Губмайер, тот самый фанатический проповедник, который ратовал за изгнание евреев из Регенсбурга (см. выше стр. 156), был советником крестьянских дружин Шварцвальда и, вероятно, является автором двенадцати требований (статей), предъявленных крестьянами. После своего отпадения от католицизма он не стал мягче или человечнее, а напротив, сделавшись приверженцем анабаптизма, он стал еще большим фанатиком. По всей вероятности, он подстрекал крестьян против евреев. Крестьянская дружина рейнского округа поставила требование воспретить евреям проживательство и деятельность в этой местности. В некоторых местностях они стали уже совершать физические насилия над евреями, которые были бы уничтожены рассвирепевшими победителями и побежденными, если бы не заступничество за них Иоселина. Он не побоялся войти в львиную пещеру. Он отправился к вождям крестьянского движения в Эльзасе, Гансу фон дер-Матен, Эразму Герберу, Георгу из Росгейма и другим, находившимся тогда у монастыря Алторфа вблизи Росгейма, и, только благодаря своей обаятельности, а также деньгам, добился обещания оставить в покое евреев в Эльзасе. Он добился от них также послания к другим крестьянским дружинам с увещеванием не причинять евреям страданий и кроме того получил охрану для еврейских путешественников. Эльзасские вожди с помощью герольдов объявили, что ни одна рука не должна подняться на еврея. Своим неутомимым рвением Иоселин спас свой родной город, Росгейм, от разрушения и ограбления. От вожаков движения он узнал, что крестьяне на следующий день намереваются напасть на Росгейм. Возвратившись в город поздней ночью, Иоселин разбудил бургомистров и настоял на том, чтобы последние поспешили к крестьянской дружине и смягчили их изъявлением покорности и уплатой денег; но один из них дрожал от испуга, а другой соглашался отправиться к дружине только в сопровождении Иоселина. Просьбы и деньги подействовали на вожаков крестьян, и они пощадили город. На обратном пути бургомистр благодарил Иоселина за оказанную услугу и сказал: «Ты и твои дети насладятся плодами твоего благодеяния». Однако отцы города отплатили ему злом за добро.
Два ложных обвинения угрожали гибелью евреям в Германии и прилежащих странах. Султан Сулейман Великий воспользовался вызванной реформацией разрозненностью христианского мира для новых завоеваний. Турки уже наводнили Венгрию, взяли Офен и достигли уже стен Вены. Тогда был распространен клеветнический слух, будто евреи повинны в поражениях христианских войск, так как они состояли шпионами у турок. С другой стороны крестьянская война опустошала западную, южную и среднюю Германию. Города и села терпели бедствия. Чтобы хотя несколько оправиться, они нуждались в наличных деньгах, которые они и потребовали у еврейских богачей под проценты. Когда же, вследствие неумелого хозяйничания, они не были в состоянии исполнить принятые на себя обязательства, христианские должники стали вопить о ростовщичестве евреев. Император Карл и его брат, король Фердинанд, приняли решение изгнать евреев за это из всей Германии, Богемии и Венгрии; но неутомимому Иоселину удалось убедить монархов в несправедливости обвинения. Он появился на аугсбургском сейме, где должно было произойти примирение расколовшихся частей христианства, и пред многолюдным собранием защищал евреев. Когда братья-монархи, Карл и Фердинанд, выслушали его защиту, они, к» радости Иоселина, воспретили изгнание евреев.
Иоселин из Росгейма кроме того получил в Регенсбурге подтверждение привилегий, дарованных евреям императором Сигизмундом; эти привилегии гарантировали им полную неприкосновенность и свободу передвижения, а также разрешали еврейским торговцам беспрепятственно посещать ярмарку во Франкфурте на Майне. Помимо того император Карл урегулировал вопрос о займе и о процентах, дабы предотвратить новые жалобы о ростовщичестве. Иоселин следовал за императором до Фландрии и Брабанта, где не жили евреи и где он лишь с трудом мог найти себе пищу: там он имел у императора еще одну тайную аудиенцию, которая дала ему возможность опровергнуть новые клеветнические обвинения против его единоплеменников. В течение тех нескольких месяцев, которые он провел в Нидерландах, он составил книгу для религиозного чтения.
В 1532 году в Регенсбурге состоялся новый имперский сейм с целью расстроить шмалкалденский союз протестантов. Еще раз посетив императора, чтобы противодействовать новым гнусным замыслам врагов еврейства, Иоселин встретился в Регенсбурге с Соломоном Молхо. Трезвый защитник еврейства и кабалистически-мессианский энтузиаст не могли понять друг друга. Иоселин писал маранскому апостолу и настоятельно просил его не раздражать императора своими фантазиями, ибо это может иметь весьма печальные последствия как для него самого, так и для всего еврейства. Но, так как Молхо не внял увещеваниям, Иоселин поспешно уехал, дабы не быть заподозренным в соучастии. Кончилось тем, что император приказал заковать в кандалы Молхо и Давида Реубени и везти их с ним в Мантую; знамя их осталось в Регенсбурге. В Мантуе император созвал духовный суд, который и присудил Молхо, как отщепенца и еретика, к сожжению. В то время, как император старался разнообразить свое пребывание в Мантуе триумфальными шествиями, празднествами, охотами, представлениями комедиантов и всякого рода развлечениями, в городе был зажжен костер, на котором должен был быть сожжен маран из Лиссабона, Диого Пирес или Соломон Молхо. С зажатым ртом его повели к костру. Ибо его красноречие было такое увлекательное, что император и трибунал инквизиции боялись впечатления, которое его речи произвели бы на толпу, и они осудили его на молчание. Когда прислужники палачей уже собрались бросить его в пылающий костер, прискакал гонец императора, освободил его рот от кляпа и спросил его от имени императора, раскаивается ли он в своем преступлении и хочет ли вернуться в лоно христианской церкви; в этом случае ему было обещано помилование. Молхо, который буквально жаждал мученической смерти, ответил гонцу, как и следовало ожидать: «он хочет вознестись на небо, как угодная Богу жертва; он раскаивается лишь в том, что в детстве своем был христианином; пусть с ним сделают все, что угодно; он уверен, что его душа вознесется к Богу». Тогда он был брошен в огонь и умер с непоколебимой верой в свое великое призвание (ноябрь — декабрь 1532 г.).
Молхо пал жертвой своей экзальтированности, из-за которой он жил в вечной борьбе с действительностью. Щедрые дары, которыми его наделила природа, именно красота, пламенная фантазия, сообразительность, способность к вдохновению, сделали бы счастливой менее экзальтированную натуру, ему же принесли гибель, ибо он, захваченный водоворотом кабалы, думал с её помощью доставить избавление Израилю. Давиду Реубени не досталось даже тернового венца мученика. Карл приказал отвезти его в Испанию и бросить в темницу инквизиции, где он еще жил три года спустя. Передают, будто он был отравлен в тюрьме. Как еврей, он не находился во власти инквизиции. Но из испанских маранов, с которыми он находился в сношениях и имена коих он, вероятно, открыл инквизиции под пыткой, некоторые