«Все же она стала очень плоха», – подумал я, накидывая халат.
Но на сей раз наша любезная домохозяйка оказалась права. Констебли втащили в дом бездыханное тело моего друга. Шерлок Холмс был смертельно бледен, по лицу текла кровь.
– Кладите сюда, – приказал я, указывая на кожаный диван в холле, и склонился над Холмсом, молясь о том, чтобы он оказался жив.
Сердце билось ровно. Слава богу, это был всего лишь обморок от удара по голове. Осмотрев рану на лбу, я сказал:
– Сейчас вернусь, только принесу все необходимое для перевязки.
– Некогда, – слабым голосом произнес Шерлок Холмс и открыл глаза. – Сколько времени?
– Скоро три.
– Я пролежал без сознания четыре часа, – простонал мой друг.
Он вскочил, пошатнулся, но удержался на ногах.
– Вам нужно лечь…
– Поехали! – выкрикнул Шерлок Холмс. – И пошлите за инспектором Хопкинсом!
Поняв, что друга не остановить, я быстро переоделся, вышел и вслед за ним уселся в кеб. Мы приехали в Ист-Энд, Холмс приказал констеблю:
– Вы направо, мы налево. И будьте осторожнее, преступник вооружен.
Он схватил полицейский фонарь, соскочил и заметался по улице, как гончая, потерявшая след. Плутал по переулкам, заглядывал в темные углы, проверял тупики…
И наконец нашел. Она лежала в подворотне дома на Корт-стрит. Глаза закрыты, на губах – слабая улыбка, руки раскинуты в стороны, грудь прикрыта шалью, словно девушка просто прилегла поспать. Луч фонаря осветил темное пятно, расплывшееся на тонкой ткани. Белокурые волосы несчастной были коротко острижены.
– Он успел! – с досадой воскликнул Шерлок Холмс.
– Ее зовут Мэри Сноуфилд, – сказал я, склоняясь над девушкой и осторожно касаясь шеи, там, где полагается биться пульсу. – Она была моей пациенткой.
– Знаю, черт возьми, – мой друг присел на корточки, принюхался. – Ее усыпили хлороформом, – он заглянул под шаль, – и вырезали сердце…
В подворотне загремели торопливые шаги. К нам подбежал Стэнли Хопкинс с тремя полицейскими. Холмс вскочил:
– Оставьте у тела одного констебля, и поехали!
– Но что…
– Некогда объяснять!
Колеса грохотали по мостовой. Кеб несся по спящему Лондону. Холмс указывал дорогу.
– Стой тут! – приказал он на Гудж-стрит.
Экипаж замер перед домом, в котором сдавались меблированные комнаты. Шерлок Холмс выхватил револьвер:
– Осторожно, джентльмены, преступник очень опасен!
Мы громко постучали и ворвались в дом, перепугав заспанного слугу.
– Где комната Захарии Стоуна? – рявкнул Холмс.
Слуга дрожащим пальцем ткнул в одну из дверей.
– Откройте, полиция! – Стэнли Хопкинс ударил кулаком по филенке.
Ответом было молчание. По знаку инспектора констебли налегли на дверь. Вскоре мы вломились в комнату.
Мой помощник лежал на полу. На рубашке, напротив сердца, алело кровавое пятно, возле руки валялся револьвер. Я пощупал пульс.
– Мертв.
Хопкинс с констеблями принялись осматривать комнату.
– Здесь записка, – сказал один из полицейских, указывая на стол.
На обрывке бумаги торопливой рукой было выведено всего два слова: «Я виноват».
– Смотрите, – произнес второй констебль, доставая из шкафа черные, похожие на дохлых зверьков, пучки волос. – Парик и накладные усы.
– Ищите, – отрывисто бросил Шерлок Холмс, отмахиваясь от чего-то невидимого. – Нам нужны еще улики.
– По-моему, уже очевидно: этот мужчина и есть Джек Потрошитель, – заметил Стэнли Хопкинс, роясь в ящике стола. Он вынул небольшой блокнот, перелистал его, прочел вслух: – Энн Смит, Эмма Боулд, Мэри Сноуфилд… здесь адреса жертв.
