Медведев смотрел в распахнутое окно на кудрявые зеленые кроны в парке Шевченко, на ребятишек, играющих в чехарду, и всем существом ощущал, как его тянет отдохнуть. Ни о чем не думая, полежать на травке под тенью молодого дубка, пожариться на носу Жориной шаланды, понежиться на черной бархатной волне, плывя по лунной дорожке. Он устал за эти годы без отдыха, без минуты покоя.
— Медведев! Сто лет! А мне говорили, ты в отпуске. Слава аллаху, ты здесь! — радостно проговорил невысокий смуглый человек, стремительно вбегая в комнату.
— Арбатский! Марк! Откуда взялся? — приветливо улыбнулся Латышев.
— Из стольного града Харькова. А спустился к низам вот из-за него, — он ткнул пальцем в Медведева. — Соскучился.
— Кажется, ты хочешь помочь мне отдохнуть? — кивнул ему Медведев. — Ну, выкладывай.
Арбатский захлопнул дверь, подсел к столу.
— Нехорошо, друзья, получается: сидим на бочках с золотом, а Керзону уплатить нечем, — сказал он, ехидно поглядывая на недоумевающих товарищей. — Давай, давай, Медведев, раскошеливайся!
— Говори по-человечески! — не выдержал Латышев.
Но Медведев знал, что Марк не перейдет к делу, пока не вымотает из них душу. Тогда он, зевая, в двух словах скажет главное и задремлет тут же в кресле.
Действительно, побалагурив, Марк наконец выдавил из себя:
— Махно собирается выкопать золото, — и, прикрыв глаза, затих.
— Ну? — снова не выдержал Латышев.
Марк приоткрыл один глаз, зевнул.
— Что ну? Думаете, легкое дело — выкапывать золото? При его слабом здоровье! Надо человеку помочь.
Медведев вспомнил, сколько легенд ходило о несметных богатствах, зарытых махновцами в украинских лесах. Он никогда не принимал этого всерьез.
— Послушай, Марк, достаточно было брехни о махновских сокровищах. Кроме того, ведь Махно сейчас в Польше, а не в Гуляй-Поле...
Арбатский разразился целой тирадой:
— Позор! Быть кучером у знаменитого анархиста Арбатского и не усвоить элементарных основ анархизма! Медведев, о чем же вы думали, когда везли меня на свидание к великому Нестору? Неужели вы не усвоили тогда, что деятелям анархизма для поддержания в груди священного пламени свободного духа необходимы хлеб с маслом и телячьи котлеты? И побольше украинского самогону! А на какие шиши достанешь это в польской земле? Короче, анархисты решили опять собраться вокруг батьки, чтобы трошки подкормиться. А батьке и самому «пенензы» нужны до зарезу. Супруга без шоколада скучает, в кусты смотрит. Махно до того разревновался, что даже пытался себе горло бритвой перерезать — насилу отняла мать Галина. Так он и ходит теперь со шрамом через всю икону. В общем, решил батька отрядить экспедицию за золотом, зарытым где-то на Украине. И на разведку собирается послать кой-кого из своих приближенных — выяснить обстановку в родных краях. А уже вторым рейсом направить человека, единственного, знающего заветное местечко.
— От куда все это тебе известно? — полюбопытствовал Медведев.
— С тех пор, как вы тут открыли трассу на Варну, прошло около года — достаточно времени, — усмехнулся Марк.
— Я, кажется, догадываюсь, что тебе от меня нужно, — медленно проговорил Медведев. — В разведку от Махно едет кто-нибудь...
— Вот именно. Едет твой старый знакомый Левка Задов собственной персоной.
— Что же ты думаешь предпринять? — после некоторого молчания спросил Медведев.
— Видишь ли, руководство предложило взять его на самой границе, получить от него связи, явки.
— Нет, — покачал головой Медведев, — Левка не скажет. Он не таков. К нему нужен подход.
— Вот, вот, вспомнил я, что ты говорил мне о нем... — осторожно, не договаривая, произнес Марк.
Медведев взглянул Арбатскому в глаза, прочел в них все, что тот недосказал: радость встречи, просьбу о помощи, веру в него и ту особую тактичность, которая так заботливо оставляет возможность не ответить... И, широко улыбнувшись, разом загоревшись, воскликнул:
— Решено, Марк! Левку на границе встречаю с тобой я!
— А отпуск? — полусердито, полушутливо пробасил Латышев. — Смотри, зимой не пущу.
Медведев с удивлением поглядел на начальника: он уже и не помнил, о чем они беседовали здесь полчаса назад.
* * *
То были тяжелые дни, когда золото требовалось стране как воздух. За машины, за продукты, которые продавал нам Запад, за все надо было расплачиваться чистым золотом. Враги злорадно предъявляли ультиматумы и грозили войной. Они надеялись, что мы не выдержим, что обанкротится молодое государство. Страна требовала золота, золота, золота!
Двинулись на Север первые разведочные партии геологов — искать золото. Пришли молодые рабфаковцы на заброшенные, разрушенные рудники — добывать золото. Государство обратилось к своим гражданам — сдавайте золото!
Трясущиеся руки «бывших» по ночам зарывали в ямки царские десятки, замуровывали в стены золотые кресты и драгоценные кулоны, жадно обменивали золото на контрабанду.
— Иди отдай эту проклятую золотую цепочку, чтоб ее черт побрал! Или ты хочешь, чтоб гепеу сама нашла? — задыхаясь, шептала кустарю-одиночке его подруга жизни.
А мальчишка с нахмуренными бровями, с упрямой складкой рта, этот современный ребенок, которому наплевать на стариков родителей, на семью, на интересы дома, этот бессердечный разбойник с комсомольским билетом собирает в квартире все кольца и браслеты, уговаривает сестру снять сережки и под градом родительских проклятий тащит все это на приемный пункт.
Золота! Больше золота!
Сокровища Махно должны были достаться народу.
* * *
Лодку от румынского берега ждали после полуночи. Сидели рядом на поваленной полусгнившей березке, вглядывались в темноту, слушали. Тихо всплескивала река. Ни одного постороннего звука не доносилось из-за Днестра.
— Отвязывают лодку, — прошептал командир погранотряда.
Медведев прислушался.
— Слышишь что-нибудь? — спросил он Марка.
Арбатский пожал плечами, помотал головой. По-прежнему тяжелая, сырая тишина лежала вокруг.
— Усаживаются, — через минуту снова прошептал командир погранотряда. — Сегодня они что-то здорово шумят. Неужели не опасаются?.. — И, повернувшись к Медведеву, значительно произнес: — Дело ясное. Им открыли границу. Их отправляет сигуранца.
Это было неожиданно и тревожно — связь группы с румынской охранкой! Об этом разведка не сообщала. Анархистские вожди обосновались в Польше, перетянули туда самого Махно. Но основная группа махновцев осталась в Румынии, в Плоешти, где влачила нищенское существование. После угара бандитского разгула — жуткое похмелье: без родины, без денег, без желания и умения трудиться. А в перспективе — голодная смерть на улице. Да, да, вполне возможно, сигуранце нетрудно было их купить.