являлся в Царское Село, когда ему заблагорассудится, он начинал его ненавидеть от всей души.
Несмотря на настойчивые просьбы и огромные усилия Муни, он скоро стал избегать любых контактов с Распутиным и из-за этого даже стал реже навещать Головиных.
Восхищение девушки таким человеком, как Распутин, казалось ему невыносимым, и смотреть на это было выше его сил.
Глубокая антипатия к Григорию Ефимовичу, которую молодой князь уже чувствовал, в дальнейшем еще больше усилилась благодаря могуществу Распутина, которое постоянно росло. Если поначалу о его влиянии скорее только догадывались, то теперь открыто говорили по всей России, и князь Юсупов получал все новые примеры непостижимого влияния старца; в то же время расходились еще более ужасные слухи о его образе жизни. Повсюду люди, носившие самые громкие имена, аристократы, князья церкви, министры, лично оскорбленные и униженные Распутиным, проклинали его в бессильной ярости, но слишком хорошо знали, что он смеется над их гневом.
Среди доходивших до ушей князя Юсупова слухов более всего возмущали его против «друга» рассказы о его скандальной жизни и вакханалиях с дамами из высшего общества. Всякий раз, когда он слышал о том или ином скандале, он представлял рядом с собой Муню, со сдержанным спокойствием, нежностью и тактичностью что-то рассказывающую ему, до того момента, как ввалился этот мужлан, обхватил Муню своими лапищами и бесстыдно поцеловал.
Дед князя Феликса Феликсовича принадлежал к мелкому дворянству и носил фамилию Эльстон[38]; поскольку он был красавцем, сумел жениться на единственной дочери графа Сумарокова [39], а вскоре после заключения брака получил от императора дозволение принять титул супруги и впредь именоваться графом Сумароковым-Эльстон. Эти фамилия и титул перешли к его старшему сыну, который, благодаря своей представительной внешности, сумел жениться на единственной дочери князя Юсупова[40] и тоже получил право принять титул и фамилию тестя. Итак, отец Феликса, Феликс Феликсович Старший, был князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон.
Фамилия Юсуповых татарского происхождения и возводит свою родословную к некоему Юсуф-мирзе, который в XV веке служил Тамерлану; один из его потомков стал камергером Петра Великого; в дальнейшем все Юсуповы занимали важные посты в правительстве, были сенаторами, губернаторами, послами.
Итак, дед и отец Феликса Феликсовича сделали карьеру благодаря бракам, и тем же путем они получили богатство. В то время как Эльстон был среднего достатка, граф Сумароков уже стал человеком обеспеченным, но лишь отец Феликса женитьбой на наследнице огромного состояния семьи Юсуповых заполучил невероятное богатство. Дворец Юсуповых со сказочным собранием предметов искусства и диковин был настоящим музеем; в числе прочего в нем хранилась коллекция самых редких в мире драгоценных камней. Земли и капиталы Юсуповых не поддавались подсчету.
Возвышение Эльстонов должно было завершиться кульминацией: браком молодого князя Феликса с Ириной Александровной, племянницей царя; эта принцесса императорской крови, дочь великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны, влюбилась в юного красавца князя, и благодаря браку с ней Феликс Юсупов вошел в императорскую семью.
Феликс Феликсович вел жизнь, обычную для представителей знатнейших и богатейших семей России: с помощью брака он получил блестящее положение, огромное состояние открывало ему любые возможности, какие только можно было вообразить. Продолжая традиции Эльстонов, он даже превзошел их самые дерзкие мечты, поскольку ни его дед, ни отец и думать не посмели бы о брачном союзе с домом Романовых. К тому же супруга Феликса Ирина Александровна была одной из красивейших, если не красивейшей, женщин петроградского света, и этот брак вызвал восхищение и зависть всего высшего общества.
У Юсупова был друг, преданный ему до смерти: великий князь Дмитрий Павлович, штабс-ротмистр лейб-гвардии Конного полка, единственный сын великого князя Павла Александровича. Достоинства этого неразлучного друга князя не ограничивались его принадлежностью к императорской фамилии. Он слыл одним из самых красивых и самых элегантных молодых людей, и его любили многие молодые дворяне, служившие в гвардии, где ценили общество таких красавцев. Князю Юсупову тоже очень нравились женоподобные манеры великого князя Дмитрия; ему нетрудно было завоевать его дружбу, поскольку Феликс Феликсович сам был молод, красив, элегантен и обладал обворожительными, прекрасными манерами. Его высокое общественное положение, огромное состояние, красавица жена и красавец друг сделали князя Юсупова любимцем петроградского общества, и мужчины и женщины его буквально боготворили.
Тот, кто не был ни богат, ни изящен, ни молод, ни обожаем обществом, не может себе представить, что богатство, красота и лесть могут стать непереносимо утомительными. Феликс Феликсович имел все, что мог бы пожелать: коллекции, дворцы, усадьбы, бесчисленные поместья; он осуществил самую прекрасную мечту человека скромного происхождения: отпрыск Эльстонов женился на принцессе крови; наконец, его другом был красавец великий князь Дмитрий, которым все восхищались; и тем не менее это вечное счастье, которое не оставляло места для неизвестности, не могло больше предоставить никаких новых ощущений, приобрело для него невыносимую пустоту и монотонность.
Как и многие другие русские аристократы, Феликс Феликсович не имел возможности заняться интеллектуальной деятельностью, так что плачевная скука огромного богатства, абсолютного счастья человека, который ни в чем не знает отказа и из-за этого ничего больше не хочет, – эта скука терзала его. Эта жизнь в вечном богатстве, из которой невозможно было вырваться, казалась ему тюрьмой; красавица жена императорской крови, красивый и элегантный друг, многочисленные поклонники и поклонницы – все они представлялись ему тюремщиками, силой удерживающими его в темнице.
Бедный может надеяться разбогатеть, нелюбимый – обрести любовь, униженный – возвыситься, но у того, кто, как Феликс Юсупов, имеет сказочное состояние и окружен льстецами, остается единственный способ освободить свою душу из тюрьмы: совершить убийство. Подобно тому как луч света проникает сквозь решетку на окне камеры, чтобы приласкать узника, так и убийство могло показаться молодому князю единственной надеждой на избавление.
Совершить преступление и через это испытать новое, еще неизведанное ощущение – это было сравнимо с мечтой заключенного о свободе.
Но для князя это было сложнее, чем для простого смертного. Если бы он убил кого-нибудь незначительного: слугу, солдата, уличную девку, это не произвело бы глубокого впечатления на его друзей и знакомых.
Феликс Феликсович стал искать нечто другое: если он действительно хотел придумать развлечение, отвлекающее от пустого счастья пустой жизни, то должен был совершить великое деяние; его преступление должно быть достаточно значительным и рискованным, чтобы воздействовать на его расслабленные нервы и вместе с тем произвести впечатление на всю страну. Только сильное потрясение моральных устоев могло вывести его из темницы и скуки, и поэтому убийство, которое он намеревался совершить, должно было иметь жертву, достойную его.
При этом во всей России