— Он скоро придет. Альцчиллер не жаловался на боль в животе?
— Жаловался, но днем раньше он выглядел вполне нормально.
— Тогда, скорее всего, это была не язва, — голос Чандхари был спокойным и мягким. — Как получилось, что вы были рядом с профессором в момент его смерти?
— Он изучал… — Росток сделал паузу. — Изучал одну улику, которую я ему принес.
— Какую улику? — спросила Чандхари.
— Вообще-то, я пришел сюда не на допрос, а для встречи с Шерманом.
— Генерал Шерман скоро к нам присоединится, — повторила она. — Но профессор Альцчиллер был моим другом, и потому наши интересы могут пересекаться. Так что, если не возражаете, я снова спрошу вас: какую улику он изучал?
— Это была человеческая рука… отрезанная кисть, которую нашли в банковском сейфе.
Он ждал, что доктор удивится. Однако ее лицо оставалось бесстрастным. Чандхари даже бровью не повела. Она уже знала о руке?
— Обычно такие… гм, предметы… оказываются у окружного коронера, а не у профессора колледжа, — сказала она. — Вы решили, что с этой рукой может быть связано что-то необычное? Была какая-то особая причина, по которой вы отнесли ее профессору Альцчиллеру?
— Была, — ответил Росток. — Сейф, в котором ее нашли, не открывали более пятидесяти лет. Это показалось мне странным.
Наконец Росток дождался от доктора реакции: улыбки.
— А каково было состояние… кисти? — спросила она.
— Вполне нормальное. Рана была свежей, и из нее все еще сочилась кровь.
— Да, совсем как в легендах… — проговорила Чандхари.
64
— Ходили слухи о существовании такого предмета, — объяснила доктор Чандхари. Она старалась говорить спокойно, но карандаш в ее руке дрожал. — До сегодняшнего дня мы не были уверены, что эти слухи — правда.
— Вы уже знали про руку?
— Мы знали, что есть люди, которые ее ищут. Но это не означало, что кисть реальна. Некоторые из нас считали ее химерой — фантазией, существовавшей разве что в воображении охотников за ней. В конце концов, нетленная человеческая плоть нарушает законы физики.
— И все же она существует, — ответил Росток. — И, похоже, не думает разлагаться.
Доктор раскрыла папку, лежавшую перед ней на столе.
— Я не сомневаюсь, что вы действительно ее нашли, — сказала она. — Вопрос в том — это легендарный артефакт или же хитрая подделка, созданная с целью сбить охотников со следа. Рядом с рукой лежали какие-нибудь документы? Что-нибудь, что могло бы ее идентифицировать?
— Нет, — Росток решил умолчать об имени на клеенчатой бумаге. Работа в полиции научила его скрывать по крайней мере одну важную деталь, которая впоследствии может оказаться полезной.
— Что ж, по крайней мере, вы отнесли кисть туда, куда нужно, — сказала Чандхари. — Если кто и мог провести верный анализ, то только Альцчиллер.
— Я тоже так подумал, — ответил Росток.
— И каково же было его мнение после тестов?
— Он сказал, что не обнаружил ни малейшего признака разложения. Кисть пролежала у него всю ночь при температуре больше тридцати градусов, и с ней не произошло никаких физических изменений. Он был поражен. И сказал, что это нетленные мощи.
— Так и сказал? — переспросила Чандхари. — «Нетленные»?
— По его словам, он слышал о подобном, но своими глазами видел в первый раз.
На мгновение в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием кондиционера.
— Он не определил, кому могла принадлежать рука?
— Нет, — Росток снова насторожился.
— Да ладно вам, — улыбнулась Чандхари. — Альцчиллер был судебным медицинским экспертом. Вы сказали, он провел ряд анализов. Наверняка у него возникла какая-то идея, иначе почему бы он посоветовал вам связаться с Шерманом?
Росток и сам гадал, почему. Военный центр биологических исследований был не тем местом, чтобы обсуждать церковные реликвии.
— Скажите лучше, почему вас так интересует эта рука?
— Это удивительный предмет — с чисто научной точки зрения, — улыбнулась Чандхари.
