– Ты уверен? – протянул казис. – Ведь она угрожала твоему брату, – звучал его медленный, чересчур ласковый голос. Казалось даже, что жрец улыбался, глядя на девушку. Но, возможно, это лишь обман зрения, потому что его лицо оставалось приторно-бесстрастным.
Стражник замер с магическими ключами в руках. Он переводил нервный взгляд со жреца на царевича и обратно.
– Я что-то не ясно сказал?! – рыкнул Торриен, и его глаза сверкнули раскаленным металлом.
Стражник практически подскочил на своем бледно-болотном хвосте, всунул ключ в скважину и торопливо провернул, низко поклонившись.
Камера открылась, и Иллиана, не понимая, как такое может быть, вышла к Торриену. Неужели он может так просто ее выпустить?
Царевич в тот же миг заключил ее в объятия, отодвигая в противоположную сторону от казиса и охранника. Словно защищая ее от них своим телом.
– Тор, – тихо проговорила Иллиана, не веря, что он вот так легко ее заберет. Без вопросов, криков «Как ты могла ударить моего брата» и прочего.
– Тише, – покачал головой мужчина и тут же повел ее вперед по коридору. – Придем в покои, там и поговорим.
– Не делаешь ли ты ошибку, Золотой змей? – бросил ему в спину казис Саримарх, и Иллиана вновь почувствовала в его голосе улыбку, хотя лицо жреца оставалось неподвижным.
– Не твое дело, – рыкнул Торриен. – Все вопросы я решу с отцом самостоятельно.
– О, я в этом не сомневаюсь, – с легким поклоном ответил жрец, и царевич с девушкой скрылись за поворотом коридора.
Они двигались довольно быстро и уже через несколько минут оказались в черно-золотом дворцовом крыле. Здесь словно по волшебству появился десяток стражников, которых прежде не наблюдалось. Они стояли у каждой двери, невозмутимо глядя в пустоту перед собой. У каждого на поясе висела сабля с позолоченной рукоятью, а желтые штаны и такого же цвета шапочки на головах говорили лишь об одном: это были слуги Торриена.
Иллиана прикусила губу.
– Это из-за меня, да? – спросила она, пока они проходили в покои.
Тот кивнул.
– Не переживай. Я просто перестраховался на случай, если кто-то вроде брата или казиса захочет забрать тебя без моего позволения. Личная стража этого не позволит. Думаю, эти охранники смогут задержать даже моего отца. Хотя… вряд ли надолго.
– Все так серьезно? – выдохнула девушка. И добавила: – Ну конечно, серьезно. Я же напала на наследника Шейсары!
Торриен скривился.
– Успокойся. Я знаю, что Дарьеш тебя спровоцировал. Да и невозможно причинить серьезный вред мираю одним ударом кинжала в хвост. Там нет ни одного органа, а вены и артерии расположены слишком глубоко. Но Дарьеш зол. Он может выкинуть любую глупость. А мне еще нужно разобраться с нашим отцом.
Иллиана глубоко вздохнула и закрыла лицо ладонями, усаживаясь в глубокое кресло.
– Прости, – тихо проговорила она. – Я виновата. Теперь у тебя проблемы. Но я не хотела, прав…
Но Торриен ее перебил.
– Перестань, – резко ответил царевич, становясь напротив и убирая ее руки от лица. – Я же сказал тебе, что ты ни в чем не виновата. Дарьеш заигрался. Он мог нанести вред беременной женщине. Не знаю, как у вас, а у мираев это серьезное преступление. И даже если по факту в домах Великих змеев за закрытыми дверьми может происходить все что угодно, это остается кощунством. И обвинение в подобном способно испортить репутацию любого клана.
– Тогда почему он так поступил? – выдохнула Иллиана, не отрывая взгляда от Торриена. Каждое его слово возвращало ее к жизни, придавало надежду.
И девушка могла лишь глядеть на него широко распахнутыми глазами и чувствовать, как ее сердце наполняется благодарностью, которую невозможно ни измерить, ни оценить. Горячей до дрожи и жгучей до слез.
– Потому что Дарьеш чувствует полную безнаказанность от своих действий, – мрачно ответил мужчина, отходя в сторону и меряя помещение неспокойными шагами. – Он с детства привык к тому, что ему позволено слишком многое. Чистокровный мирай, сын царя и наследник трона. Это все сделало его неприкосновенным. Даже если бы он убил Миллиту, это не вышло бы за черту дворца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Иллиана съежилась, вспоминая полное ярости лицо змея.
