асов-аланов.
Только зимой 1238/39 г. монголы опять побывали в русских землях — тумены Гуюка, Мэнгу, Кадана и Бури в ходе подавления восстания мордвы, под общим командованием Субэдэя (см. рассказ РД о вождях поволжских племен Баяне и Джику[857]), выдвинулись в Муромскую землю, взяли Муром, разорили земли по Нижней Клязьме вплоть до Нижнего Новгорода. «На зиму Татарове взяша Мордовьскую землю и Муром пожгоша, и по Клязме воеваша, и град святой Богородица Гороховець пожгоша, а сами идоша в станы своя»[858], при этом какой-то из отрядов монголов прошел и дальше на Волгу и взял «Городец Радиловь на Волзе»[859]. Тогда же какой-то отряд монголов совершил набег на Рязанскую землю: «Приходиша Батыеви Татарове въ Рязань и поплениша ю всю»[860].
Когда Берке и другие царевичи воевали западную часть Половецкой степи, они были должны обеспечить свой фланг со стороны южного пограничья Руси и степи. Видимо, этим надо объяснить погром Переяславского княжества весной 1239 г. — Переяславль Русский к тому времени более трех веков был южным форпостом Руси. Батый направил туда войска своих братьев, как пишет летописец, для уничтожения этих пограничных городов «Руской земли»: «Батый же нача посылати на городы Руския»[861]. 3 марта 1239 г. один из монгольских отрядов армии Берке разгромил Переяславль и перебил его жителей: «Взятъ град Переяславль копьем, изби весь»[862]. После чего они опять ушли до осени в Дешт-и-Кипчак и Северный Кавказ, готовя новую кампанию, уже против Черниговского княжества, оставшегося практически нетронутым на предыдущем этапе «Батыева пленения».
Основные силы армии Мэнгу и Гуюка были тогда заняты на Северном Кавказе: «Гуюк-хан, Менгу-каан, Кадан и Бури направились к городу Минкас и зимой[863], после осады, продолжавшейся один месяц и пятнадцать дней, взяли его»[864]. Это же подтверждает ЮШ: «Зимой, в одиннадцатой луне (27 ноября — 26 декабря 1239 г.), войска под командованием Мэнгу окружили город асов Магас и через 3 месяца захватили его»[865], т. е. «Минкас» у РД (и «город М.к. с» у Джувейни) — это был аланский город Магас, где армия Мэнгу и Гуюка простояла как минимум до начала 1240 г. Война с аланами принесла не только потери — монголы получили солидное подкрепление, которое, возможно, покрыло убыль в воинах. Как уже выше упоминалось, часть аланских феодалов предпочла перейти на сторону монголов[866]. К монголам присоединялись и отдельные воины, и небольшие отряды[867]. Некоторые из них обладали выдающимися воинскими качествами[868].
Шибан (брат Бату) и Бучек осенью 1239 г. дошли до южного побережья Крыма[869] в декабре — 26 декабря 1239 г. ими был захвачен Сурож (Судак) (в Синаксаре, одной из древних книг сурожского монастыря, сохранилась запись очевидца на полях, датированная 26 декабря 1239 г. — «в тот же день пришли татары», ее видел и описал исследователь середины XIX в.[870]). Таким образом, для похода на Чернигов оставались только тумены Джучидов — с Бату и Берке во главе. Осенью 1239 г. они подошли с юго-востока и «обьступиша град в силе тяжце»[871]. Черниговские князья поступили аналогично суздальским — полки Мстислава Глебовича и некоторых других князей пришли на помощь городу и приняли бой в поле. Результат был знакомым по кампании 1237/38 г.: «Побежен бысть Мьстислав, и[872] множество от вой его избьеным бысть»[873]. Сам Чернигов подвергся мощному воздействию осадного арсенала («меташе бо каменем полтора перестрела, а камень можаху 4 мужи сильни поднята»[874]) и пал 18 октября 1239 г.[875] «Взяша татарове Чернигов, князи их выехаша въ Угры, а град пожегше и люди избиша, и манастыре пограбиша»[876]. Далее монголы не пошли на север, а занялись грабежом и разорением на востоке, вдоль Десны и Сейма. Археологические исследования показали, что Любеч (на севере) был не тронут, зато пограничные с Половецкой степью городки княжества — Путивль, Глухов, Вырь и Рыльск — были разрушены и опустошены[877]. Далее монгольские тумены вернулись на юг, в Половецкую степь.
Видимо, еще в 1239 г. произошла ссора Бату и Гуюка, последнего поддержали царевичи дома чагатаидов[878]. Понадобился ярлык-приказ каана из Каракорума, который приказал своему сыну Гуюку быть в подчинении у Бату[879]. Он не мог прийти к Бату раньше 1240 г., когда силы монголов опять сосредоточились под командованием Бату и Субэдэя, как главного заместителя или помощника при нем. В биографии Субэдэя сказано, что Бату также просил у каана дать приказ Субэдэю помочь в руководстве армией в последней кампании против русских[880]. Его статус можно также понять по словам захваченного русскими у Киева осенью 1240 г. языка-монгола: «Себедяи богатур», который хотя и «не от роду же его», был у Батыя «воевода его перьвыи»[881], т. е. не будучи Чингисидом (он был только лишь гургэном, т. е. мужем принцессы из «золотого рода»), Субэдэй имел права выше других царевичей в этом походе, что в целом соответствует данным его биографии в ЮШ.
Последняя кампания монголов Бату на Руси началась в конце лета 1240 г. Но еще в начале года был осуществлен разведывательный поход к Киеву корпуса Мэнгу, который оставил часть сил Букдаю (по предположению переводчиков РД, это разночтение имени Кукдая), для войны на Кавказе. «Назначив войско для похода, они поручили его Букдаю и послали его к Тимур-кахалка[882] с тем, чтобы он занял и область Авир»[883]. Этим армия Бату вносила свой вклад в дело покорения Закавказья — именно в это время там оперировал корпус Чормагана.
Мэнгу подошел к Киеву с юго-востока, с направления, на котором монголы в предыдущем году уничтожили пограничные крепости и станы «своих поганых», десятилетиями защищавшие Переяславское и Черниговское княжества от нападений кочевников. Как сообщает Ипатьевская летопись: «Меньгуканови же пришедшу сглядать град Кыева, ставшу же ему на оной стране Днепра, во градка Песочного, видив град удивися красоте его и величеству его, присла послы свои к Михаилу и ко гражанам, хотя и[884] прельстите, и не послуша»[885]. Поскольку Мэнгу осаждал аланский укрепленный город Магас еще в начале 1240 г. (он пал в феврале 1240 г.), то он подошел к Киеву (по летописи — зимой «6748 г.», т. е. 1239/40 г.) не ранее конца февраля — марта 1240 г. Для рекогносцировки он остановился на левом берегу Днепра («на оной стороне», «у градка Песочна»[886]). Разведав переправы и не получив согласия на добровольное подчинение Киева власти монголов, корпус Мэнгу ушел из Руси.
О начале последней кампании Батыя на Руси