Евгения Никоновна бросилась ее унимать, среди женщин поднялся возмущенный гвалт, но тут заговорила Этери, и все умолкли.
– Не надо ее стыдить, раз у нее стыда нет, – обратилась Этери к Евгении Никоновне. – И заученные извинения мне не нужны. Я вижу, знакомство с Рустемом тебя ничему не научило, – холодно повернулась она к виновнице переполоха. – Такая же злобная дрянь, какой всегда была.
– Все из-за тебя, – сварливо повторила Гюльнара. – Взяла бы меня к себе, ничего бы не было.
– Пригреть на груди змею? – невозмутимо откликнулась Этери. – Нет, спасибо, я змей с детства терпеть не могу. Ты хоть понимаешь, что из-за тебя человек погиб? Ни в чем не повинный человек? Хороший человек? Архитектор? Его накачали наркотиками, чтоб заманить меня в ловушку, а потом убили. И тебе теперь с этим жить. Если сможешь.
Но Гюльнара смогла, еще как смогла!
– Это все ты, – повторила она злобно. – Взяла бы меня к себе… Я ж тебя просила по-хорошему!
– Идем, Гюльнара, – тяжело вздохнула Евгения Никоновна. – Не знаю только, куда тебя теперь девать.
– Почему бы тебе не вернуться к родителям? – спросила Этери упирающуюся Гюльнару.
Евгения Никоновна, тащившая свою подопечную к дверям, остановилась вместе с ней.
– Нужна я им теперь – рваная! – огрызнулась Гюльнара.
Этери не сразу сообразила, что она имеет в виду, а когда поняла, ее чуть не стошнило от отвращения. Но она овладела собой.
– Ничего, это беда поправимая. Можно восстановить девственность хирургическим путем. Это называется «гименопластика». Если дело только в этом… Операцию я оплачу, – добавила Этери. – А здесь тебе все равно не жить, правильно я понимаю?
Весь зал одобрительно загудел.
Гюльнаре хотелось еще что-то сказать. Что она уже побывала замужем, спасибо, больше не надо. Хватит с нее. Но, может, если выдадут за старика, он не будет к ней приставать? Уж хотя бы избивать и душить не будет, и на том спасибо. Евгения Никоновна, прервав ее сложные умственные расчеты, увела плачущую Гюльнару. А женщины окружили Этери.
– Правда, что ль, кундю зашивают? Ну надо же! – удивлялись одни.
– Ты-то как? Очухалась? – спрашивали другие.
Она видела вокруг себя любопытные, но, в общем, сочувственные и доброжелательные лица.
– Расскажи, – просили ее. – Расскажи, как дело было.
– Говорят, по телику было, я все новости ловила, а бабы сериал смотреть хотят по другой программе, так я ни разу и не видела.
– В Интернете есть, – улыбнулась Этери. – Если хотите, можем посмотреть. Покруче любого сериала.
И она рассказала, как было дело. Жизнь этих женщин так бесцветна, так безрадостна… Она не могла им отказать.
– А ты от нас теперь не уйдешь? – спросила одна, когда Этери закончила повествование.
– Нет, не уйду. Пусть Гюльнара уходит, а мне с какой стати?
И опять послышался одобрительный гул. В эту самую минуту Этери поняла, что никогда она отсюда не уйдет, как бы ни сложилась ее дальнейшая жизнь. Даже если у нее все наладится. Даже если она забудет Левана, выкинет окончательно из головы и из сердца… Из сердца уже выкинула, не о чем говорить. Правда, Этери и мысли не допускала о другом мужчине. С кем-то знакомиться, встречаться… Хватит с нее опыта с Саввой, чуть жива осталась.
– На словах всего не передашь. Айда гонки смотреть по Интернету.
И они всей толпой повалили в игровую комнату, где стояли компьютеры.
Сама Этери гонки уже видела. Вместе с детьми. Ее продвинутые парни мигом нашли нужные ссылки по ключевым словам. И теперь она смотрела вместе с женщинами уже спокойнее, давала пояснения.
– Вот моя машина. Вот мой водитель их сбил с панталыку, вот, видите, они столкнулись. А эти сзади объезжают.
– Бросили своих и дальше поехали? Вот скоты!
– А наши-то парни! Орлы! Глянь, глянь, стреляют! Прям стреляют!
Не всем хватило места у экрана, они толкались, тянули шеи, пришлось прокручивать один и тот же ролик несколько раз.
– Хватит с вас! – осадила своих товарок одна из женщин. – Думаете, ей легко по сто раз смотреть? Вам бы так от чеченцев побегать!
Этери благодарно улыбнулась ей.
– Ничего. Я же понимаю, для вас это кино. Тут есть еще ролик, как милиция приехала, тьфу ты, полиция! Я все забываю. Приехали, повязали этих чеченцев. Вот он. – Этери нашла нужный ролик. – Прямо по встречке подъезжают, видите? Там вертолеты все перегородили, сзади пробка большая, вот они и свернули на свободную полосу. Вот этот – высокий, светловолосый – муж моей подруги. Это он вертолеты вызвал. Но он не из полиции, он бизнесмен.
– Хорош… – завистливо завздыхали женщины. – Ох, хорош!
– Такой небось как двинет, и не встанешь, – предположил кто-то.
– Нет, он хороший человек, – вступилась за Германа Этери. – Он никого не обижает. И непьющий.
– Вот кому-то счастье привалило! – заметила одна из женщин.
– А он считает, что это ему счастье привалило, – возразила Этери. – И я тоже так думаю. Вы просто не знаете мою подругу. Она лучше всех.
– Обидно небось, что такое счастье не тебе досталось? – ехидно спросила новенькая с синяком в пол-лица. – Ты его, часом, не того? Сама не пользуешь втихую? Отбить не хочешь?
Этери остановила на ней сумрачный взгляд.
– Я вижу, не одну только Гюльнару несчастья ничему не учат.
Все вокруг загудели потревоженным ульем, когда новенькая неудачно выступила, но тут вмешалась одна из старожилок:
– А я бы вот этого взяла. – Она указала на Синицына. – Хоть и маленький, а тоже хорош.
– Да, он тоже хорош. Они с Германом друзья, воевали вместе.
– Только женат небось. Все хорошие мужики – всегда женатые, – посетовал кто-то.
Назревающая ссора была забыта.
– Давай еще разок прокрутим, – попросили женщины. – С одного раза не разглядишь.
Обитательницы приюта поменялись местами у экрана, а Этери покорно запустила ролик еще раз. Вот приехала полиция. Вот Герман выходит из машины. А вот его друг Синицын. Он тут старший. Вот он ругается с Адырхановым. Вот чеченцев обыскивают, грузят в специальный фургон – автозак. А вот панорамный кадр: видно, какая пробка стоит на шоссе. Перебранка с инспектором ДПС… Это уже неинтересно.
– И все из-за этой маленькой засранки, – проворчала та самая, что вступилась за Этери после первого ролика. – И ты ее простишь?
– Кто сказал, что прощу? Никогда я ее не прощу. Из-за нее человек погиб.
– А говорила, операцию оплатишь.
– Совсем другое дело. Операция – это всего лишь деньги. Пусть зашьется и катится отсюда. Вот уж кого я точно не поздравлю, так это того, кому она в жены достанется. – Этери вдруг почувствовала себя смертельно усталой. – Вы меня простите, бабоньки, я пойду поговорю с Евгенией Никоновной, и пора мне домой.