что Инь Юй в раздумьях кругами бродит по залу, Цзянь Юй добавил: – К тому же этот сопляк всегда был выносливым. Молодой, подающий надежды – вот и узнаем, так ли он на деле хорош.
– Ни в коем случае! – взмахнул руками Инь Юй. – Я не знаю, насколько опасен этот артефакт. Если что-то случится, всему конец! Как можно было поступить так опрометчиво?! Ай-й-й!
С этими словами он, не обращая внимания на крики Цзянь Юя, вылетел на улицу. Сбив по пути нескольких прохожих, он примчался во дворец Циина, а узнав, что хозяина нет дома, принялся хватать всех подряд и спрашивать:
– Мне нужно срочно найти Циина, где он?
– Он на собрании во дворце Шэньу! – ответил кто-то. – Самые достойные боги войны сегодня там…
Не дожидаясь окончания фразы, Инь Юй бросился бежать, но у дворца Шэньу вдруг осознал, что не может войти внутрь. Во-первых, там собрались «самые достойные боги войны», а его не было в числе приглашённых. Во-вторых, он не мог прилюдно рассказать о случившемся. И остался ждать у дверей.
Сквозь бумажные узоры на окнах[23] Се Лянь разглядел в зале знакомые лица: Фэн Синь, Му Цин, Пэй Мин и другие внимательно слушали Владыку. Инь Юй тоже посмотрел в окно и сразу заметил Цюань Ичжэня в красивом сверкающем доспехе. Тот выглядел вполне обычно, а вот Линвэнь, стоявшая рядом с Цзюнь У, явно была не в себе: то и дело допускала ошибки.
– Линвэнь? Линвэнь? – Владыке пришлось несколько раз окликнуть её, чтобы она опомнилась.
– А? В чём дело?
– Что с тобой сегодня? – с улыбкой спросил Цзюнь У. – Глаз не отводишь от Циина. Тебе тоже нравится его новый доспех?
Несколько богов войны засмеялись, а Линвэнь, извинившись, вытерла со лба капли холодного пота, и рука, в которой она держала кисть, по-прежнему подрагивала. Окажись Се Лянь там в то время, наверняка тоже бы посмеялся, однако сейчас он понимал: у Линвэнь всё внутри переворачивается, когда прямо перед ней расхаживает Цюань Ичжэнь в кровавых одеждах, собственноручно сшитых ею несколько сотен лет назад.
Инь Юй не находил себе места: бродил туда-сюда перед дворцом, то присаживался на корточки, то вставал – ожидание сводило его с ума. Когда всех отпустили с собрания, Цюань Ичжэнь вышел первым и окликнул его:
– Шисюн, что ты здесь делаешь?
Инь Юй вскочил, поздоровался и сразу перешёл к сути:
– Твой доспех…
– Он прекрасен! Сам Владыка его похвалил, и Линвэнь тоже понравился. Спасибо тебе большое!
Инь Юй с деланой небрежностью ответил:
– Да, неплохой, но мастер, который его изготовил, сказал, что нашёл в нём какой-то изъян, и просил вернуть, чтобы исправить.
Он не стал напрямую просить Цюань Ичжэня снять одеяние: тот мог бы почувствовать, что находится во власти демонического творения, и некрасивая правда выплыла бы наружу.
– Что-то не так? Я не заметил, – удивился Циин.
Требовать вернуть подарок ужасно невежливо, Инь Юй мучительно прокручивал в голове варианты, когда Цюань Ичжэнь вдруг сказал:
– Кстати, шисюн, мы сможем отправиться вместе в дозор в следующем месяце.
– Что? – Инь Юй поднял голову. Он так удивился, что почти забыл о Парчовом Одеянии. – Меня же нет в списках…
– Есть! – радостно воскликнул Циин. – Сегодня я предложил твою кандидатуру, и Владыка обещал, что подумает.
Се Лянь увидел, как кровь хлынула к лицу Инь Юя: гнев и обиды, копившиеся столько лет, наконец вырвались наружу.
