реакции, а теперь и вовсе лишился дара речи. Не дождавшись ответа, Владыка сказал:
– Ладно, я и так знаю: дело в доспехе?
Всё было кончено. Инь Юй, не в силах подняться с земли, вновь обхватил голову руками. Со всех сторон на него обрушилась волна голосов:
– Поразительно! За сотни лет в небесных чертогах я не видел подобного!
– Один небожитель подчинил себе разум другого и повелел ему развязать бойню, умертвить больше десяти богов войны, а затем покончить с собой?!
– Какое коварство…
Когда Цзянь Юй понял, что произошло, он побледнел, стиснул зубы и бросился перед Цзюнь У на колени:
– Владыка! То одеяние Циину дал я! Инь Юй не виноват!
Услышав это, Инь Юй опомнился и хрипло позвал:
– Цзянь Юй!
Но Цзянь Юй не унимался:
– Я лишь хотел преподать урок нахальному юнцу, я и подумать не мог, что всё так обернётся! Я всегда ненавидел его, но Инь Юй был к нему добр, кто угодно это подтвердит. Он вообще не знал ничего о доспехе!
Однако было слишком поздно: Цюань Ичжэнь без сознания лежал в луже крови, вокруг суетились лекари, и никто бы уже не поверил, будто Инь Юй непричастен.
– Служащему дворца Инь Юя жажда мести затмила разум! – возмутился кто-то в толпе. – Это многое говорит о твоём господине!
– Да как же он не знал, если лично отдал приказ умереть? Только не говори, что просто ляпнул сгоряча! – фыркнул другой.
Се Лянь вспомнил, как Линвэнь тогда сказала ему, что Инь Юй сделал это в сердцах, – наверное, она искала ему оправдание.
– Что за вздор? Инь Юй бы так не поступил! – заспорил Цзянь Юй. – Всё это время он заботился о Цюань Ичжэне и не желал ему смерти! Инь Юй, скажи им! Это же клевета?!
Но тот молча закрыл глаза, чем вызвал ещё больший шквал возмущения:
– Как он смеет! Мы собственными ушами слышали!
– Это наверняка недоразумение! Вы неверно поняли! – настаивал Цзянь Юй.
– Хорошенькое недоразумение: повелеть своему шиди умертвить себя! Такому нет оправдания!
Цзянь Юй не нашёлся, что ещё сказать, а толпа бурлила:
– Говорят, с тех пор как Цюань Ичжэнь основал дворец, Инь Юй стал его избегать. Каждый раз, когда он являлся на порог, ему говорили, будто Инь Юя нет дома. Сначала мне показалось это странным, а оказывается, его там давно недолюбливали…
– Кстати, а ведь несколько дней назад на пиру в честь Праздника середины осени кто-то перепутал богов войны запада. Я тогда ещё заметил, какие недовольные лица у этих двоих.
То была чистая правда, и всё же они поторопились с выводами.
– Я тоже видел. Конечно, ситуация неприятная, но не до такой же степени, чтобы пойти на убийство!
– Какая низость…
– Да послушайте вы! – взревел Цзянь Юй, и глаза его налились кровью. – Инь Юй ни при чём! Это сделал я! Я признался, что тут ещё обсуждать?
Однако от такого не отмоешься, хоть прыгни в реку Хуанхэ. Слова Цзянь Юя только убеждали собравшихся в том, что человек он жестокий, но преданный. Ведь он не мог сказать главного: будто сам отдал последний приказ. Небожители распалялись всё больше, и наконец Цзюнь У пресёк споры.
– Уведите их, – мрачно распорядился он. – Линвэнь, присмотри за Циином.
Та послушно кивнула, а Владыка, заложив руки за спину, ушёл восвояси. Боги войны связали Цзянь Юя оковами бессмертных, Инь Юя подхватили с двух сторон.
– Довольно, Цзянь Юй. Не нужно… – словно в бреду, пробормотал он.
– Раньше ещё можно было молчать, но не теперь! Если оставить как есть, тебе конец! Тебя низвергнут, отправят в ссылку!
