курсе, из-за чего весь сыр-бор, – усмехнулся Гектор. – Грот у Хан-Тенгри. Что бы он ни скрывал – это достояние вашей страны, да? Нет?
– Чья земля, того и клад – у нас дома всегда решали в пользу землевладельца, – тоже усмехнулся Кашгаров. – Жаль, если все это очередная химера, подобно поискам древнего армянского монастыря с мощами апостола на дне Иссык-Куля. У нас тьма подобных легенд и сказок. Приезжают со всего света, ищут и… ни хрена, простите за грубость.
– Адиль, а ваш шеф – он ведь не мусульманин? – неожиданно спросил Гектор.
Катя глянула на мужа. О чем он вдруг?
– Не исламист.
– Абдулхамит Абдулкасимов – уйгур? – задал Гектор новый вопрос.
– Да. У него в роду кто-то из Монголии, – ответил Кашгаров.
– Желтые уйгуры?
– Кажется. Он никогда не распространялся. Хотя я ведь тоже уйгур, – Кашгаров вздохнул. – У меня среди предков – казахи. Насчет нашей общей национальности с господином советником – он бы не взял меня внештатным переводчиком, если бы я не был уйгуром, как и он. Много кандидатов на место в посольство претендовали, а он выбрал меня, земляка. У нас всегда предпочитают своих.
– Простите за бестактность, но все же спрошу, – вежливо продолжил Гектор. – Вы сами исповедуете ислам?
– Я космополит и агностик, – рассмеялся Кашгаров. – Обожаю Сеул, корейские сериалы и попсу. С шести лет мой учитель китайского языка – даос – внушал мне следовать своей судьбе, плыть по потоку жизни. Помните фильм с незабвенным «седьмым самураем» Тоширо Мифуне? Он сидит у горной реки в кимоно и с катаной, пускает по воде цветы белых камелий. Я фанатею от тех кадров.
Катя смотрела на него в зеркало заднего вида. Его черные волосы слиплись от влаги. Он пах речной тиной. О сравнениях полковника Гущина она не подозревала, но Адиль и ей напомнил экзотичных и вычурных персонажей Манги.
Глава 35
Сборы
– Мы отправляемся к Хан-Тенгри, – объявил Гектор Кате. – У нас все доступные части пазла, исключая то, чем владел Юрий Велиантов, и похищенное у его вдовы. Осталось самое главное. Ядро головоломки.
– Пещера и ее тайное сокровище? – спросила Катя. – Думаешь, нам по силам ее отыскать?
– Найдем. Сделаю для тебя. Грот – мой тебе свадебный подарок, – ответил Гектор и поцеловал ее.
Они были в ванне вдвоем. Горячий ароматный пар. Ванная, знакомая Кате еще с первого ее приезда в дом Гектора вместе с майором Вилли Ригелем из Староказарменска. Отделанные суровым серым камнем стены, большая ванна-бассейн черного камня, утопленная в пол. Рядом бывшая гостевая комната – теперь их спальня. Вернувшись домой в Серебряный Бор в половине шестого утра, они нашли спальню подготовленной сиделкой. Кровать пока еще та же, где Катя лежала без сна незабываемой ночью, когда майор Вилли Ригель, друг Гектора, слушал его историю про «блистательный Кавказ» – чеченских боевиков, замученного ими брата-близнеца, плен, пытки, увечье. В спальне, с ее простой, стильной мебелью, единственное украшение – кованая тибетская поющая чаша на полу у панорамного окна. В чашу сиделка налила воды и поставила белые лотосы из Катиного свадебного букета. А корзинами с розами украсила лофт – странно они смотрелись в суровой обстановке спортзала на фоне кирпичных стен. Дом, когда они вернулись на рассвете, встретил их темнотой и сонной тишиной.
– Открой дверь сама, ладно? – попросил Гектор. – Все здесь твое. И мы с отцом тоже.
