- Дорога к вершине одна и ведёт через ущелье Давящих Скал. Хорошо бы миновать засветло, не хочется лазить по кручам впотьмах!
- Название не очень, - заметил я.
- Название древнее. Дальше на карте отмечен замок местного барона, оставим там лошадей. Что-то слышал о нём?
Я усмехнулся. И промолчал.
- Послушай, колдун! У нас общее дело. Мне жаль, что так вышло с мальцом, но нужно думать о будущем. Талисман чрезвычайно важен, слишком важен, чтобы владел кто-то один! Уверен, уладите разногласия, договоритесь с принцем по возвращении, и тебя ждёт неплохое будущее!
В синих глазах Эйри не прочесть более сказанного, тон ровный. Я не решился ответить, хотя есть пара гневных тирад. Кто знает, что на уме у Эйри, когда произносил эти слова, к какому решению хочет склонить? Уж больно не прост простой баннерный рыцарь.
В груди пустое сосущее чувство при мысли об Эриторе, вспоминаю вновь и вновь последние моменты, и одно не даёт покоя: почему так поступил?! Зачем взвалил невыносимую ношу вины, оборвал последнюю ниточку связи... с людьми???
Воспоминания нахлынули волной эфемерных пузырей. Вот пузырь - Мастер Фитц. Очевидно, предал, ещё тогда, в кабинете башни, прельщая возможным повышением, знал точно - ничего не будет. Знал, минуту назад тайком наложив на меч чары, что приведут тролля в ярость. Слова после - для отвода глаз, а я и поверил, попался!
Ярость и горечь переполняют меня, пузырь надулся и лопнул, Фитц истаял в воздухе.
Вот тётушка, растившая с младенческих пор. Она мертва. Не то чтобы мы были особо близки, но она единственное существо, желавшее безусловно добра, пусть понимала по-своему. Настолько по-своему, что пришлось покинуть дом детства.
Двухэтажный дом в прозрачном пузыре завертелся, стёкла окон потрескались, крыша обрушилась внутрь стен.
С Джетсетом, не сложилось.
Унрулия, принесшая себя в жертву, никогда не простит смерть сына!
Гигантское болото с чавком породило пузырь, за зелёными стенками немо кричит Унрулия, снаружи по кочкам скачет Эритор, но глаза мертвы и уши глухи.
У меня не осталось никого, хоть сколь-нибудь близкого. Будто людское племя отрыгнуло пасынка, пережевав и выплюнув, вместе с тщетными надеждами. Напрасно старался я приспособиться, забыть соплеменников и быть как все... люди.
Я вдруг отчетливо понял, что жизнь близ и среди людей ошибка не только моя, но и соплеменников. Стремление присоседиться к другим на всё готовенькое ставит их в особое положение. О да, они преуспели, иным на зависть! Пока гномы вылазят раз в год из шахт, эльфы отгородились в лесах, а из гоблинов шьют сапоги, мелкиндам живется неплохо в людских городах. Но все имеет цену, и в тяжкие моменты, когда людской гнев ищет выхода, находит сперва инородцев.
Жаль, из-за неприязни Швербе они промешкали. Они. Я по-прежнему думаю - они. Выйди на пару часов раньше, кто знает, удалось бы сбежать. И их судьба тоже на моей совести! Я втянул голову в плечи ещё больше, хотя и так похож на черепаху.
Нет, хватит! Хватит грызть себя! Если я и виновен, лишь в том что наивен и доверился людишкам!
Я окликнул рыцаря.
- Сэр Эйри! Как так, вы, доблестный рыцарь, повидали немало битв под знаменем короля Джерона...
- Джерон не вёл войн, случались пограничные стычки. Он был удивительно мирным. Слишком мирным, как показало время, - откликнулся Эйри, дёрнул за повод моей клячи. Та снова выдала бодрых три шага, и мы поравнялись.
- Не в том суть.
- В чём же?
- В том, почему вы до сих пор безземельный, простой баннерный рыцарь?
Эйри поморщился. Выглядит точно штукатурка потрескалась. Вылизанное солнцем до бронзоты лицо рыцаря пошло мелкими морщинами и состарилось разом на десяток лет.
- Я дал обет, - нехотя проговорил Эйри. Добавил высокомерно: - Хотя едва ли презренный колдун поймёт что это значит!
- Ну почему же. Не только рыцарям свойственно держать слово!
Губы Эйри изогнулись в насмешке.
- И какие обеты ты сдержал?
- Ну-у... уничтожить Шестёрку.
Рыцарь заржал было, но осёкся, весь воплощение недоверия. От громкого хохота чуть не понесли лошади.
- Скажем так: тебе повезло остаться в живых, пока взрослые дяди делали взрослую работу!
- Это ваше предназначение - тайные битвы, интриги, кинжалы в спине? Смерть Рилайны - ваших рук дело? - предположил я.
Рыцарь в ярости дёрнул за поводья, удила впились, раздирая конячьи губы. Жеребец встал на дыбы, дикое ржание понеслось вверх и вниз по склону, вернулось, почему-то, басовитым и рычащим эхом. Всадник резким движением утихомирил коня.
- Как смеешь обвинять в подлости, ничтожный червь! Колдунье отродье! - рассвирепел Эйри. Глаза безумные, ноздри расширились, вот-вот пар повалит. - Хватит болтать! Н-но, колченогие!
Рыцарь пустил коня вскачь, натянув поводья и моей клячи. Мы понеслись, набирая скорость, Эйри буквально тащит на поводу. Кустарник вдоль обочин слился в мутную зелёную полосу, тропа круто забирает вверх, поодаль справа и слева скалы. Очень быстро лошадь подо мной захрипела, на морде клочья пены. Не успели доехать до первых камней, как ноги клячи ожидаемо подломились, и я со страхом увидел, как приближается дорожная пыль.
Лошадь рухнула на колени, жалобно ржанув, пропахала борозду, валясь на бок. Я бы вылетел из седла, не будь крепко привязан. Едва успел выдернуть ногу из-под туши, ступня привязана к стремени, проклятая, плечо взорвалось болью от удара о каменистую дорожку. Кляча дёрнула пару раз копытами и издохла.
Эйри додумался намотать поводья клячи на руку, от рывка назад пролетел вверх тормашками, обрушился тяжко с жестяным грохотом. Конь рыцаря счастливо унесся вверх по тропе, забрав и скудный припас и шлем и оружие, опрометчиво притороченные к седлу.
Рыцарь зашевелился, кряхтя встал на четвереньки, доспех на груди исцарапан камнями, лицо порядком ободрано. Тряхнул шевелюрой, над гривой золотых волос облачко пыли, как ореол. Глядит зло вслед далёкому конскому заду, крякнул с досадой и шагнул ко мне с кинжалом в опущенной руке. Я закрыл глаза.
Острый клинок срезал путы с ног, но руки остаются связаны.
- Вставай! Уселся тут! Как по мне, ты совершенно не нужен. Но принц велел тащить с собой - на всякий случай. Так что топай!
Эйри дёрнул за верёвку, пришлось встать. Едва успел отряхнуть драную-передраную куртку и брюки, рыцарь бодро зашагал вверх, лицо снова как камень. Да, такие не признают за собой промахи.
Мы идём уже четверть часа. Издалека раскатистый рык, следом испуганное ржание. Эйри мгновенно присел, напряженный, готов метнуться в сторону. Я стою позади, беспомощный, кисти рук связаны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});