– Ты больной?! – вскричал Инь Юй.
Случайные прохожие обернулись на шум, а Цюань Ичжэнь в недоумении захлопал глазами: впервые он видел шисюна таким злым. Инь Юй схватился за голову:
– Какое отношение ко мне имеет дозор богов войны?! Я ведь даже не просил тебя – с какой стати ты за меня обратился к Владыке?
Циин, очевидно, не догадывался, почему Инь Юй рассердился, но Се Лянь знал: для любого уважающего себя бога войны подобное считалось величайшим позором. В дозор по традиции приглашали самых достойных – избранные небожители демонстрировали свою силу и умения в сражениях с нечистью, чтобы снискать славу, привлечь верующих, а заодно обменяться опытом и сблизиться с другими дозорными. Словом, событие поистине знаменательное. К участникам предъявлялись высокие требования: например, они должны были иметь не менее четырёх тысяч храмов или входить в десятку лучших богов войны.
Храмов Инь Юю определённо не хватало, и все это знали. Попади он в дозор благодаря протекции, он мог бы извлечь для себя пользу, однако по небесным чертогам поползли бы слухи. Кто-нибудь более толстокожий воспользовался бы шансом, и множество чиновников готовы были в лепёшку расшибиться ради такой возможности, но не Инь Юй. Он не нуждался в подачках, да ещё не абы от кого, а от Цюань Ичжэня, которого только благодаря шисюну когда-то не сослали в мир смертных!
Циин этого не понимал. Он искренне считал, что, замолвив словечко за товарища, сделает доброе дело, а о последствиях не задумывался. На лице Цюань Ичжэня впервые появилось выражение, словно он хочет что-то сказать, но не смеет.
– Шисюн, почему ты сердишься? Я сделал что-то не так? – глухим голосом спросил он.
Опять эта фраза! Се Лянь про себя взмолился, чтобы тот замолчал.
На лбу Инь Юя вздулись вены, он был уже на грани срыва и, схватившись за волосы, закричал:
– Довольно! С меня хватит! Я так с ума сойду! Ты, мать твою, доведёшь! – Он ткнул пальцем в сторону дворца Шэньу. – Цюань Ичжэнь, ни слова больше! Сейчас же иди и отзови свою просьбу! И впредь не лезь ко мне!
Как только его гневный рёв стих, Цюань Ичжэнь, не говоря ни слова, развернулся и помчался в указанном направлении. Инь Юй опешил, а затем вспомнил про Парчовое Одеяние: Циин послушался не потому, что осознал свою ошибку и желал её исправить, а потому, что демонические одежды управляли его разумом!
Когда Цюань Ичжэнь ворвался в зал, несколько богов войны, не успевшие разойтись после собрания, с удивлением обернулись к нему. Инь Юй, оставшийся снаружи, задрожал и крикнул:
– Стой!
Цюань Ичжэнь, почти добежав до Владыки, вдруг замер как вкопанный.
– Что это было? – удивился он.
Цзюнь У нахмурился:
– Циин, не двигайся! Дай мне взглянуть на тебя. Твои глаза только что подёрнулись пеленой, и по взгляду я понял, что ты попал под влияние тёмных сил.
Цюань Ичжэнь недоумевающе почесал в затылке:
– Хорошо…
Он сделал ещё один шаг вперёд, и Инь Юй в отчаянии воскликнул:
– Уходи оттуда!
Подчиняясь приказу, Цюань Ичжэнь тотчас развернулся и выскочил из дворца, а Инь Юй, ничего не соображая от злости и волнения, сам понёсся куда глаза глядят, словно вор, застигнутый на месте преступления. Владыка больше не мог оставаться в стороне, он поднялся с трона и велел:
– Схватить их!
– Есть! – единодушно отозвались боги войны.
Инь Юй в панике совсем утратил рассудок.
– Беги! Скорее! Сними одежды! – закрыв лицо ладонями, прокричал он.
Цюань Ичжэнь вытаращил