к третьей, в свое время ни капли не сомневался в своих силах. И теперь лишь посмеивался над опасениями Кенджи, дразня его время от времени. Однако делал он это по-братски, без злобы; и недавно по секрету рассказал о беседе между их отцом и учителем Тошу, которую он смог подслушать краем уха. Последний вскользь обронил, что оба сына мастера по мечу в будущем вполне могут составить ему конкуренцию. При должном рвении, разумеется. Не самые громкие слова, но из уст скупого на похвалу старика они звучали настоящей похвалой.
Усевшись прямо на землю и прислонившись спиной к шершавому дереву, Кенджи поднял глаза ввысь, где луну закрыло проплывавшее большое темное облако. И отчего-то припомнил игру, которую они так любили в детстве.
Она называлась «Вор и стражник», и играли в нее всей гурьбой. Чем больше участников, тем интереснее. Для начала все не глядя вытягивали из мешка заготовленные заранее палочки. Тот, кому доставалась веточка с одной нарисованной на ней черточкой, становился вором, с двумя — стражником, остальные же довольствовались ролью горожан.
После этого на стол или любую другую поверхность ставилась лампа или свеча и все разбредались по комнате. Кроме того, тому, кто водил, предстояло немного подождать и накрыть светильник плотным одеялом или же задуть фитилек. Тут-то и начиналось самое интересное. Пока ведущий громко считал до десяти, «вору» нужно было незаметно стащить у кого-нибудь любую вещь, что он носит с собой, и вернуться на свое место. Если его не ловили за руку, «стражник», дождавшись, когда зажгут свет, должен был догадаться, кто является воришкой, и указать на него. Коли он был прав, «вор» выбывал из игры, и жребий кидался по новой. Ну а если «стражник» обвинил невиновного горожанина, он сам становился проигравшим и покидал круг.
Кенджи каждый раз старался изо всех сил, но он то слишком громко топал, то попросту не замечал, как у него прямо из кармана выуживают целое яблоко. Вот его брат — другое дело. Он так наловчился в этой игре, что слыл в ней негласным чемпионом. И как же Кенджи радовался, когда ему наконец повезло услышать у себя под ухом тихий скрип и поймать «вора»! Тэмо, разведя руками, лишь отошел в сторонку к другим проигравшим. И только спустя годы Кенджи понял, что тот специально подставился, чтобы порадовать младшего брата. Но оттого он только вырос в его глазах.
Отбросив воспоминания, Кенджи поднялся на ноги и широко зевнул. Глаза у него просто слипались, но перед сном он хотел навестить отца. В последние дни тот почти не вставал с постели по настоянию лекаря. Оно и немудрено: на крепкого здорового мужчину, совсем недавно пышущего здоровьем, было больно смотреть. Щеки его ввалились, живот прилипал к спине, а легкие раздирал дикий кашель, унять который можно было лишь горькими отварами.
Захворал отец сразу после того, как вернулся из длительной поездки, в которую направились почти все самые опытные бойцы. При этом четырем из них — почти половине — повезло еще меньше, так как по возвращении домой их лошадей вели за собой под уздцы. С момента их отъезда прошел почти месяц, и везли они с собой какой-то сундук, который вытаскивали из повозки с такой осторожностью, словно он был сделан из хрусталя.
О цели своей отлучки, как и о таинственном грузе, никто из них не проронил ни слова. Отец упрямо отмалчивался на все расспросы Кенджи и Тэмо, говоря лишь: «Всему свое время». Видимо, их час пока не наступил. Правда, Кенджи слыхал: что бы ни хранилось в этом сундуке, вскоре они должны будут переправить его поближе к Каноку. И он мог лишь надеяться, что отец возьмет сыновей с собой в поход.
Тем более что за стены, окружающие их небольшой храм, в котором едва ли одновременно проживала и сотня человек, включая женщин и детей, он выбирался так редко, что легко мог пересчитать все свои вылазки по пальцам одной руки. И то во время них он не доходил даже до ближайшей деревеньки, что уж говорить про какой-нибудь более-менее крупный город. А тут — целая столица, которая, наверное, полна всевозможными чудесами…
Кенджи, погруженный в собственные мысли, не сразу понял, что ночную тишину разрезало несколько испуганных криков. А потом позади раздался громкий взрыв, от которого у него заложило уши. Он оглянулся и увидел, что ворота разлетелись в щепу, а по стенам и траве вокруг вовсю отплясывает огонь, освещающий ночь не хуже солнца.
Сквозь получившийся пролом вовнутрь полезли черные тени. Раздались редкие хлопки, над головой что-то засвистело — Кенджи не сразу понял, что это выстрелы. К несчастью, он был такой не один. Один из его собратьев-учеников, судя по заспанному виду, только-только выбравшийся из постели, рухнул на землю без половины черепа; следом стрелу прямо в живот получил пожилой конюх, спешивший успокоить беснующихся лошадей.
Раздумывать о том, кем были налетчики, у Кенджи не было времени. Он тут же рванул к арсеналу, чтобы вооружиться и вступить в бой. Но не успел он схватиться за массивное кольцо, висящее на двери, как кто-то дотронулся до его плеча. Он резко развернулся и увидел перед собой отца, походившего на ожившую тень. Он едва-едва стоял на ногах, но глаза его блестели сталью, в руке он сжимал меч, а голос звучал твердо:
— Кенджи! Послушай, ты должен…
— Отец! — перебил тот его. — Кто это…
— Нет времени объяснять. Найди своего брата. Заберите то, что хранится в сундуке, и бегите через тайный проход, расположенный за статуей Юкана. Тоннель ведет прямо к Оморо, в кустах у берега вы найдете лодку. Уходите вниз по реке как можно дальше, а после ступайте в Каноку и найдите человека, который называет себя Белый Лис. Он знает, что делать.
— Но…
— Послушай, — отец произнес это с какой-то холодной обреченностью, вкладывая ему в руку связку ключей, — над всеми нами нависла огромная тень. И на кону стоит нечто большее, чем жизнь каждого из нас. Если вы не справитесь — погибнут сотни, если не тысячи.
Кенджи открыл было рот, однако потом лишь коротко кивнул. Отец хлопнул его по плечу, кинул на него последний взгляд, в котором читалось не то сожаление, не то скорбь, и бросился на выручку мужчинам, которые, наспех вооружившись, пытались дать отпор нападавшим.
Не мешкая, Кенджи помчался в главное святилище, где и хранилась та таинственная вещь. И, слыша за спиной крики и стоны, мог лишь надеяться, что один из них не принадлежит его