По привычке, оставшейся у старика с тех дней, когда его преследовали революционеры, дед Ростка разбросал пепел, чтобы не оставлять следов своего пребывания.
63
Охрана Форта Детрик, вероятно, была усилена после событий 11 ноября 2001 года. Главные ворота охраняли трое военных. На крыше контрольно-пропускного пункта виднелись две камеры слежения. Каждую машину останавливали, у водителя проверяли права, некоторых пропускали, некоторых отправляли обратно. Военный, остановивший Ростка, не желал признавать, что на базе есть человек по фамилии Шерман. Однако Росток видел, как второй охранник в будке звонит куда-то по телефону. После небольшого разговора он открыл окошко будки:
— У вас назначена встреча с генералом Шерманом? Генералом? Становилось все интереснее.
— Скажите ему, что Альцчиллер мертв, — ответил Росток.
— Кто?
— Профессор Уильям Альцчиллер из Университета Скрантона. Передайте, что причиной смерти было кровотечение.
Военный сделал все, как просил Росток, выслушал ответ от секретаря генерала, после чего выдал два пропуска: один — на лобовое стекло машины — и второй, который позволял Ростку пройти в здание 625. Следуя указаниям охранника, Росток медленно въехал на базу, соблюдая лимит скорости в 20 км/ч. Маршрут пролегал мимо белого бетонного здания внушительных размеров, где находился Национальный Институт рака, а также мимо похожей на коробку конструкции, где, согласно табличке, располагалось управление Медицинского Исследовательского института при Армии США.
В итоге указания охранника привели Ростка к дальнему концу территории Форта Детрик, за военные казармы. Двухполосная дорога, пролегавшая вдали от остальных зданий, шла по невысокому холму, а затем сквозь густую сосновую рощу. Она вела к одноэтажному зданию из темного кирпича, скрытого от солнца и нежелательных глаз хвоей вечнозеленых деревьев. Здание было огорожено двумя рядами металлической сетки, с протянутыми над ней спиралями колючей проволоки. Красные предупредительные знаки гласили, что сетка под высоким напряжением. Между ней и зданием не было мест, где можно было бы укрыться — кустов, деревьев или чего-нибудь подобного. На небольшой табличке был указан номер здания — 625. Никакой надписи, объясняющей, что находится внутри, не наблюдалось.
Охранник у ворот внешней ограды сверил фотографию на пропуске с водительскими правами Ростка, забрал его оружие и пропустил ко вторым воротам, где процедура идентификаций повторилась.
Третий охранник стоял за стойкой регистрации сразу за главным входом, где ему сквозь стеклянные двери было видно любого приближавшегося посетителя. За его спиной стояли еще двое военных, охранявших двойную дверь из нержавеющей стали — похоже, лифт. Охранники были вооружены старыми на вид винтовками М-16. Они бесстрастно наблюдали, как военный за стойкой по третьему разу проводит идентификацию.
Он жестом предложил Ростку сесть на кушетку, обтянутую зеленым кожзаменителем, пока сам набирал номер на телефоне.
Вестибюль даже не пытались сделать привлекательным. Восьмиугольный красно-белый знак гласил, что здание является зоной биологического риска четвертой степени. На двух соседних табличках большими красными буквами была изложена Процедура эвакуации. На стене рядом со знаками висели защитные жилеты с белыми капюшонами, прозрачные лицевые пластины и полные химические костюмы. По обеим сторонам от стальных дверей на расстоянии вытянутой руки от охранников располагалась аварийная сигнализация: большие красные рычаги, помещенные в небольшие ниши.
Повесив трубку, охранник уставился на Ростка. Тот не знал, чего ему ждать. Он уже сомневался, было ли прийти сюда хорошей идеей! В конце концов, о чем он мог рассказать, кроме последних слов умирающего профессора и старой газетной статьи? Но Детрик оставался его единственной ниточкой, и он намерен следовать за ней, какой бы зыбкой ни была цель. Росток потер глаза, пытаясь избавиться от накопившейся за последние дни усталости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Стальные двери разъехались. В открывшемся проеме стояла стройная женщина в белом лабораторном халате. На ее лице не было косметики, волосы почти полностью скрывала защитная шапочка. Судя по небольшому красному кастовому знаку на лбу, она исповедовала индуизм. Ее кожа была безупречно белого цвета, что не соответствовало представлениям Ростка об индийцах, которых он всегда считал темнокожими.
