из заговорщиков-пуэбло предал своих товарищей и рассказал проповедникам о том, что готовится бунт.
Анжелико, брат Бартоломе и солдаты…
из собора, церквей и мисси…
сокровища на шестьдесят два мула и бежали на юг. На Ка…
Тут Нора его перебила:
– Вы сказали – «сокровища»?
– Именно. Кастильское слово «tesoro». «На Ка» – это, наверное, «на Камино-Реаль», то есть на Королевской дороге, ведущей от Санта-Фе до Мехико. Проповедники бежали этим путем во время восстания.
Чавес продолжил:
– …нас атаковали дикие индейцы-апачи, и мы были вынуждены повернуть на восток…
сокровища в старом руднике Рейна-де-Оро на…
Сьерра-Оскуре. Мы замаскировали южный вход…
на камне в пяти шагах справа. У основания Э…
на большом камне снизу. Мы замаскиро…
Нас окружили апачи, и я…
оно до Вас дошло, и священные сокр…
Величеству после повторного захвата…
Покорный слуга и вассал Вашего Величества, коий…
брат Бартоломе де Арагон
Закончив чтение, Чавес поглядел на Нору поверх очков с толстыми стеклами:
– Нора, вы понимаете, какое значение имеет этот документ? Перед нами исторический источник, в котором упоминается о сокровищах пика Викторио!
– И не просто упоминается. Похоже, автор письма указывает, где они спрятаны.
– Обратите внимание: в документе говорится о Сьерра-Оскуре. Это горная гряда к северу от пика Викторио. – Чавес шумно выдохнул. – Невероятно! Выходит, Док Носс был мошенником и обманщиком все то время, когда утверждал, что нашел сокровища на пике Викторио! – Он немного помолчал и продолжил: – «У основания Э…» Видимо, дальше идет название горы или приметной части ландшафта в Сьерра-Оскуре. Той горы, где спрятаны настоящие сокровища!
– И все это находится на территории военной базы Уайт-Сэндс? – уточнила Нора.
– Да, возле ее северных границ, с той стороны гор, которая ближе к пустыне Хорнада-дель-Муэрто, неподалеку от полигона, где проходили испытания «Тринити».
«Испытания „Тринити“…»
– Вы слышали о руднике Рейна-де-Оро? – спросила Нора.
– Нет. Очевидно, рудник существовал до восстания, а все исторические документы этого периода утрачены. – Чавес снял очки и вытер платком стекла. – Есть еще одно обстоятельство, о котором я пока не хотел вам рассказывать, но этот документ все меняет.
– Какое обстоятельство?
– Речь о золотом кресте, найденном возле тела Джеймса Гоуэра. Сначала это была лишь догадка, но теперь…
Чавес снова надел очки.
– Начну с небольшого исторического экскурса. Как вам известно, в тысяча пятьсот девятнадцатом году Эрнан Кортес высадился на побережье современной Мексики и впоследствии захватил столицу ацтеков Теночтитлан, крупнейший город Нового Света. Там правил император Монтесума, в сокровищнице которого хранились несметные богатства: золото, серебро и прочие драгоценности. В тысяча пятьсот двадцать первом году испанцы разрушили Теночтитлан и вывезли оттуда все ценности. Бо́льшую часть переплавили в золотые слитки и отправили на кораблях в Испанию. Но из оставшегося золота сделали священные предметы для использования в Новом Свете.
Чавес сложил пальцы домиком. Его голос зазвучал более эмоционально.
– Монтесума носил на лбу массивное золотое украшение с изображением бога Кецалькоатля, инкрустированное драгоценными камнями. Оно являлось главным символом дарованной богами власти правителя. После смерти Монтесумы испанцы выковыряли камни, расплавили золото и изготовили из него крест. Видите ли, это был очень важный символический жест. По той же причине испанцы строили церкви на месте ацтекских храмов и святилищ. Они стремились превратить языческие символы в христианские.
