— 9.7. Могила
Странное Аврора отдала распоряжение: спрятать сундук с жуками в озёрно-пещерной глухомани на севере нашей необъятной матушки-России. В группу сопровождения включили меня и Конрада.
Приземлились мы километрах в двухстах от места назначения и целый день петляли в лесах и болотах, тщательно запутывая следы. Группа разделилась пополам и шла по сложному двойному маршруту, в точках пересечения частей которого сундук передавался от одной половины группы к другой. Таких встреч с передачей было семь. И, конечно же, — видно, по закону подлости, не иначе! — мы с Конрадом оказались в разных группах.
Перед заданием мы все хорошо подкрепились на дорогу, так как сил предстояло потратить немереное количество. Двигаться приходилось полулётом-полупешком. В лесу не особенно разлетаешься, маневрировать между близко растущими деревьями сложно, так что крыльями мы пользовались нечасто, в основном передвигались бегом. Для справки: передвигаясь с использованием ног, хищник может развивать скорость до ста десяти километров в час, разгон до восьмидесяти — за полторы секунды. Ага, почти как гепард, даже побыстрее в разгоне. Но сто десять километров — это верхний предел, в среднем же мы пробегали за час семьдесят пять — восемьдесят. Ну, и короткие перелёты значительно ускоряли процесс, хотя подлетать над верхушками деревьев в соответствии с инструкцией нам следовало как можно реже.
Это петляние преследовало определённую цель — запутать того, кому вздумается разыскать сундук. Места эти были хоть и красивые, но странные: эти леса вызывали какое-то гнетущее чувство, которое даже временами сбивало с толку чутьё. То ли здесь была какая-то аномальная зона, вроде Бермудского треугольника, то ли… В общем, мы сами чуть не заплутали, хоть у нас была и точная карта, и техника на всякий случай. Но техника то и дело барахлила, да и чутьё, как я уже сказала, тоже работало со сбоями в этом суровом, красивом и загадочном краю. Мы пробирались нехожеными тропами по местам, в которые не ступала нога даже здешних охотников… Местам опасным, пронизанным грозной силой и какой-то древней скорбью, отголоски которой эхом отдавались из-за деревьев. Мне было очень не по себе, да ещё и необъяснимым образом тянуло в сторону от нашего маршрута, и моя группа уже начала сомневаться, правильно ли мы идём. Я была единственной достойной на всю группу, и ко мне прислушивались и доверяли мне даже больше, чем технике и карте, но, кажется, меня начало уводить не в ту степь, и ребята уже поглядывали на меня, как поляки на Ивана Сусанина.
Мы должны были встретиться с группой Конрада, чтобы в очередной раз принять у него груз; до места встречи оставалось, если верить приборам, километров десять, не больше, и путь наш лежал на северо-северо-восток, но какое-то странное чувство охватило меня в этом месте. Я на протяжение всего пребывания в этих лесах чувствовала себя странно то в большей, то в меньшей степени, но на сей раз ощущение усилилось многократно. Это было из разряда "тепло — ещё теплее — горячо".
Как бы описать это чувство? Если у вас когда-нибудь были проблески воспоминаний из прошлой жизни, то вам оно, наверно, должно быть знакомо. Именно ощущение чего-то знакомого стрункой запело во мне и вывело из равновесия, и я заметалась, припадая то к одному стволу дерева, то к другому.
— Вика, ты чего? — недоумевая, спрашивали меня ребята.
Со стороны казалось, будто я пытаюсь расслышать что-то в глубине стволов. На сердце давила тоска, я не находила себе места от беспричинного беспокойства, которое опутывало меня душным коконом. Я пыталась его разорвать, но только ещё глубже увязала.
— Да что с тобой, скажешь ты или нет? — воскликнул Деррен, "волк" из моей группы, хватая меня за плечи.
— Погодите, ребята, — пробормотала я, садясь на корточки и прислоняясь к стволу дерева. — Погодите… Сейчас.
Я помассировала виски, пытаясь успокоиться, а все стояли и смотрели на меня с тревогой. Деррен присел передо мной и осторожно взял за руки.
— Вика, тебе плохо? Если ты плохо себя чувствуешь, может, отдохнём?
Я замотала головой. В ушах звенело, руки и ноги похолодели. Усилием воли я заставила себя подняться.
— Нет… Не будем останавливаться, а то выбьемся из графика движения…
Приборы снова забарахлили, даже с компасом что-то случилось, и пришлось ориентироваться по чутью. Струнка тревожной тоски звенела всё громче и невыносимее, земля качнулась под ногами, и я остановилась, обняв дерево.
— Ну, что опять? — спросил Деррен.
— У меня такое чувство, будто мне знакомы эти места, — пробормотала я.
Деррен усмехнулся.
— Ещё бы… Мы тут уже столько петляем, что мне тоже кажется, что я вижу знакомые деревья и кочки. Но это только так кажется, Вика.
— Нет, это другое, — сказала я. — Мне кажется, я была здесь когда-то… давно. Много лет или даже… веков назад.
— Ну и ну, — присвистнул Деррен озадаченно.
Моя струнка привела нас в очень странное место… Похоже, здесь было когда-то что-то вроде языческого капища. Всё было похоронено под толстым слоем земли, но передо мной вдруг вспыхнула картинка: каменные глыбы и вырезанные из цельных брёвен идолы… похожие на крылатых людей. Крылья сложены за спиной, а в руках какие-то странные предметы… Я моргнула, и картинка исчезла.
От невыносимой тоски хотелось плакать. Щупая ладонями землю, я чувствовала ИХ… Они были здесь. Точнее, их тела. Зарываясь пальцами в траву, я помертвела от волны скорби, накрывшей меня с головой. Я… Я ТОЖЕ ЛЕЖАЛА ЗДЕСЬ. Что-то горестно отзывалось во мне, как будто я пришла домой, но вместо дома нашла пожарище — то, что осталось от дома… Вот почему меня так сюда тянуло, вот почему мне было так странно, тоскливо и страшно здесь.
— Вик… Да что опять такое! — Деррен стирал слёзы с моих щёк. — Сейчас-то что случилось?
Я пробормотала:
— Кажется, я… Я похоронена здесь.
Да, это прозвучало более чем странно, учитывая то, что я, произнося эти слова, находилась не под землёй, а на ней — на коленях, с пальцами, вплетёнными в траву. Слёзы капали из глаз безостановочно.
— Да ты что, Вика! Ты же — вот она, живая!
Сквозь застилающую глаза пелену слёз я взглянула на группу. Они смотрели на меня так, будто я была не в себе. А я и впрямь была сейчас где-то в другом месте… или времени.
— Нет, не в том смысле… — Было очень трудно подбирать слова: моя душа будто перестроилась на иной, древний язык, и настала странная растерянность и неуверенность в том, правильно ли я говорю. — Не я, а мой крылатый… Тот, чью силу я в себе ношу, лежит здесь. Это… могила последних из них. А древние племена, жившие здесь когда-то, видимо, обожествляли их… или считали какими-то духами… Поклонялись им… Не знаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});