Здесь она выглядела странно и не к месту — хрупкое существо, окруженное вооруженными охранниками в полной униформе. Однако ее, похоже, ничуть не тревожило соседство с военными, которые тут же взяли оружие на изготовку и сосредоточились. Охранник за стойкой вскочил на ноги и отдал ей честь. «Кем бы ни была эта женщина, она пользуется здесь большим уважением», — решил Росток.
Она улыбнулась и подошла к Ростку. Стальные двери закрылись за ее спиной.
— Я доктор Веда Чандхари. Генерал Шерман скоро к нам присоединится, — сказала она, протягивая руку. — Мы оба рады, что вы приехали к нам.
Ее рукопожатие было мягким, пальцы — гладкими и прохладными. Свою же руку в ее ладони он, наоборот, ощутил грубой и неуклюжей.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Веда. — Не устали?
— Поездка была долгой, — признался он.
Она изучала его лицо.
— У вас красные глаза, — заметила она.
— Просто нужно немного поспать.
— Мне сказали, что вы знали профессора Альцчиллера. Мне было печально услышать, что он ушел из жизни, — доктор говорила с британским акцентом, который в той далекой земле, где она учила язык, звучал более мелодично и элегантно, чем резкое наречие самих британцев. — Думаю, нам стоит пройти внутрь.
Она кивнула охранникам, и стальные створки дверей с шипением разъехались, открывая проход в залитый светом коридор со стенами из нержавеющей стали и двойными оконными панелями. Окна были закрыты плотными жалюзи. Пол и потолок коридора — покрыты белой эмалевой краской, отражавшей свет ламп. На всех поверхностях не было ни единого пятнышка. Коридор проветривался постоянным потоком прохладного воздуха. Когда они проходили мимо одного из окон, неплотно прикрытые жалюзи позволили Ростку увидеть за ним фигуру в громоздком белом дезинфекционном костюме, склонившуюся над клеткой с кем-то похожим на обезьяну.
Доктор Чандхари привела Ростка к пустой лаборатории. Отперев дверь пластиковой магнитной картой, она вошла внутрь и закрыла жалюзи. Росток отметил, что стальная дверь захлопнулась сама. Щель на внутренней стороне рядом с дверной ручкой предполагала, что для выхода тоже требовалась магнитная карта.
— Вы знаете, чем мы здесь занимаемся? — приятным голосом спросила Чандхари.
— Если верить Интернету, чем-то связанным с биологическим оружием.
Милая улыбка доктора поблекла:
— Это весьма грубое описание нашей деятельности, — сказала она и проверила, плотно ли заперта дверь.
— На самом деле, — продолжала она, — мы не имеем дела с бактериологическим оружием. Наша задача — изучать микроорганизмы — бактерии, вирусы, грибки и так далее. У них всех есть множество способов полезного применения.
— В ваших устах звучит весьма буднично, — заметил Росток. — Наверное, поэтому у вас снаружи колючая проволока и военные?
— Но мы все же правительственное учреждение, которое проводит исследования по заказу государства. В наши дни необходима определенная степень охраны, — Чандхари замолчала. — Но я не могу углубляться в детали нашей работы. Расскажите мне о смерти профессора Альцчиллера. Охранник у ворот сообщил, что вы говорили о кровотечении.
Ее голос был относительно спокойным, но Росток чувствовал, что доктор знает о смерти Альцчиллера больше, чем хочет показать.
— Если верить коронеру, он умер от кровоточащей язвы, — ответил Росток.
— Вы лично видели его смерть? Какие были симптомы?
— Это было непривлекательно. У него пошла кровь ртом и носом. Она лилась даже из глаз, — Росток нетерпеливо огляделся. — А где Шерман? Профессор хотел, чтобы я встретился с ним.