в одежде. Счастье, что час назад он сходил в туалет.
Он прислушивается к звукам в глубине дома. Да. Управдом им уже открыл. Это происходит прямо сейчас. Андрей тянется к выключателю прикроватной лампы. В ее тусклом свете он видит, что Анна лежит неподвижно, свернувшись клубочком. Ему нужно разбудить ее до того, как они ее разбудят.
— Аня. — Он тихонько трясет ее за плечо. — Аннушка, родная.
Она пошевелилась и что-то протестующее пробормотала.
— Аня!
Он чувствует, как она напряглась под его рукой. Она просыпается мгновенно и так же мгновенно понимает, что происходит. Анна резко поворачивается, зрачки ее сужаются, на лице появляется выражение ужаса.
— Я думаю, это они, — говорит он.
— О господи!
Да, управдом их впустил. Они поднимаются по лестнице. Несколько пар тяжелых, топающих вразнобой ботинок. Им наплевать, что они перебудят весь дом. «Сейчас они на втором этаже», — думает он.
— Я ничего не слышу, — шепчет Анна.
— Вот твой халат. Прикройся.
Секунды проходят. Он замечает, что уставился на будильник. Почти одиннадцать минут третьего.
— Что нам делать? Андрей, они идут!
Он наклоняется вперед, берет ее лицо в ладони. Шаги становятся громче, и по ее лицу он понимает, что она тоже их слышит. Они не торопятся. Они знают, что спешить им некуда.
— Помни, о чем мы договорились, — говорит он. — Поезжай сразу на дачу. Тебе нужно исчезнуть из вида. В садике скажи, что у тебя угроза выкидыша и тебе велели соблюдать постельный режим.
Стук башмаков на какое-то время затихает. Они все еще на лестнице, не у двери в квартиру. На секунду в душе Анны вспыхивает надежда. Они идут не сюда. Они пришли за кем-то еще.
— Это всего лишь расследование, — говорит он. — Ничего не бойся.
— Тебе нужно надеть все самое теплое, — отвечает она.
Они слышат командный окрик, и башмаки приближаются к их двери. Аня уже встала и инстинктивно потянула и расправила занавеску, чтобы чужие не пялились на их смятую постель. У нее нет времени полностью задернуть ее вокруг кровати.
Они не стучатся, они колотят в дверь. «Наверное, кулаками со всего маху», — думает Андрей, пока идет в прихожую.
— Одну минуту! — кричит он, как будто просто сосед решил заглянуть к нему среди ночи.
— Откройте! — раздается крик, как будто они не слышат, что он уже гремит замком.
Андрей собирается с духом и открывает дверь.
За ней четверо мужчин в форме. Синие фуражки. Офицер и трое солдат. Сбоку от двери стоят управдом с женой в той одежде, в какой их вытащили из постели.
— Алексеев Андрей Михайлович?
— Да.
— У нас есть ордер на ваш арест.
Возникает пауза, затем офицер нетерпеливо говорит: «Отойдите в сторону!» — и в следующую секунду все они проталкиваются в квартиру, сминая Андрея с дороги. Один из солдат берет его за руку повыше локтя, последний раз Андрея так хватали в школе, перед тем как отвести к директору для выволочки. Другой включает везде свет.
Анна стоит рядом с кроватью. Одной рукой она зажала себе рот, другой схватилась за сердце. Он видит ее с ужасающей ясностью, как будто больше никогда не увидит. Ее тело под стареньким фланелевым халатом круглится из-за беременности. Глаза широко распахнуты от ужаса.
— Отойдите от кровати, — отрывисто говорит офицер, и Анна отступает в сторону, запнувшись, но тут же выпрямившись, раньше, чем Андрей успевает броситься ей навстречу, а стоящий рядом солдат отдергивает его назад.
Мужчины рассредоточиваются по квартире и начинают выдвигать ящики, роясь в их содержимом и выворачивая все на пол. Они двигаются вдоль книжных полок, выдергивая и пролистывая некоторые книги и обрушивая на пол соседние. Они открывают Маринин чемоданчик и переворачивают его. Из него вываливаются ее красные шелковые туфельки. Солдат поднимает одну из них, заглядывает внутрь и тут же роняет с брезгливым выражением лица. Они вытаскивают из шкафа одежду, сверху на нее бросают обувь. Прощай, зеленое платье. Один из солдат сдергивает с постели белье, простыню, старое одеяло, которым накрыт матрас.
«Конечно, матрас весь в пятнах», — думает Анна. У каждого матрас в пятнах, но она чувствует, как краска стыда заливает ее лицо.
— Переверните матрас, — командует офицер, и двое солдат, потея, пытаются его приподнять.
— Подсуньте под него плечи.
Матрас шлепается обратной стороной вверх. Они небрежно прохлопывают его, как будто прекрасно знают, что ничего там не найдут, но что все равно должны выполнить все положенные действия. Обыскав, они забрасывают его обратно на каркас кровати. Самый молодой из солдат, забывшись, ровненько его разглаживает: наверное, видел, как это делала мать. Управдом с женой смотрят, стоя у двери. Лица у них бледные, носы заострившиеся. От нее оба старательно отводят глаза. Что они сказали? Выразили свое осуждение? Нет, они просто напуганы. Наверное, их заставили подписать ордер как понятых.
— Сядьте на этот стул, — приказывает офицер Андрею. — А вы, — он жестом указывая на Анну, — сюда, на кровать.
— Мне нужно в туалет, — говорит Анна.
— Во время обыска никому не разрешается покидать помещение.
— Моя жена беременна, — вмешивается Андрей.
Офицер не отвечает. Он смотрит на бумаги, которые держит в руках, хмурится, пожимает плечами и громко приказывает: «Обыщите другую комнату!»
Двери между комнатами остаются открытыми настежь. Они сбрасывают на пол Колин матрас. Не удостаивая их взглядом, скидывают с полки книги. Двое переворачивают ящик со старыми Колиными игрушками, которые Аня оставила много лет назад «на всякий случай», и выкидывают из комода постельное белье и полотенца. В это время третий роется в буфете, сметая с полок пакеты, рассыпая по полу муку и рис. Он лезет вглубь и обнаруживает полку с ее запасами. Берет одну из банок. Когда он ее достает, Анна видит, что это банка с медом. Он срывает крышку, ломает воск, которым запечатан мед, и тычет в него коротким ножом. Она издает протестующий вопль, но Андрей тихо говорит: «Анна». Солдат взглядывает на них, последний раз тыкает ножом в мед и выливает его в раковину. Он возвращается к буфету и выгребает из него все банки. Одну