бросили, саднила до сих пор, Харпер слышала это в голосе Джони.
– Карен была целеустремленной, амбициозной девочкой. Даже в восьмилетнем возрасте вся ее жизнь была расписана. Она собиралась поступить в колледж, стать ученым и выйти замуж за мужчину, который был бы «хорошим папочкой». Удивительно было наблюдать за тем, как она ставит перед собой цели, а потом идет к ним до тех пор, пока не добьется своего. – Джони вздохнула. – А теперь она умерла. А он притворяется, что ее никогда не было. Любил ли он ее когда-нибудь? Если да, то как он мог с такой легкостью отказаться от нее, от нас?
Снова обида на то, что ее оставили в одиночестве.
Они подошли к дому Люка, и Джони остановилась, оглядывая его.
– Карен понравился бы этот дом. Такой городской дом был следующим в ее планах. Они собирались обзавестись домом, создать семью. Они хотели иметь все.
Харпер провела ее на веранду.
– Вы не боитесь собак?
Джони вздохнула.
– Ну конечно, у вас есть собаки.
Харпер толкнула входную дверь, и им навстречу вырвались Лола и Макс.
– О боже, привет, – сказала Джони, приседая на корточки. Перед ее глазами замелькало месиво лап, машущих хвостов и языков, стремящихся облизать ее.
– Позвольте я у-го-щу их, и мы с вами спустимся в цокольный этаж.
Харпер поспешно пошла по коридору на кухню и взяла пакет с собачьим кормом. Она потрясла пакетом, и собаки бросились вслед за ней по коридору.
– Хорошие собачки. Ладно, садитесь. Молодцы. Это для тебя, а это для тебя.
Она застала Джони за тем, что та внимательно рассматривала столовую.
– Здесь все новое. Люк так спешил отделаться от того дома. Он продал его по дешевке и отдал всю мебель до последней щепки. Он избавился от всего, что у них было, от всех ее вещей.
– И вы думаете, что он поступил так потому, что хотел переехать?
– Другого объяснения нет.
– Думаю, оно есть. Я думаю, вы ошибаетесь насчет Люка. Давайте я покажу вам кое-что. – Харпер открыла дверь в подвал.
– Вы не собираетесь завести меня туда, чтобы разрубить на кусочки и скормить собакам, а? Я не готова стать одной из «пропавших без вести», – сказала Джони.
– Очень остроумно. А теперь позвольте взять мой ржавый топор.
– Ха-ха. – Но она пошла вслед за Харпер вниз по лестнице.
Харпер остановилась у двери.
– Люк до сих пор любит вашу дочь. И никогда не переставал любить.
– Почему вы так думаете?
– Он не говорил мне об этом. Вот что я нашла. – Повернув ручку, Харпер распахнула дверь. – Входите. Вы можете все осмотреть. Я пойду приготовлю нам кофе.
Джони кивнула, но содержимое комнаты привлекло ее внимание.
Оставив Джони одну, Харпер вернулась наверх. Пока заваривался кофе, она вывела собак на задний двор.
Она не знала, правильно ли поступает. Но провести несколько лет, веря в то, что муж дочери отмел ее память и, ни секунды не задумываясь, переехал в другой дом? Мать заслуживала того, чтобы узнать правду.
Прошло еще полчаса, прежде чем Харпер рискнула вернуться в подвал, неся на подносе кофе, сахар, кувшинчик со сливками и салфетки.
– Джони?
Она обнаружила ее сидящей на полу со скрещенными ногами и держащей в руках фотоальбом.
– Он все сохранил, – в слезах прошептала Джони.
Харпер увидела, что коробка, в которой лежали комбинезончики для новорожденных, была открыта. Поставив поднос на пол, Харпер села рядом с Джони.
– У них должен был родиться ребенок. – Джони провела пальцем по одному из комбинезончиков. Ее глаза снова наполнились слезами. – Я должна была стать бабушкой.
Харпер протянула ей салфетку.
– Это была не его вина, – сказала Джони, по щекам которой теперь ручьем текли слезы. – Я всегда знала, что это не так, но, когда я думала, что он просто переехал… я осуждала его за это. Было легко просто показать пальцем. – Минуту она вытирала глаза салфеткой. – На похоронах… О господи. Что я наговорила ему. А ведь он знал мою тайну. Он знал и не рассказал ни единой душе.
– Вашу тайну?
– Это была моя вина, – сказал Джони, комкая салфетку в ладони. – Карен погибла из-за меня.
Глава 36
– Это был нечастный случай, – начала было Харпер.
Джони покачала головой.
– Я виновата в том, что она попала в аварию. Я написала ей СМС, сообщила, что опаздываю. Она читала СМС… когда это произошло. Мне сказали в полиции. Люк знает об этом.
– Джони. – Харпер положила ладонь ей на плечо. – Это не ваша вина.
– Если бы я только подождала. Я знала, что она всегда брала телефон, сидя за рулем. Я должна была понять, что нельзя писать ей.
Харпер покачала головой.
– Карен тоже запаздывала. Вы не могли этого знать. Не вы заставили ее взять телефон. Не из-за вас ее машина пересекла разделительную линию. Вы не несете за это ответственности.
– Два коротких слова. «Приеду позже». В тот момент они казались мне такими важными.
– Вы так же, как Люк, напрасно возлагаете ответственность на себя. – Харпер покачала головой. – Никто из вас не виновен. Никто из вас не несет ответственности. Это был ужасный несчастный случай. Ни один из вас не причастен к нему и не был его причиной. Вы должны понять это. А если вы будете винить себя, это никому не поможет. Разве этого хотела бы Карен? Два человека, которые любили ее больше жизни, попусту тратят время, обвиняя себя в ее смерти?
Покачав головой, Джони провела ладонью по обложке альбома, словно смахивая воображаемую пыль.
– Обвинение ничего не излечивает. Это делают смирение и благодарность.
– Как я могу быть благодарной за то, что моя дочь умерла?
– Вы можете быть благодарной за то, что она жила.
Джони медленно кивнула.
– Это имеет смысл, но как это сделать? Как перестать думать об утрате?
– Это нелегко, но разве есть выбор?
Джони оглядела комнату.
– Согласна.
– Джони, нет на свете такого горя и такого чувства вины, которые изменят прошлое. Важно то, что вы делаете сейчас, – сказала Харпер, размешивая сахар в кофейной чашке.
– Так что же сейчас «важно» для вас обоих? – спросила Джони. – Люку известно, что вы знаете правду?
Харпер покачала головой.
– Я была не в состоянии говорить с ним на эту тему после его отъезда. Я не знаю, что это значит для него, для нас, для меня. Он говорил, что не может любить меня. Я не понимала почему. Теперь, когда я могу назвать эту причину, назвать ее по имени, не знаю, смогу ли я жить в