все. Влиятельный человек во всей Средней Азии. И он через киргизское посольство для меня это сделал. У него в посольстве знакомец.
Гектор глянул на Кашгарова, тот слушал с непроницаемым лицом. Слова Ковальчука ведь касались его шефа – Абдулкасимова.
– К несчастью, на базаре я даже не поинтересовался у хозяина – где он сам раздобыл ящик с чучелами. Наверное, тот лежал где-то долгие годы, скрытый от всех. Можно лишь строить догадки. Прочтете записки профессора. Он осторожничал из-за Дэв-хана и его соглядатаев, отсылал ценные экспонаты на склады, специально отправлял носильщиков с грузом – до своего возвращения с гор. В брюхо грифа он спрятал часть записок и снимков экспедиции и негативы.
– Чучела ты сохранил? – осведомился Гектор.
– Наверху они. В пустой комнате лежат. Кумай принес беду и смерть. Верны приметы Тянь-Шаня, – Ковальчук болезненно усмехнулся.
– Прочтем. Исследуем. Проведем экспертизы. За нами не заржавеет, – веско посулил полковник Гущин. – Вы мне скажите только – с какой целью вооружились помповой пушкой? Дробовик-то вам зачем?
– Я купил ружье давно, никакого отношения к нынешним событиям это не имеет. Все оформил законно. Меня еще при строительстве дома пытались ограбить мои же шабашники. И я испугался тогда. Я держал галерею и хранил дома картины, ценные произведения современного искусства. Это сейчас я почти разорен. Я приобрел дробовик для защиты от воров.
– Стреляешь ты сносно для новичка, – похвалил Гектор. – Врожденная меткость? Или учился кучно палить? Часом, не в стрелковом клубе мужа старшей сестренки твоей бывшей пассии?
– Я с Вероникой и ее мужем не общался, – ответил Ковальчук. – Ника – редкая стерва. Она вечно сестрой в юности командовала и помыкала. Наш роман с Ленкой из-за нее пошел прахом.
– А разве не из-за вонючего запаха вашей подруги? Вы же сами нам здесь жаловались, – тихо спросил Адиль Кашгаров.
Ковальчук глянул на него. Побагровел.
– Ты! Щенок! – взорвался он. – Еще раз посмеешь оскорбить ее, набью тебе морду! И одной рукой сподоблюсь!
– Тихо, свару отставить, – примирительно бросил Гектор. – Яд дома держишь, Толик? Кайся.
– Обалдел совсем? – бросил и ему злобно и грубо Ковальчук. Тон его резко изменился.
Гектор усмехнулся.
– А пестициды? – Он созерцал выходившего из себя Ковальчука.
– Да пошел ты!
– А если найдут при обыске?
– С вас станется. Вы и подкинуть способны! Ненавижу… Тебя больше всех. Я сразу понял, кто ты есть, когда ты ко мне в магазин явился – с ней. – Ковальчук яростно глянул и на Катю. – Берите, за чем явились. Только меня оставьте в покое!
Гектор взял его мобильный со столика у дивана. Расправился с Face ID, наведя камеру на Ковальчука, и отключил опцию.
– У меня еще вопрос. – Полковник Гущин явно пытался снизить градус противостояния. – У Шахрияра была уйгурская допа?
– Допа? – Ковальчук недоуменно покосился на него.
– Тюбетейка – черная, расшитая белым узором. – Полковник Гущин на своем мобильном предъявил Ковальчуку снимок допа, найденной на пустыре в Липках, недалеко от места убийства.
– Не видел я! При мне он в этой узбекской кипе не ходил, – отрезал Ковальчук.
Глава 34
Кумай
Полковник Гущин вызвал в дом патрульных и оставил Ковальчука под их охраной. А сами они вчетвером поднялись на второй этаж в его домашний офис. Рядом в пустой комнате на расстеленном на полу полиэтилене стоял большой деревянный ящик из почерневшего дерева. В нем они увидели птиц: Синюю – символ счастья и кумая. Его чучело производило отталкивающее, жуткое впечатление: грифа выпотрошили и словно вывернули наизнанку, голова без глаз с хищным клювом на длинной шее. Огромные серые крылья с длинными перьями не вмещались в ящик.
