на улице все время крутится собака, которую я терпеть не могу.

— Что за собака?

— Я в породах не разбираюсь. Похожа на бронзовую собаку памятника Сайго.[45] Кажется, какая-то помесь с доберманом. Она вечно путается под ногами. Это же нарушение всех правил. Пусть полиция на это обратит внимание.

Фудзио говорил об этом вполне уверенно, поскольку во время своих поездок туда всегда видел одну и ту же картину.

— Так где находится этот магазин? Нарисуйте, пожалуйста, схему.

Круглолицый полицейский придвинул к Фудзио листок бумаги.

— А что вы делали в Митохаме? — Круглолицый знал, что времени у него достаточно, поэтому не торопился. Фудзио же начинал нервничать.

— Ничего я там не делал! Остановил машину на побережье у обочины и пошел бродить по пляжу, — отвечая на вопрос, Фудзио отметил, как медленно полицейский заполняет протокол допроса, и подумал, что тот явно хочет затянуть дознание до конца рабочего дня. Если отпустить Фудзио слишком быстро, то на круглолицего навесят что-то еще, а так он может хоть целый день заполнять один-единственный протокол.

— Никого там не видели?

— Перед тем как пойти на пляж, видел одну женщину. Она, правда, была в рабочей одежде, на голове крестьянская шляпа, поэтому я так и не понял, молодая она или нет, хорошенькая или дурнушка.

— А какое вчера было море?

— Море?

— Ну, были волны или отлив?

— Не знаю, разве вчера были какие-то особые волны? Молодые родители отпускали детей резвиться на мокром песке после отлива.

На побережье такой пейзаж был обычной картиной: Фудзио тщательно обдумывал свои слова.

— А куда вы отправились потом?

— Я пошел бродить по дюнам, где-то там прилег и задремал.