Андреас взял меня за руку и провёл к столу. В честь пира он облачился в дорогой наряд, за ним по полу волочился подбитый белоснежным мехом плащ. Пурпурные одежды подчёркивали яркие волосы, оттеняющие приятное лицо. С губ не сходила улыбка. И взгляд изменился. Появился в нём мужской интерес. Теперь, видимо, я соответствовала его вкусам.
Ярл подвёл меня к креслу слева от своего, пододвинул его и помог мне сесть. Мимолётно прихватив выбившуюся из моей причёски короткую прядь, он растёр её между пальцами и заправил мне за ухо. Так демонстративно и быстро, что я лишь коротко вздохнула от неожиданности.
— Выпьем за Эрику! — провозгласил он, поднимая золотой кубок, украшенный драгоценными камнями.
— За Эрику! — вторили ему разряженные гости.
На них было так много золота и драгоценностей, что от их блеска рябило в глазах. На лицах всех играли улыбки: слащавые, фальшивые, у многих напоминающие больше оскал.
Подхватив свой кубок с медовым напитком, я лишь коснулась его губами. Не стоит туманить мысли.
Вновь полилась музыка. После тоста гости будто ещё повеселели, а атаки любопытных взглядов усилились настолько, что стало гореть лицо. Я успела отвыкнуть от такого внимания.
— Угощайтесь, — нежно улыбнулся Андреас, — в пути, наверное, не было возможности нормально поесть.
Кажется, он успел осушить несколько кубков, потому что в голосе слышалась характерная ленца, а глаза чуть остекленели.
— Почему же? Мы подстреливали птиц, животных. На ужин у нас всегда было мясо. А вот после пересечения границы в вашей провинции стало сложнее, — я подхватила с вазы румяную булочку, понюхала её и грустно хмыкнула про себя.
Не помнила, когда в последний раз ела свежий хлеб.
— Почему же? — нахмурился он.
— Денег не хватало. Вам известно, сколько теперь стоит в деревнях буханка хлеба?
Андреас опешил, не найдясь с ответом, зато к разговору подключился его советник. В отличие от ярла, он не налегал на мёд. Взгляд мужчины оставался внимательным, даже острым. Они с сыном оказались очень похожи. Разве что виски мужчины серебрила седина, и морщины смягчали резкие черты лица. В одежде он предпочитал строгость и лаконичность, потому казался единственным чёрным пятном за нашим разноцветным столом.
— Да, торговцы заломили цены, — подтвердил он. — Готовится приказ, регулирующий рост цен.
— Но он ещё не сформулирован. Народ голодает, а вы пируете. Вместо того чтобы готовиться к войне. Отец бы уже следил за тренировками солдат.
— Мы хотели поприветствовать вас. Отпраздновать чудесное спасение, — прежнее тепло ушло из голоса ярла.
Ему явно не пришёлся по душе мой упрёк.
— Значит вы уже знаете?
— Что именно? — Андреас взглянул в поисках поддержки на советника и вновь перевёл взгляд на меня.
— Что жители Стейнби не погибли. Они находятся под каменным проклятием. Мой отец жив, и ваш тоже. Это подтвердил мэтр драгонов Сирил.
— Нет, я не знал, — впервые он действительно растерялся, но слово снова взял Диярви.
— Вам известен способ его снятия? Не все проклятия можно обратить вспять, — карие глаза мужчины впились в моё лицо, словно готовые прочитать даже краткие изменения эмоций.
— Теория магии учит нас тому, что любое проклятие можно обратить вспять, — сообщила ему. — Если есть способ, хотели бы вы вернуть отца, Андреас?
Я затылком ощущала взгляд Диярви, но смотрела только на нового ярла. В его глазах мелькнули опасения, но не надежда.
— Если вам известен способ, стоит о нём поведать, — упрекнул советник.
— Я задала этот вопрос по другой причине. Если вы считаете моего отца погибшим, то зачем это платье, этот пир, тосты в мою честь? Глава моего рода погиб, дом обращён в камень.
— Вы принадлежите прославленному роду, Эрика, — возразил Андреас.
Наш разговор прервался, когда к столу подошла пара в возрасте. Видимо, не сдержав любопытства.