– Неужели у Гоуэра нашли тот самый крест?
– Полагаю, что да. – Глаза Чавеса заблестели. – Ученые долгие годы считали его утраченным, а кое-кто полагал, что это просто легенда.
– Вы уверены, что это тот самый крест?
– Помните отметины, над которыми я так долго ломал голову? Я думал, это пробы или знаки изготовителя. Так вот, я ошибся. Оказалось, на кресте глифы науатль[25]: один обозначает имя «Монтесума», другие – слоги имени «Иисус». Как только я их увидел, то сразу подумал, что передо мной тот самый крест. Но подобные громкие заявления надо делать обдуманно, поэтому я искал другие доказательства. Это письмо подтвердило мое предположение. Считается, что крест доставили в Нью-Мексико примерно в тысяча шестисотом году, а значит, ничего удивительного, что он оказался среди церковных реликвий. – Чавес постучал длинным пальцем по экрану компьютера. – Он – часть этого клада.
В дверь тихо постучали, и в лабораторию заглянул ассистент президента:
– Простите за беспокойство, Нора, но агент ФБР звонила на телефон в вашем кабинете. Я услышал звонок и взял трубку. Она вас ищет.
– А почему она звонила на рабочий телефон?
Нора достала из кармана мобильник. За время работы над испанским текстом он успел разрядиться.
– Спасибо.
Поздравив Чавеса с открытием и пообещав ему бутылку «Дом Периньон», Нора отправилась к себе в кабинет и набрала номер Кори со стационарного телефона.
– Нора, все утро не могу до тебя дозвониться!
– Кори, послушай, у меня сногсшибательные новости. Я нашла Нантана Тазу, того самого апача. Старик жив, и он дал мне…
– Притормози, Нора, – резко перебила ее Кори.
– В чем дело?
– Не уверена, что по этому телефону можно разговаривать. Надо встретиться. Лично. В безопасном месте.
– Можешь приехать в институт?
– Могу. – Неожиданно Кори замолчала. – Нет, там слишком много лишних ушей. Лучше встретимся в Альбукерке, у меня дома.
– Во сколько?
– Около шести, если тебе удобно.
49
– Предупреждаю вас, – сказал Уоттс, когда они с Морвудом стояли на парковке перед «Таверной Каскабель» в свете неонового кактуса, мигающего на фоне вечернего неба. – В этом заведении служителей правопорядка недолюбливают.
– Вы уже говорили.
Морвуд достал напечатанную на глянцевой бумаге фотографию Риверса и размытый, нечеткий снимок убийцы – человека в форме офицера военной полиции – и протянул обе фотографии Уоттсу:
– Говорить будете вы. Я в тамошнюю обстановку не впишусь, а вы – легко.
– Агент Морвуд, я ведь вам говорил: наденьте ковбойскую шляпу и джинсы, – усмехнулся Уоттс.
Морвуд фыркнул:
– Не дождетесь.
С другой стороны грязной парковки послышались крики, а потом женский визг. Два парня мутузили друг друга кулаками, а наблюдавшая за дракой девица визжала на всю улицу, явно наслаждаясь этим зрелищем.
– Не рановато для кулачных боев? – поинтересовался Морвуд. – На часах всего шесть.
– В «Таверне Каскабель» для драки никогда не рано. Около полуночи будет еще хуже, лучше зайдем туда сейчас.
Поправив шляпу, Уоттс зашагал через парковку, Морвуд последовал за ним. Толкнув салунные двери, шериф шагнул в бар. В зале стояли запахи дешевых духов и пролитого пива. Уоттс едва не задохнулся от сигаретного дыма, хотя в заведениях Нью-Мексико еще пятнадцать лет назад был введен запрет на курение.
Пока они с Морвудом шли к барной стойке, Уоттс оглядывался по сторонам, однако знакомых не заметил. Он заказал чашку кофе, а Морвуд – стакан сельтерской воды.
Бармен оказался здоровенным