Катя достала из сумки ключи, еще прежде отданные ей Гектором, и отперла дверь. После пальбы, допроса, возвращения вместе с Кашгаровым в Москву (они довезли его до съемной квартиры на Карамышевской набережной) они лишь сейчас оказались наедине. В Кате пережитое на Серебрянке все еще «громыхало», жило, не отпуская. К счастью для себя, она из машины не видела самого страшного – когда Ковальчук целился с пяти шагов в упор в Гектора, а тот его опередил на долю секунды, обезоружив ударами.
В ванне в горячем пару она обнимала мужа. Гектор, целуя ее, сбивчиво шептал:
– Как ты шикарно тачкой ворота снесла… О-о-о-о-о! Катенька моя… Да я ж его, дурака, сам уже… А ты защищать меня бросилась. Без оглядки, без страха. Жена моя прекрасная… Только лотосы твои в тибетской чаше поставили, ваз у меня нет… Не обзавелся… Ничего, а?
– Хрусталь – не твое, Гек, всегда подозревала, – тихо смеялась Катя, целуя его сама.
– Зато кинг-сайз я заказал. Вернемся с Хан-Тенгри, кроватка наша немереная уже в спальне. – Гектор, обнимая, прижал ее к борту ванны, зарываясь лицом в ее мокрые волосы, осыпая ее жаркими поцелуями.
– Гек, предупреждаю заранее и всерьез – я никогда ни в какие походы не ходила. Тем более в горы! Я полный профан. Я не умею даже разжечь костер! И я боюсь насекомых. Пауков, гусениц… если заползут в палатку…
– Доверься мне снова полностью. Это наше первое свадебное путешествие, я все беру на себя… А детали… мы о них потом… не сейчас…
В результате проснулись они, естественно, очень поздно – после полудня. Гектор принес Кате кофе из кухни на первом этаже.
– По нашей традиции – мятный капучино, – он протянул кружку Кате в постель и устроился рядом со своим двойным эспрессо.
– Гек, а Гущин? – спросила Катя, пробуя мятный капучино своей новой семейной жизни.
– У нас же свадебное путешествие! – Гектор, обнаженный, могучий после их ночи, сиял. – Пятая спица в колеснице?
– Шестая. Бросим его на произвол судьбы? С его убийствами? Не возьмем к Небесной горе? Ай-яй-яй! Не есть хорошо. – Катя тоже улыбалась – они с мужем понимали друг друга с полувзгляда.
– Вдруг он сам откажется? Хватит ума, – смеялся Гектор.
– Федор Матвеевич вознамерился поймать убийцу и найти пещеру Али-Бабы с алмазами. Мне его упрямство знакомо. Он рванет в командировку на Тянь-Шань следом за нами.
– Позавтракаем, я ему позвоню, – обещал, смягчившись, Гектор. – Слово за ним.
Гущин ему по телефону объявил: дома у Ковальчука ядов и пестицидов при обыске не нашли. В мобильном его номера Красновой и Шахрияра, но телефона Осмоловской нет. Ковальчук в ИВС, адвоката уже нанял. Гектор, прочтя ответ на свой мейл о проверке «Тойоты» Ковальчука, тоже его огорчил – никаких черных «крузаков» при повороте в Вороново камеры вообще не зафиксировали.
Услышав от Гектора про поездку к Хан-Тенгри, Гущин надолго умолк.
– Жду вас с Катей в четыре, я освобожусь в главке и угощу вас обедом. Теперь моя очередь приглашать вас, молодоженов, – молвил он наконец. – Обсудим очно, Гектор Игоревич.
Встретились они на Никитской, в «Кофемании» – Гущин ждал их на веранде, меланхолично созерцая памятник Чайковскому у Консерватории, усиженный голубями. И думал думу.
– Ковальчук мной задержан на основании филькиной грамоты – «неосторожное обращение с оружием», – сообщил он. – В любом случае он пройдет подозреваемым лишь по двум убийствам – Шахрияра и «гонца». Уголовного дела о смерти Красновой нет. Эпизод в