— Сама-то давно проснулась? Воскресла давно?
— Что, так заметно?
Он покатился от смеха:
— Моя жена со «стволом» не шлялась. И лесбиянкой тоже не была.
— Не твое собачье дело.
— Теперь конечно.
— Ну, вы разобрались? — спросила Настина спутница. — А то, может, я мешаю?
Пистолет она так и не убрала, но враждебности в ее взгляде поубавилось.
— Людмила, да? Очень приятно. А я Костя. Располагайтесь. Места полно, хозяин не придет. Я его зарезал.
— Ой-ой-ой, какой ты экстремальный! — ехидно произнесла Настя.
— Меня ваша семейная драма уже достала, — заявила Людмила.
— И то верно. Чего мы разводим?
Костя направил женщину в комнату и, пропустив вперед, ткнул ее костяшками пальцев под лопатку. «ПМ» выскочил из руки и, сделав в воздухе сальто, плюхнулся в кресло. Настя рванулась за пистолетом, но Константин стоял ближе.
— Вон туда, — скомандовал он, указывая стволом на окно.
Приковав обеих дам через трубу, Костя сладко потянулся и прилег на диван.
— Теперь потолкуем.
— Видела? Муженек! — бросила Настя подруге. Она нисколько не струсила, и Костю это насторожило. Его супруга на отчаянный поступок была не способна, но то — супруга. Женщина, сидевшая на корточках у батареи, имела такое же отношение к Насте, какое он-к географии.
— Ментов не привели? Или вы сами из этих, из добровольных помощников?
— Тащился один. Отделались.
— Бритвой по горлу и в колодец? — иронично осведомился Костя.
— Слушай, муж... Хватит, а? Надоело. Сидим тут, выясняем, кто круче.
— Сидите вы, — возразил Костя. — А я лежу. Зачем приперлись? За любимой цепочкой? Она у ба-рыги на Курском вокзале.
— Да можешь ее себе намотать на... «Цепочка»! Я принципиально. Чтоб какой-то козел меня опускал!..
— Понятненько... Он вдруг поймал себя на том, что пытается заглянуть в глубокую пройму ее жилетки. Константин знал, что ее грудь далека от идеала, но теперь Настя была другой — грубой, циничной, какой-то бой-бабой, и ей это очень шло.
— Настюх, а ты вообще кто?
— Человек...
— Насть, чего тупить? Сами же пришли, — сказала Людмила. — Друг друга мы разыскали, а больше никого из наших нет.
— "Ваши" — это какие?
— Мы с ней тоже не совсем свои. Из разных кланов. Но здесь считаться глупо, территория ничья.
— Так вы бандитки? — хохотнул Константин. — Разбойницы? Вы что, девки, серьезно?
— Не надо переспрашивать, — жестко сказала Настя.
— Вы откуда свалились? Что же у вас там за жизнь?
— У нас, Костенька, веселуха.
— Значит, все-таки не два слоя, больше. Про Нуркина слышали что-нибудь? — спросил он скорее для очистки совести и, получив отрицательный ответ, успокоился.
— Костя, дал бы ты нам поесть чего-нибудь...
— С «пушкой» и голодные?
— Она у нас всего час. Говорю же, увязался один крендель.
Прежде чем расстегнуть наручники, Константин долго и тяжело думал. В голове крутилось три варианта. Либо женщин снарядили опера и цена их словам — плевок. Эта версия не годилась, так как Настя — та, что была его женой, — при виде пистолета залезла бы под кровать. Да и ботинки солдатские ее надеть не заставишь. Как ноги у нее не потеют? На улице жара адская...
Второй вариант: менты ни при чем. В этом Костя почти не сомневался. Так сыграть нельзя, это надо собственной шкурой прочувствовать. Девчонок действительно перекинуло, но явиться они могли и с недоброй целью. С какой? Если хотели убить — возможность была. За деньгами? Да ну, чушь.
Оставался вариант номер три: они не врали. Не кривили душой. Просто пришли. Почему? А почему он искал сотника? Потому, что в одиночку невозможно, каким бы волком ты себя ни мнил. Без стаи тебе хана.
Несмотря на недостаток женственности, в кухонном хозяйстве Настя разобралась довольно быстро. Выдернув нож из двери, она дочистила картошку и проинспектировала холодильник. В морозилке нашелся каменный кусок мяса, а в отделении для овощей — вялая луковица с пышной бородой и желтым стебельком на макушке. Настя сполоснула руки и принялась стряпать.
— Есть будешь? — спросила она как-то по-старому, по-семейному.
— На четверых готовь, — сказал Константин.
— Ты случайно не бабу ждешь?
— Командира.
— Конечно. Ты всегда при ком-то. Слюнтяй ты, Костенька.
Людмила села в углу. Положив на стол лакированную сумочку, она заглянула в нее так, словно сумка была бездонной. Людмила последовательно извлекла из нее пачку «Вог» с ментолом, пачку «Стиморола» и позолоченный «Ронсон». Следом за ними оттуда выполз хромированный кастет, не менее изящный, чем дамская зажигалка.
На вид Людмиле было тридцать — тридцать с небольшим. В отличие от простоватой Насти она производила впечатление классической стервы. Ее лоб скрывали тонкие смоляные локоны, а красивые губы постоянно двигались в какой-то таинственной полуулыбочке. И еще она не смотрела в глаза.
Людмила сделала три затяжки и щелчком отправила сигарету в окно.
— Вода горячая есть? Пойду помоюсь, — объявила она, и Костя поразился тому, с какой скоростью эти женщины осваивали чужое жизненное пространство.
— Ты правда это сделал? — спросила через плечо Настя. — Что они о тебе говорят. Четырнадцать человек.
— Больше.
— Да-а... У нас ты был бы на троне.
— Заманчиво. А ты почему здесь?
— Не повезло.
— А эта вамп? Ей тоже не повезло?
— Вот сам у нее и узнаешь.
Косте послышались нотки ревности. Кажется, экс-благоверная полагала, что имеет на него права. Странно, но он тоже не считал ее посторонней. Вот ведь психология! Были мужем и женой — никакого взаимопонимания. А сейчас разошлись, причем разошлись так, что дальше некуда, — и...
"Что "и"? Мне еще с лесбиянкой спутаться не хватало", — одернул себя Костя.
— Настя. Давай без дураков. Какого черта? Чего тебе от меня надо?
— Смысла, — невозмутимо сказала она, продолжая возиться со сковородкой.
— Ты за кого меня принимаешь? Пророки в соседней палате.
— У тебя началось намного раньше. И ты до сих пор не проглотил пулю. А следовало бы. Всем нам.
Она обернулась и почесала нос — этот жест Константин помнил хорошо.
— Как можно жить, если все, что было важным, оказалось фуфлом? — спросила она. — Работа, подруги, сапоги... Хорошо хоть детей не завели. И что дальше? Делать вид, что ничего не происходит?
— Придумать себе новое фуфло. Устраиваться как-то.
— Как ты? Как ты устроился, да? Четырнадцать человек. Больше. Они тебя доставали? Трогали? Нет. Значит, есть у тебя какая-то цель?
— Один меня об этом уже спрашивал. Я ответил, что есть. Потом объяснил, какая именно.
— Ну?
— Теперь его квартира пустует.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});