— Не сопротивляйся… откройся… отдайся… так будет легче…
Сдаться — так говорил Саурианна. Сдаться и смириться. Да, именно так, когда меч входит в воду, раны не остается, вода податлива… Стать водой… Он закрыл глаза, заставив себя полностью расслабиться…
Когда Сила рванулась сквозь него, стремительно, властно и унизительно, как насильник входит в женщину, он закричал от боли и гнева. Это было слишком. Это было ниже того предела, до которого может опуститься человек, еще помнящий о своем достоинстве. Боги не могут так унижать! Нет!
И он воспротивился. Это потребовало чудовищного напряжения сил, но одуряющая боль начала отступать, выходя, как гной из нарыва. И сквозь мутную мглу боли он увидел прекрасное лицо Посланника, с каким-то странным выражением смотревшего на него. Денна снова начал ощущать собственное тело, и ему нестерпимо захотелось как можно скорее вымыться. Собственное тело казалось грязным и опозоренным. Он рванул руки — но ладони Саурианны, теперь просто сухие и горячие, легко отпустили его. Он улыбнулся.
— Ты выдержат и второе испытание, Денна.
Принц непонимающе уставился на него. Он стоял, держа руки на весу, брезгуя прикоснуться к себе.
— Ты не дал Силе покорить себя.
— Но ты говорил — не сопротивляйся…
— Это было испытание, — перебил его Саурианна.
Принц медленно покачал головой.
— Но это значит, что я не испил Силы…
— Ты ее вкусил, — улыбался Посланник. — Более чем кто-либо другой. Но только знай, Денна, — лицо его и голос наполнились какой-то струящейся печалью, — что Сила конечна. Со временем она истечет из тебя, как истекает из клепсидры вода…
— Я не понимаю…
— Человек — как пустой сосуд, — сказал Саурианна. — Так устроено, что сам наполнять себя Силой человек не может. Это может сделать для него лишь божество. Для этого человек открывает себя ему. Сейчас ты наполнен. Ты — огромный сосуд, и в тебе Силы хватит на десяток обычных жизней. Даже если ты будешь тратить ее раз в десять щедрее, чем отец Мааран. Ты сможешь прожить пять человеческих жизней, как живут короли морских варваров. Но однажды твоя Сила источится. И ты будешь слаб, жалок и бессилен…
— И что же делать несчастному сосуду? — засмеялся Денна. Волнение и усталость начали сказываться. Его трясло. — Как мне не опустошиться, прежде чем я выполню свое предназначение? — Он не мог удержаться от противного хихиканья.
— Просто, — пожал плечами Саурианна. — Полностью отдать себя Силе. Просто сказать — отдаю себя Силе, и все.
— Так просто?
— Нет, не все, — улыбнулся Саурианна. — Взять Силу — только начало. Ею надо уметь управлять. И наполнять свой сосуд заново, если понадобится. А для этого нужно взять дар… так скажем, кран от бездонной бочки Силы, которая будет изливаться в тебя, когда надо будет, — неожиданно грубо закончил Саурианна.
Повисло молчание. Тяжелое, в котором готовым к прыжку зверем притаилось будущее. Скажи слово — и все изменится… И зверь прыгнет. Денна поднял руку, закрываясь от несуществующего, но страшного зверя, и замотал головой.
— Я… не могу… Пусть будет как будет. Я испил Силы столько, сколько смог. Лишь глупец пытается сожрать больше, чем вмещает живот. — Он хмыкнул. — Пыталась лягушка все болото выхлебать, да лопнула.
— Вот и третье испытание ты выдержал, Денна, — отечески ласково кивнул Саурианна. — Но помни — это не последнее испытание. Дар я предложил не только ради испытания. Ты заслуживаешь этого дара. И он ждет тебя — тебе лишь стоит сказать «да» — и ты получишь ключ к бесконечному источнику Силы. Знай это.
Саурианна повернулся и исчез в мгновение ока. Дення заморгал, нахмурился, не веря себе.
«А я ведь и не спросил, что теперь я могу делать и как», — рассеянно подумал он и тут же забыл эту мысль — прежде всего надо отмыться…
И казалось ему, что кто-то внутри него прошептал:
«Ты выпил Силы. Выпил яда, к которому привыкаешь как к черному дыму. И к ней ты привыкнешь, и уже не сумеешь жить без нее. Да-да, ты, как твой дядя, чересчур честен и чист. Вот такие как раз и попадаются легче всего. Ты уже захватил наживку, остается только подождать…»
Но эти слова мигом выветрились у него из головы, и он запомнил только, что слышал какие-то слова, но вот какие именно…
В теплой воде было хорошо и томно, мысли текли медленно, и тяжесть уходила с души, а тело, напротив, приятно тяжелело. Вот и веки начали закрываться. Не хотелось думать ни о чем. Желание вымыться было настолько сильным, что после его исполнения настало такое облегчение и слабость, будто совершил главное в мире дело. А теперь — спать. Выпить сладкого вина — и спать, чтобы никаких снов.
Он лежал в темной спальне, ожидая, когда сон мягко набросится на него, глядя в потолок широко раскрытыми глазами. В теле не чувствовалось никаких изменений. Может, Сила не удержалась в нем, с какой-то странной надеждой подумал он. Перепивший вина бежит отлить к ближайшей стене, ибо вино в нем уже не держится — может, так и из него утекла Сила? А как проверить? Он прислушался к себе — все как всегда.
Ну и ладно. Значит, все останется по-прежнему. И можно будет снова читать книги о великом и высоком, сидя под деревьями с чашей в руке, рассуждать о высших силах мира и жизни человеческой или мечтать о подвигах, любить красавиц… Или уехать в горы, чтобы жить как волк, одному, только с верным псом, пардусом да соколом. А потом, когда устанешь от одиночества снова домой, к разговорам с Аннахай и немногочисленным друзьям…
За дверью послышались тихие шаги.
— Госпожа? — послышался шепот. — К нему нельзя.
— Мне можно, — уверенный голос Аннахайри.
«Солнце, почему я так ясно их слышу, словно над головой стоят?»
Тело отказывалось повиноваться, налитое приятной тяжестью.
— Пусти ее. — Ему показалось, что он подумал или прошептал эти слова, но дверь отворилась, и чернокожий страж с бирюзовой серьгой в ухе — «Откуда я это вижу, в темноте такой?» — впустил сестру.
— Брат! — громко прошептала она — Ты спишь?
— Нет, — протянул он. — А я тебя вижу…
— А я тебя не вижу, тут так темно, — снова зашептала она. — Я пойду возьму света…
— Не надо…
Ему захотелось, чтобы толстая свеча у кровати загорелась, а вставать было так лень…
Свеча вспыхнула. Денна даже не испугался.
— Ты взял Силу, — уверенно, почти радостно сказала сестра. — Я знала.
Денна с трудом поднялся, сел в постели. В открытое окно тихонько дул ночной ветерок, мошкары почти не было — на то и курильницы, чтобы отпугивать насекомых.
Сестра смотрела на него горящими глазами.
— Ты теперь можешь все, — зашептала она. — Помоги мне. Я не хочу за варвара. Не хочу мужчины, никого не хочу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});