— Мы хотели поприветствовать вас, бона, — пояснила женщина, осматривая меня даже внимательнее Диярви.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пришлось слушать вежливые расшаркивания и сдержанно на них отвечать. Но подошли одни, ринутся и другие. Видимо, знати не хватало впечатлений в безопасных стенах замка.
— Когда же вы объявите о помолвке? — совершенно внезапно спросила женщина.
Признаться, вопрос не застал врасплох. Нечто подобное я могла предположить. А то, где меня поселили, как ухаживали, лишь подтвердило мои догадки. Андреас стал ярлом, но Сердце и союз со мной, пусть уже не имеющей за спиной ничего, кроме славы рода, позволит ему обрести титул конунга в глазах народа Эрфолка.
— Мой отец умер, — напомнила я тихо.
— Но срок траура прошёл, — вмешался в разговор Андреас.
— Вы не поняли, ярл. Глава моего рода погиб. Я сирота. И… свободная женщина. Могу сама за себя решать, носить оружие и выбирать спутника жизни. Даже простолюдина, если посчитаю его достойным.
Мне снова удалось удивить Андреаса.
— Вам подобает следовать наставлениям отца, бона, — Диярви неодобрительно покачал головой. — Он бы не одобрил ваших слов.
— Думаю, я лучше знаю своего отца, чем вы, советник, — холодно отозвалась я. — Побратимы отца были воинами как из знатных семей, так и из простых. Каждого из них он считал достойным и дал им возможность стать моим мужем. Независимо от происхождения. Я не одобряла решения своего конунга, но не спорила. Он уже тогда предрекал конец эры мира. Мы живём в военное время, чистота крови меркнет на фоне силы духа. Мечу, знаете ли, всё равно, чьей кровью обагрён его клинок: благородного бона или фермера.
— Такие речи для юной девушки… — женщина рассмеялась, пытаясь перевести разговор в безопасное русло.
Но не знаю, понимала ли, что обесценивала произнесённые мной слова указанием на мой пол.
— Какая разница, мужчина я или женщина?
— Ну… эм… — растерялась она от моего жёсткого тона. — Женщине полагается хранить домашний очаг, рожать детей.
— Да, в этом великое предназначение женщины, — подхватил Диярви, взмахом руки прося их удалиться.
— Вы очень изменились, Эрика, — мрачно заметил Андреас, когда муж увёл бестактную супругу.
— Я несколько месяцев жила в лесу, справляла нужду по кустам, охотилась, боролась за жизнь. Я убивала, Андреас, и не раз. Враг вошёл в наш дом. Скорее меня удивляет, что вы остались прежним.
— Вы же понимаете, что этот брак необходим стране, — советник решил больше не ходить вокруг да около.
— Нет, людям нужен лидер и…
— Лидер с Сердцем Стужи, — раздражённо перебил меня ярл, с силой поставив кубок на стол, отчего медовая жидкость вылилась на белоснежную скатерть.
— К сожалению, Сердце потеряно, мне жаль, — чуть опустила я голову.
— Как? Ты передала его своему любовнику? — уточнил он зло.
— Нет, — я несколько растерялась, наблюдая, как быстро доброжелательность покидает мужчину. — Я побывала в плену драгонов. В юго-западной сторожевой башне. Сердце забрали.
— Ты врёшь, — зло усмехнулся он. — Сердце тогда не тронули.
— Андреас, — предупреждающе протянул Диярви.
— Почему вы так уверены, ярл? — подозрительно уточнила я.
— Потому что Сердце продолжают разыскивать, — ответил за него советник. — Вы не имеете права его удерживать у себя.
— Хватит этого фарса, — дёрнул подбородком ярл. — Ты в моей провинции, в моём замке. И будешь делать то, что я скажу. Мы поженимся. Союз с дочерью конунга упрочит моё положение. А Сердце позволит стать конунгом. Мы заключим с драгонами мирный договор.
— Поэтому вы уверены, что Сердце у меня? Драгон на хвосте принёс? — кисло усмехнулась я.
Стоило понимать, что я тут пленница, когда меня разделили с отрядом, поселив отдельно, и никто из моих спутников так и не показался на приёме. Но была надежда, что в ходе разговора ситуация прояснится, и всё окажется не столь плачевно. Ситуация действительно прояснилась, вот только выводы напрашивались даже более печальные, чем раньше.