– Кумай – существо из Нижнего мира? – спросил Гектор Адиля Кашгарова.
– Кажется, – ответил тот. – По древним легендам гор.
– Словно этот… как его… демон поверженный на картине, – полковник Гущин мрачно созерцал грифа. – Выбрал же себе «мула» для посылки в вечность профессор Велиантов!
Записки экспедиции и фотографии из чучела кумая они нашли на столе в пластиковой папке, в прозрачном файле лежали другие снимки с обгорелыми краями, полученные Ковальчуком от Нур Абдуллы Шахрияра. Гектор усадил Катю во вращающееся кресло у стола, а сам наклонился над ней, просматривая весь архив и одновременно сравнивая документы и фотографии с закачанными Ковальчуком в мобильный сканами и снимками. Открыл его ноутбук, проверил файлы. Он действовал быстро – они располагали ограниченным временем, полковник Гущин обязан был вскоре вызвать на место происшествия оперативную группу и криминалистов-экспертов для обыска дома и участка.
– Папки с материалами возьмем с собой, Федор Матвеевич, внаглую присвоим, – усмехнулся Гектор. – Данные по экспедиции в его мобиле и в компе я сейчас удалю. Ваши станут проверять его гаджеты. Отсечем лишних любопытных. Пусть созерцают чучела в ящике и дивятся. Думаю, Ковальчук скачал все свое богатство еще и на флешки, сделал копии, чтобы подстраховаться. Но где он их спрятал, мы никогда не найдем. Он не скажет.
Гектор стер всю информацию из гаджетов Ковальчука – остались лишь материальные носители, и они начали их просматривать. Читать! Оказалось, многое они уже знали из музейного архива – Велиантов тщательно дублировал свои записи. Но кое-что было новым и крайне интересным. В брюхо чучела грифа профессор спрятал подробный отчет о наблюдениях за Синей птицей. Он составил его строго по музейным правилам на имя директора зоомузея и подписался своим полным именем, указав должность, поставив дату и год. Именно из орнитологического отчета Ковальчук и узнал о членах экспедиции 1931 года. Велиантов перечислил поименно всех своих коллег с указанием их рода занятий в качестве соавторов научного открытия обитания Синей птицы у пика Хан-Тенгри. Далее шла записка, сделанная его же рукой:
Двое наших носильщиков третий день подряд страдают жестоким поносом. Юсуф Шахрияр вспомнил своего отца – уйгурского купца-фрамацевта из Верного, тот кроме коммерции занимался и медициной. Учил Юсуфа оказывать первую помощь больным. Но его знаний недостаточно, и у нас в походе нет необходимых лекарств, а Юсуф подозревает дизентерию. Поэтому я отсылаю носильщиков обратно. Они повезут наши бесценные экспонаты, Павел пакует чучела грифа и второго добытого нами экземпляра Синей птички в ящик. Носильщики клятвенно обещали добраться до складов и сдать все под расписку на хранение до нашего возвращении. В Ак-Булуне все и дождется нас на складах. Я не отправляю остальное обычной почтой после страшной гибели нашего проводника – китайца, лучше пока все спрятать надежнее. Носильщиков в пути могут подстеречь люди Дэв-хана. Почту – письма, посылки – они сразу отберут. А чучела птиц им без надобности.
– Отсюда Ковальчук получил исходные данные для розысков потомков Юсуфа Шахрияра, – заметила Катя.
– Именно. А склады в Ак-Булуне – Светлом мысе – те, куда планировал съездить Юрий Велиантов. – Гектор наклонялся к ней вплотную, заглядывая в документы через ее плечо. – Ящик с чучелами и тайным содержимым