– Что ж, так тому и быть, – вздохнул Инь Юй. – Я больше не могу здесь оставаться.
– Ты тысячу, десять тысяч раз ошибся, сказав те слова! Одним ударом разрушил всё, что строил долгие годы! Почему, ну почему именно сейчас ты велел ему умереть?! Ты ведь никогда даже не бранил его!
Инь Юй словно постарел на десять лет, взор его затуманился, и он затряс головой:
– Я и сам не знаю почему… Незачем оправдываться…
В сопровождении стражи Цзянь Юй нетвёрдой походкой направился прочь, но, сделав пару шагов, вдруг остановился и закричал:
– Почему?! – Все устремили к нему взгляды, и он продолжил: – Ты же старался не меньше него! Ты в десять тысяч раз сильнее и в десять тысяч раз лучше! Цюань Ичжэнь – ничтожество! Да, я его ненавижу! Почему всё так сложилось? Почему низвергнут тебя, а не его?!
Он заскрежетал зубами, из глаз хлынули злые слёзы. Возможно, в глубине души он понимал, что одного усердия недостаточно, но не желал с этим мириться и задыхался от гнева и обиды.
Инь Юй обессиленно рухнул на мостовую перед разрушенным дворцом.
– Хватит! Я же сказал, прекрати! Сжалься надо мной! – Он закрыл глаза и заткнул уши, надрывно крича: – Хватит напоминать мне об этом снова и снова! Замолчите!
– Довольно! – не выдержал Се Лянь.
Хуа Чэн послушался и отстранился, изображение тут же пропало. Они так долго соприкасались лбами, что принц даже почувствовал, будто кожа слегка онемела, а остальное тело зудело и горело огнём. Он потянулся к лицу, но в тесноте не смог поднять руку, и Хуа Чэн, заметив это, сам растёр принцу лоб.
Тем временем за каменной стеной Инь Юй в маске демона расхаживал туда-сюда.
– Хочешь выбраться? – наконец спросил он, намеренно изменив голос до неузнаваемости.
– Хочу, – кивнул Цюань Ичжэнь.
– Хорошо. Смотри сюда! – И он молниеносно ударил лопатой Циина по голове!
Раздался глухой звук, и бог войны обмяк.
– Не может быть! Он взял и убил Циина?! – не поверил Се Лянь.
– Гэгэ, не волнуйся, он не умер. Всего лишь потерял сознание, – усмехнулся Хуа Чэн.
Инь Юй опустил лопату и тяжело вздохнул. Похоже, он принял решение: снова взмахнул артефактом и принялся вызволять Цюань Ичжэня из стены.
Се Лянь понял: если бы Инь Юй напрямую спас Циина, то не смог бы с ним справиться. С большой вероятностью он бы выдал себя. Их отношения нельзя было назвать простыми – столько всего накопилось, – так что проще было сделать вид, будто бывшие соратники не знакомы вовсе.
– Саньлан, а нам не пора выбираться? – поинтересовался принц.
– Хочешь уйти? Так скоро? – Казалось, Хуа Чэну и здесь неплохо.
Се Лянь не знал, смеяться или плакать.
– А как же иначе? Или ты собираешься здесь поселиться?
– Почему бы и нет, если гэгэ рядом. Ладно, шучу.
Князь демонов вернул себе серьёзный вид и прикрыл Се Ляню уши ладонями.
– Для чего это? – спросил принц.
– Мне лень снова ползти через эту массу – проще взорвать её, – улыбнулся Хуа Чэн.
Се Лянь забеспокоился, как бы взрывом не задело других пленников скального монстра.
– Подожди! – Он изменился в лице.
Хуа Чэн тоже нахмурился и опустил руки.
– Ты слышал? – через мгновение прошептал принц.
– Да, – мрачно ответил Хуа Чэн.
С одной стороны раздавались удары лопаты, которой Инь Юй дробил камень, с другой – чей-то голос, причём доносился он не от серебряных бабочек,