– Хирургические инструменты, – констебль принес из угла небольшой чемоданчик, раскрыл его.
– Для чего это, доктор Уотсон? – спросил Хопкинс.
– Скальпель применяется для разрезания мышц, вот эта пила обычно используется для вскрытия грудной клетки. Эта, покрепче, – для трепанации черепа.
– Все инструменты в крови, – торжествующе усмехнулся инспектор. – Забирайте труп, несите в кеб улики. Мы едем в участок составлять отчет. Преступление раскрыто. Мистер Холмс, мистер Уотсон, – он по очереди протянул нам руку. – Я отмечу, что Потрошитель разоблачен благодаря вам. Ваша помощь была бесценной…
– Не стоит благодарности, – задумчиво ответил Холмс. – Мы работаем не ради похвалы, а ради истины…
* * *
Я медленно шел по ночной улице, с удовольствием слушая, как эхом отдается от мостовой стук моих каблуков. Стояла тишина, город мирно спал – теперь можно было не бояться Джека Потрошителя. Наконец был спокоен и я. Спокоен и счастлив.
Добравшись пешком до своей приемной, я отпер дверь. Не зажигая света, ориентируясь по памяти, прошел в кабинет, из него – в крошечную гардеробную. Здесь, за задней стенкой одного из шкафов, пряталась потайная дверца в подвал. Я спустился по узкой лестнице. Оказавшись на месте, принялся зажигать все светильники. Снаружи их не будет видно, а мне надо много света…
Я очень устал. Приходилось тяжело работать в последнее время, но это того стоило. Мэри была бы мною довольна. Ведь все ради нее. Ради нее – и мечты…
Мечта лежала на столе, прикрытая шелковой простыней, под которой угадывались идеальные очертания. Мечту опутывали провода, подсоединенные к стоявшей в изголовье динамо-машине.
Достав из крошечного ледника в стене стеклянную емкость, наполненную питательным раствором, я поставил ее на стол, немного полюбовался воплощением жизни. Потом обернулся к своему созданию. Оно было прекрасно. И сегодня все должно было получиться.
– Стойте на месте, доктор Потрошитель, – раздался хрипловатый голос за спиной.
Похолодев от ужаса, я сунул руку в карман, резко обернулся…
На кресле в углу сидела миссис Джонсон и целилась в меня из револьвера.
– Не стоит, Уотсон, – сказала она голосом Шерлока Холмса. – Вы же знаете: я стреляю лучше.
– Вы…
Все потеряно, с отчаянием осознал я. Мечта, к которой я шел много лет, никогда не осуществится. Ничего не будет, все зря… На меня снизошло ледяное спокойствие – чувство смертника, человека, которому нечего терять.
– Вы этого не поняли? Как же еще я мог узнать о существовании Мэри Сноуфилд? Вы так ничему и не научились, Уотсон. А ведь пытались со мной тягаться…
– И это неплохо выходило, – огрызнулся я. – Ни одной улики на местах убийств вы не нашли. Я досконально изучил ваш метод.
– Да, – согласился друг, увы, теперь бывший. – Зато я вычислил вашего сообщника.
– С некоторым опозданием. Кстати, как вы на него вышли?
– Случайно, надо признать. На фабрике, где работала Энн Смит, припомнили, что однажды девушка заболела и обратилась к доктору, который проводил бесплатные благотворительные приемы. В Лондоне этим занимаетесь только вы. Я решил вас посетить, устроил маленький маскарад, а в кабинете сразу заметил: ваш помощник пишет левой рукой. Рыжие волосы легко спрятать, внешность просто изменить. Мысленно примерив на него черный парик и накладные усы, я получил портрет, который описывали очевидцы. Но ошибся, решив, что Захария Стоун и есть Потрошитель. Ведь девушек, убивали вы, Уотсон, а помощник лишь знакомился с ними и в подходящий момент завлекал в нужную подворотню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});