– Он сказал, что она все равно умрет. И убьет его ребенка, – проговорила она, обхватывая себя руками.
Торриен пожал плечами.
– Возможно, ему и впрямь жаль ребенка, и это заставило его взбеситься. Но, скорее всего, дело не в самой жизни этого дитя, а в факте рождения наследника. Ему жаль… статуса, который он мог бы получить. Потерянной выгоды.
– Я… не понимаю, – нахмурилась Иллиана, пытаясь осознать, как можно жалеть какой-то статус, а не жизнь.
– Не бери в голову, – махнул рукой царевич. – Главное, что теперь я от него забрал и тебя, и Миллиту.
– И Миллиту? – тут же воспрянула девушка. – Но как? Она же его хасси?
– По причине необходимости медицинских наблюдений, – ответил Торриен серьезно. – Он мог причинить ей вред, а девушки, которые носят в животе мирая, бесценны, и не только потому, что могут родить нового Великого змея. Без них не создать и антидот. Он теперь никак не сможет забрать ее из медицинского крыла.
Иллиана кивнула, впервые за последний час почувствовав вспышку радости.
– Не знаю, что бы я делала, если бы не ты, – проговорила она вдруг, взглянув во внимательные золотые глаза. – Что бы я делала, если бы прежде тебя меня нашел другой мирай?..
Торриен остановился, а затем приблизился к ней, опустившись на колени возле кресла. Пододвинулся, встав между ее раздвинутых ног, обхватил лицо ладонями и медленно проговорил:
– Я бы обязательно увидел тебя и отобрал, – выдохнул прямо ей в губы и тут же коснулся их своими. Затем разорвал короткий, как прикосновение мотылька, поцелуй и добавил: – У кого угодно.
И снова поцеловал. На этот раз чуть сильнее, обхватив ее нижнюю губу и слегка прикусив.
– Даже у Дарьеша? – спросила девушка, тая в горячих руках мужчины.
– Даже у царя, – прошептал он с легкой улыбкой, а затем распахнул поцелуем ее рот и уверенно проник в него языком, изучая, лаская, обозначая свою власть.
Иллиана закрыла глаза и резко выдохнула. По спине прокатилась волна дрожи. Тело мгновенно отзывалось на близость царевича, а мысли стремительно покидали голову, как бы ей ни хотелось их удержать.
Но в этот момент в дверь постучали. Довольно громко и быстро, словно пришедший явно нервничал или торопился.
Торриен втянул воздух и на миг закрыл глаза. Затем выдохнул и открыл их вновь, взглянув на явно разочарованную девушку.
– Это хорошо, что нас отвлекли, – проговорил он. – Мне нужно идти, отец наверняка ждет своих объяснений. Не удивлюсь, если это он послал слуг…
Однако в этот момент за дверью раздался высокий визгливый голос:
– Тор! Тор!!!
Не узнать тембр Райелы было просто невозможно.
Царевич закатил глаза, затем выпрямился, сжав губы, и, слегка кивнув девушке, пошел к двери.
– Никуда не выходи, – проговорил он, собираясь покинуть ее. – Моя охрана тебя защитит. Но только здесь.
– Конечно, – стремительно согласилась Иллиана. – Обещаю.
Хотя и без этого выйти из покоев царевича ее и под страхом смерти бы не заставили.
Как только за Торриеном захлопнулась дверь, Иллиана услышала:
– Слабак! Ради человека предать родную кровь! Влюбился в отребье! Да как ты?..
Остальные слова утонули в шуме удаляющихся шагов. Похоже, Золотой змей уводил свою сестру очень быстро.
Иллиана в очередной раз испытала укол вины за то, что поставила царевича в такое положение. Он вынужден защищать ее от собственной семьи. Ото всех вокруг. Как она могла теперь не быть ему благодарна?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Никак. Ее сердце разрывало множество эмоций, большая часть из которых вспыхивала любовью к Золотому змею. Все это вкупе с пережитым за вечер стрессом сильно сказалось на ее усталости, а потому примерно через час ожидания, когда Торриен так и не пришел от царя, Иллиана скинула с себя одежду и залезла под мягкое одеяло на постели царевича, собираясь дождаться его прямо здесь.