– Вы Легушова Анна Брониславовна? – вежливо спросила Таня.
– Нет. Сейчас я её позову.
Но тут из глубины комнаты послышался голос:
– Глаша, кто там?
– Это к вам девушка пришла, – крикнула Глаша.
Через минуту в проёме двери показалась статная женщина в тёмной зауженной юбке и красивой белоснежной блузке с воланами вдоль застёжки. Под воротником была приколота большая серебряная брошь с камеей из агата. Густые волосы её были закручены на голове в красивую загогулину. Черты лица женщины были строгие и вместе с тем необыкновенно красивые. По гордой прямой осанке и строгому взгляду больших зелёных глаз чувствовалось в ней аристократическое достоинство.
Рита оробела. Не такой она себе представляла бабку Бронтозавриху. Она думала, что встретит её горбатая старушенция с большим свисающим носом и бородавками на лице. А эта была скорее похожа на Хозяйку Медной горы.
– Вы ко мне?! – недоумённо посмотрела на Таню Анна Брониславовна.
– Да, к вам.
– Я вас слушаю.
– Я Таня. Я из детской комнаты милиции. Вот моё удостоверение.
– Из детской комнаты милиции?! – удивлённо вскинула брови женщина. – Простите, а по какому поводу? Вы, наверное, ошиблись.
Таня отступила, продемонстрировав женщине Риту.
Анна Брониславовна, едва взглянув на рыжую девочку, всё поняла. Внутри у неё всё сжалось.
«Опять эта Вера пытается войти в мою жизнь. Как я спокойно жила все эти годы без неё! И вот, пожалуйста! Не сама, так ребёнка прислала. Что ей нужно? Шантажировать нас с Вадимом решила? Ну это ей не удастся. Алименты? Обойдётся. Я на Вадима не повешу чужого ребёнка, не позволю запятнать его репутацию. Придётся ей сейчас дать денег столько, сколько смогу, лишь бы она от нас отстала».
– Входите, пожалуйста, – отступила она от двери.
Таня с Ритой вошли в просторную прихожую, оклеенную коричнево-золотистыми обоями. Рита, пока взрослые разговаривали, тихонько за спиной девушки ковыряла эту диковинную бумажку, пытаясь оторвать хоть маленький кусочек золотинки.
«Вот ведь буржуи недорезанные! Людям в бараках жрать нечего, а они тут золото по стенам размазали! Надо стыбрить хоть чуть-чуть. От них не убудет…»
– Давайте сразу говорить откровенно, – произнесла Анна Брониславовна. – Ни к чему пустые предисловия. Не стоит отнимать время у вас и у меня. Тем более что скоро ко мне придут гости. Итак, я вас слушаю. Сколько?
– Что сколько? – не поняла наивная Таня.
– Сколько Вера хочет денег?
– Денег? Конечно, не помешает нанять хорошего адвоката. Но, по-моему, всё бесполезно.
– Она что, с нами судиться хочет?! – возмутилась Анна Брониславовна. – Ну, милая моя, передайте своей подружке, что ничего у неё не выйдет! И нечего ко мне подсылать своих друзей из милиции и трясти у меня перед лицом красными книжечками. Я не боюсь! Так и передайте ей: я не боюсь!
– Да нет, что вы! – испугалась Таня и выпалила на одном дыхании: – Вы не так поняли. Вера Иванова с вами судиться не будет. Её саму будут судить. И я не её подружка. Я работаю в детской комнате милиции. А приехала я к вам, чтобы передать вам дочь Ивановой. Вот она. Её надо куда-то пристроить, пока Вера будет отбывать срок в тюрьме. Других родственников у неё нет, поэтому, если вы её не возьмёте, девочку отправят в детский дом.
Анна Брониславовна ошарашенно смотрела на девушку. Потом она перевела взгляд на Риту. Рита, не очень понимая смысл перебранки взрослых, испуганно спрятала оторванный кусочек обоев за спину и тоже стала с вызовом рассматривать родственницу.
«А бабка-то ничего, смазливая. И морда в порядке, и сиськи торчком. Небось деды табунами ходят… Ну уж нет, пусть Бронтозавриха даже не надеется, я всех её хахалей дедуленьками звать не буду. Перебьются!»
– Пройдёмте в гостиную, – предложила Анна Брониславовна, стараясь прийти в себя.
Но в гостиной Глаша уже накрыла стол для гостей, поэтому пришлось идти в кабинет Николая Ефимовича.
– Прошу вас, присаживайтесь. Глаша, принеси нам, пожалуйста, чаю. Простите, кофе нет. Сердце в последнее время пошаливает, поэтому от кофе пришлось отказаться.
Говорила Анна Брониславовна как-то нервно, постоянно теребя волан на кофточке. Видно было, что она оттягивает принятие решения.
Анна Брониславовна села за стол в кресло мужа. Таня села напротив неё на маленький диванчик. Рита присела рядом с девушкой, прижавшись к её руке. Повисло тягостное молчание. Солнце ярко светило в окно, наполняя комнату ласковым светом. Анна Брониславовна взглянула на Риту и обомлела. У девочки были зелёные глаза, как у неё и у Вадима! Женщина внимательнее присмотрелась.
«О боже! Да у неё и взгляд, как у сына, когда он сердится! И Вадим тоже в детстве губу закусывал от злости. Еле отучила…»
А Рита действительно смотрела на бабку из-под нахмуренных бровей, закусив нижнюю губу.
«И все черты лица у неё наши, ничего Вериного нет. Только волосы. Господи! Вот она, пришла расплата за мой грех. И надо же, она пришла именно сегодня, в день смерти Николая!»
Анна Брониславовна тяжело вздохнула и посмотрела в окно.
– В тюрьме Вера, значит? – она горько усмехнулась. – Что ж, этого и следовало ожидать.
Таня быстро, пока Рита не ляпнула чего-нибудь, сказала:
– Пусть девочка погуляет, пока мы будем разговаривать. Иди, Рита, подыши воздухом, – и быстро вывела её в коридор.
И вовремя, потому что Рита уже открыла рот, чтобы высказать этой бабке, что по ней самой тюрьма давно плачет.
– Иди во двор погуляй, – наставляла её Таня, – только, смотри, не убегай. А то я за тебя отвечаю. Если ты убежишь, мне начальство голову оторвёт.
– Голову оторвут??? – ахнула девочка. – Ну и садисты! Не бойся, тёть, без башки не останешься. Никуда я не денусь.
– Вот и умница. Иди с детишками познакомься. А я тебя потом позову.
Таня проводила Риту до первого этажа и вернулась в квартиру.
На столе на красивой вышитой салфетке уже стояли на блюдцах две чашечки с горячим чаем, вазочка с конфетами и сахарница. Все предметы были из тончайшего полупрозрачного фарфора с нарисованными на нём цветами и золотым кантиком по краям.
– Прошу вас, присаживайтесь сюда. Угощайтесь, – предложила Анна Брониславовна.
Она посадила Таню за стол, а сама взяла в руки чашку с блюдцем и села на диванчик.
– За что Веру посадили?
– За хранение и сбыт краденого.
– Ну да, конечно…
Анна Брониславовна медленно помешивала чай, хотя мешать там было нечего: сахар-то она ещё не положила. Таня поняла, что хозяйка обдумывает, как ей поступить в этой ситуации.
– Ой, я же вам самое главное не показала! – вспомнила Таня. – Вот письмо от Веры.