Читать интересную книгу "Искатель,1994 №4 - Виктория Холт"

сознания.

Генрих умирал. У постели короля собрались все самые лучшие доктора, ученые и лекари Франции. Филипп Испанский прислал своего знаменитого лекаря Андре Весаля, но спасти Генриха Валуа сейчас не могло ничто.

Генрих в жару метался по постели. Когда он приходил в себя, то все разговоры сводились к одному: никто не должен винить Монтгомери в том, что произошло. Король хотел только одного — защитить бедного шотландца. В народе уже стали поговаривать, что молодой капитан протестант и что его подговорили смертельно ранить короля, но Генрих, несмотря на страшные мучения, неустанно напоминал всем, как капитан но хотел драться, твердил, что его нельзя винить, что шотландец выполнял приказ короля Франции.

Потом сознание покинуло Генриха. Он лежал тихо, и его не могли привести в чувство ни уксус, ни розовая вода.

Из города радости Париж превратился в город печали. Горожане собирались около Турнельского замка и ждали новостей. Докторам удалось наложить на рану повязку и даже удалить несколько осколков, но все усилия были напрасны.

Шли дни, недели. Генрих лежал без сознания, и никто не мог привести его в чувство. Королева безутешно рыдала. То и дело она требовала привести детей, обнимала всех по очереди и отсылала в детские, чтобы поплакать в одиночестве.

«О мой любимый, все эти годы вы принадлежали другой женщине, а сейчас вас хочет забрать у меня смерть!» — причитала она.

Екатерина послала Диане записку, в которой требовала вернуть все драгоценности короны и подарки мужа. «Смотрите, ничего не забудьте, — строго предупреждала королева. — Я помню все наперечет».

Когда записка была доставлена Диане, та подняла печальные глаза, грустно посмотрела на посыльного и горько улыбнулась. Только сейчас она поняла, что никогда не знала королеву. Лишь несколько человек при дворе знали истинную Екатерину де Медичи. Они-то и прозвали ее: Мадам Змея.

— Значит, король уже умер, раз со мной так обращаются? — осведомилась герцогиня де Валентинуа.

— Нет, мадам, — услышала она в ответ. — Говорят, что он еще немного поживет.

Диана встала и надменно ответила:

— Пока в нем будет теплиться хоть искорка жизни, я хочу, чтобы мои враги знали: я не боюсь их и не стану повиноваться их приказам. После смерти Его Величества мне незачем будет жить, и вся их месть покажется мне сладким бальзамом по сравнению с горечью утраты. Но в любом случае: жив мой король или мертв, я не боюсь их.

Когда слова Дианы повторили Екатерине, она поняла, что ее соперница вновь победила.

Тело короля Франции, Генриха, забальзамировали и положили в свинцовый гроб. Самые знатные вельможи королевства, не переставая плакать, перенесли его в Нотр-Дам.

На панихиде кардинал Лотарингский произнес траурную речь, и гроб с телом короля опустили в склеп.

Монморанси сломал над гробом свой жезл великого коннетабля. Так же поступили еще четверо придворных. Чем только вызвали новые рыдания собравшейся толпы.

После того как гроб опустили в склеп, герольд по традиции крикнул:

— Король мертв. Да здравствует король Франциск!

Видам Шартрский вел себя высокомерно со всеми, кроме королевы-матери, к которой он относился еще с большей нежностью, чем прежде.

Екатерина носила траур, грустная бродила по дворцу, но ее глаза лукаво блестели. Все думали, что она скорбит по мужу, а наблюдательные глаза Екатерины замечали каждую мелочь.

Екатерина решила отложить расправу с ненавистной Дианой. Она закрыла потайной ящичек с ядами, решив, что женщина, так долго сиявшая при французском дворе, испытает больше страданий в ссылке, чем если умрет от яда. Пусть немедлен по вернет все драгоценности и подарки, оставит замок Чено в обмен на великодушный дар королевы-матери — шато Чамонт, которое Екатерина всегда считала приносящим несчастья, и отправляется в ссылку в Анет. Королева-мать не должна забывать, что Диана связана родственными узами с де Гизами, которые едва ли обрадуются, если их родственницу отравят. Эта вероломная семейка относилась к Екатерине с большим почтением, потому что Франциск был еще слишком юн, чтобы править королевством, и королева-мать стала регентшей, но они без малейших колебаний обвинят ее, если их в прошлом могущественная родственница внезапно заболеет и умрет таинственной смертью. Гизы готовились править страной с помощью юного короля и молодой королевы.

Екатерина улыбалась галантному видаму. Молодой человек обладал честолюбием и был Бурбоном, а Бурбоны являлись давними врагами Гизов. Надо помочь дому Бурбонов победить дом Гизов. Как только Гизов удалят от двора, препятствия между молодым королем и королевой и королевой-матерью будут устранены. Что касается Марии Стюарт, то Екатерину вполне бы устроило удаление ее коварных и честолюбивых дядей.

Она разрешила молодому видаму тайно навещать ее и поведала о своих планах.

— Я хочу, чтобы вы доставили мои письма принцу Конде.

Винам понимающе посмотрел на нее. Конде был главой дома Бурбонов.

— Я готов служить вам не на жизнь, а на смерть, — пылко ответил он, целуя руку Екатерины. — Но, служа вам, я тоже рассчитываю на небольшую награду.

— У королев не просят наград, мсье.

Она обещающе улыбнулась и принялась с нетерпением ждать его возвращения с ответом.

Однако в покои королевы-матери пришел не видам.

Паж сообщил, что герцог де Гиз просит немедленной аудиенции. Екатерина разрешила ввести герцога.

Открылась дверь, и пламя свечей в подсвечниках задрожало. Перед ней стоял Гиз, высокомерный и мужественный, с почтительной улыбкой на обезображенном шрамом лице.

— Умоляю Ваше Величество простить меня за это вторжение, — извинился он. — Но… раскрыт заговор.

Екатерина спокойно и бесстрастно смотрела на герцога.

— Видам Шартрский арестован.

— Вот как? И почему?

— У него были найдены документы, подтверждающие измену.

— Какие еще документы?

— Письмо принцу Конде.

— Значит, заговор? — осведомилась Екатерина.

— Боюсь, так, мадам, Вандома следует заточить в Бастилию.

— Я приказываю не делать этого, — высокомерно возразила Екатерина.

Герцог отвесил низкий поклон и сказал:

— Мадам, я просто не хотел вас беспокоить. Король уже подписал приказ об его аресте.

Екатерина потерпела поражение. Она знала, что ее война с Гизами окажется такой же продолжительной и упорной, как и борьба с Дианой. Завоевать власть отнюдь не легче, чем любовь.

В длинном плаще, с измененной внешностью, Екатерина де Медичи, пройдя парижские улицы, подошла к мрачному зданию Бастилии.

От стены отделилась фигура в черном плаще.

— Мадам, все готово, — произнес знакомый голос.

Он провел ее через маленькую дверь в темный проход, потом они поднялись по лестнице и пошли по длинным коридорам. Екатерина с отвращением вдыхала отвратительные запахи тюрьмы. Внизу находились ужасные темницы, в которых несчастных узников оставляли на съедение крысам, другим обитательницам темниц. В подземельях гнили всеми забытые мужчины и женщины. В железных