— Но мы же не в обыкновенной научной лаборатории. Мы в центре военных исследований.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как я вам уже сказала, мы здесь изучаем микроорганизмы. Да, некоторые микробы могут быть смертельны, однако многие имеют полезные свойства, ценные для медицинских и других гражданских целей. Этот артефакт интересует нас потому, что, изучив его, мы сможем обнаружить, какого рода биологические реакции предохраняют руку от разложения.
— Профессор назвал это чудом.
— Мы здесь не верим в чудеса, — отрезала Чандхари. — И это принципиально! Теперь, пожалуйста, давайте вернемся к результатам, которые получил Альцчиллер. Что показали его тесты?
— Он определил, что кисть принадлежала мужчине средних лет ростом около ста восьмидесяти сантиметров; также он обнаружил оспины…
Она записала что-то у себя в папке.
— В анализе крови было что-нибудь необычное? — спросила она.
— Профессор сказал, что в крови ненормально высокий уровень цианида. Достаточный, чтобы убить двадцать человек.
Очередная заметка в папке.
— Цианид был причиной смерти?
У Ростка возникло чувство, что она и так знает ответ.
— Нет. По словам профессора, этот человек утонул.
— Удивительно! — воскликнула Чандхари, делая очередную заметку. — Что еще?
— Альцчиллер нашел на коже волокна пеньки.
— Веревка… — проговорила Чандхари, не переставая записывать. — Руки жертвы были связаны, прежде чем ее утопили?
— Профессор сказал, что да.
— Еще что-то?
— Вроде бы все, не считая частиц почвы, которые профессор нашел под ногтями. Он сказал, что это ил со дна реки, которой не существует в Северной Америке.
Чандхари сделала последнюю запись и наконец подняла голову.
— Что ж, это ставит все на свои места, — сказала она. Все сходится. Думаю, нам нет смысла играть в угадайку: мы оба знаем, со дна какой реки почва, верно? — Не дожидаясь ответа Ростка, она дала его сама: — Со дна Невы, на которой стоит русский город Санкт-Петербург.
Росток кивнул.
— Ну а кисть принадлежала Григорию Распутину, — продолжала Чандхари. — Ее ампутировали по приказу императрицы Александры, верившей, что кисть, которая сотворила столько чудес, продолжит спасать жизнь ее сыну. То, что вы нашли в сейфе, является бесценной реликвией, офицер Росток. Поистине бесценной.
— Русская церковная реликвия, о которой я никогда не слышал… Я думал, что знаю все легенды о Распутине. Мой дед даже рассказывал мне о группе русских эмигрантов в Париже, которые поклоняются некоему засушенному предмету — по их мнению, пенису Распутина. Но дед никогда ничего не говорил о кисти Распутина.
— Об этой реликвии всегда было известно только очень узкому кругу людей, — объяснила Чандхари. — И у всех были веские причины держать рот на замке. Императрица хранила это в тайне, потому что как только общественность узнала бы, что она поклоняется мощам презираемого многими человека, разгорелся бы нешуточный скандал. После ее смерти тайну хранила Православная церковь: нетленность. — это одно из доказательств святости, а иерархи не желали канонизировать человека, которого они считали развратником. Коммунистическое правительство не раскрывало секрета, так как вело войну против религии. Почти целый век существование реликвии было скрыто завесой тайны, а сама кисть переходила от одного владельца к другому, что неизменно сопровождалось смертью — обычно, мучительной.
«Насчет смерти — чистая правда», — подумал Росток.
— На ней лежит проклятье, да? — спросил он.
— Проклятье? В общем-то, это можно назвать проклятьем, — тонкие губы Чандхари разошлись в улыбке. — Но не сверхъестественной природы.
— Скажите это людям, которые погибли. Начиная с императрицы Александры и заканчивая четырьмя смертями за последние три дня.
— Вы действительно верите, что всех их убил человек, умерший сто лет назад? — Чандхари опять улыбнулась.
— Я не исключаю такой возможности. Думаю, Распутин способен наказать тех, кто потревожит его мощи.