были профессиональными, кадровыми военными, не знали, «как надо» и «как положено», и потому, посовещавшись, решили отправить делегатов на поиски штаба, а самим с полком двигаться «на выстрелы», оказать помощь там, где дерутся.
Ничего лучшего в голову им не пришло.
Где-то здесь, в городе, должен был быть и полк Михаила Жадова…
С такими-то силами Тулу они удержат. Не могут не удержать. Харьков не повторится.
Строем рабочий полк ходить не умел. И в ногу шагать тоже. Поэтому тульскими улочками пробирались как придётся; необстрелянные новобранцы только пугливо пригибались да втягивали головы в плечи при недальных разрывах.
Гремело на западе, в районе Московского, главного городского вокзала. Гремело возле сахарного завода. Гремело на юге, где находились городской парк и большое кладбище. Гремело, наконец, и на востоке, куда убегали рельсы Сызрано-Вяземской железной дороги, и Жадов мрачно подумал, что белые наверняка прорвались на бронепоездах в обход, через Волово и Узловую. Тула, таким образом, оказывалась в полукольце.
И шут его знает, где резервы, где сибирские дивизии, когда прибудут и в каком числе?
Тульские обыватели попрятались. И где же, думал Жадов, рабочие дружины с местного оружейного завода? Или все уже втянуты в бой?
– Стой, комполка. Беляки откуда, значит, сильнее всего напирали?
– Дык с Харькова, товарищ начдив. Как с него поперли вдоль чугунки, так и валили. Белгород, Курск, Орёл…
– То есть вдоль московского хода. Поворачивай своих, к вокзалу пойдём. Там они удар наносят.
Командир «гномовцев» не возражал. Тот вокзал или иной, главное – что ему старший воинский начальник распоряжение отдал.
От Ряжского вокзала до Московского, если не срезать углы, – чуть более четырёх вёрст, час ходьбы. Но добрался отряд только до самого центра Тулы, до знаменитого на весь мир завода и древнего угрюмого кремля.
С юга, через Зареченский мост, бежали красноармейцы. Наверное, половина – без оружия. Стрельба как-то резко придвинулась, гремело теперь даже и за спиной, словно бронепоезда беляков прорвались ещё дальше на север, к железнодорожным развилкам, где пересекались московский ход с направлением на Узловую.
– А ну стой! – загремел Жадов, выхватывая «маузер». – Стой, кому говорят! Стой, трусы такие-сякие!..
Рабочие «Гнома» разворачивались за его спиной, лязгали затворы, и перед растерявшимися и отступающими бойцами вдруг оказался сплошной строй, ощетинившийся множеством воронёных стволов.
…Жадов не знал, насколько ему повезло. Охвати людей настоящая паника, они смели бы его и затоптали. Но так – обошлось.
Карта г. Тулы, 1898 г. (фрагмент).
Выяснилось, что беляки и впрямь взяли Тулу в полуокружение. Ударили внезапно, на самом рассвете, с трёх сторон. С востока – кутеповцы, с юга – корниловцы, ну, а с запада навалились самые жуткие – дроздовцы с александровцами. Полк Жадова тоже был здесь, держал Московский вокзал елико возможно, а теперь – отходил, но в порядке и последним.
Где штаб 13-й армии, где сам командарм-13 Геккер, не знал никто.
Михаил Жадов не заканчивал Николаевских академий, однако сразу понял главное – красных оттеснили от железной дороги на Москву, и сейчас белые, оставив против Тулы небольшой заслон, повалят дальше.
И до самой Первопрестольной задержать их будет уже некому.
– Понятно, почему они пути не взорвали. – Две Мишени опустил бинокль. – Гонят из Москвы подкрепления. Этим надо воспользоваться. Михаил Гордеевич, что думаете?
– Что ж тут думать? – Дроздовский резко дёрнул плечом. Сидеть командир легендарного полка не мог, быстро ходил взад-вперёд по конторе начальника тульского вокзала. – Согласен с вами, Константин Сергеевич. Вперёд надо и только вперёд. А эти чинуши из штаба корпуса постоянно нас за фалды хватают! – Губы его скривились в презрительно-нервной усмешке. – Закрепляйте территорию, дескать. Всё уже с ними обговорено, всё утверждено, сам государь начертал «одобряю», а они всё туда же!
Аристов незаметно вздохнул. Нелюбовь Дроздовского к «штабным» тоже стала легендарной, как и подвиги его людей.
– Вот, значит, закреплять и не будем, а дальше пойдём. Но тульский завод хотелось бы всё-таки заполучить. Что там с Москвой ещё выйдет, Господь ведает, а завод…
– Зачем вам завод? – резко и тоже нервно рассмеялся Дроздовский. – Пролетарии нас ненавидят. Прежде чем работать начнут, половину перепороть придётся. Для вразумления.
– Будет вам, Михал Гордеевич, из себя Савонаролу с Торквемадой строить, – покачал головой Две Мишени. – Елисаветинские заводы вполне себе работают, и никого пороть не пришлось. Юзовские с луганскими тоже. Всего-то и требовалось – жалованье приличное дать, тред-юнион, как наши великобританские не-друзья говаривают, разрешить да честных людей в городские управы с судами. Так и тут будет.
– Тогда штурмуйте город и дальше, господин полковник, – неприязненно бросил Дроздовский. Скрывать свои чувства Михаил Гордеевич никогда не умел, чем нажил множество врагов, причём, как правило, на совершенно пустом месте. – А я выдвигаюсь к Москве. Пока большевики и впрямь пути не взорвали. А что, Константин Сергеевич, телеграф тут как – работает?
Аристов кивнул:
– Телеграфисты сбежали, естественно, но аппарат цел, провода не обрезаны.
Дроздовский усмехнулся:
– Вижу, удивлены, господин полковник?
– Удивлён, господин полковник, – в тон ответил Две Мишени. – При вашей-то всему фронту известной нелюбви к сношениям со штабами и вдруг интересуетесь телеграфом!
– Мы от вас, александровцев, слегка отстали, в Мценске подзадержались; а по слухам, красные таки собрали ударную группировку и пошли в наступление, нас намереваясь отрезать. В принципе решение логичное и напрашивающееся. Мы рвёмся вперёд, тылы отстали – самое время ударить, окружить, примерно как мы их под Миллерово. Но то слухи были, а как на деле – штаб корпуса нас извещать не счёл нужным. Вот и хотел проверить.
– И вы, Михаил Гордеевич, молчали? – Две Мишени поднялся.
Дроздовский равнодушно пожал плечами. Людское мнение о себе он давным-давно игнорировал.
– К слову не пришлось, Константин Сергеевич. Да и не в этом разве весь замысел – ни на что внимания не обращая, рваться вперёд, до самой Москвы? А красными пусть марковцы занимаются. Им задача была поставлена левый наш фланг обеспечивать.
Две Мишени кивнул. Дроздовский – он такой. Его можно на дуэль вызвать, застрелить даже, только он всё равно не изменится. Храбрости невероятной, в бою – удачлив, полк его боготворит, однако и крови льёт…
– Тогда удачи вам, Михаил Гордеевич. Тулу оставлять так просто нельзя, гарнизон тут немалый. Найдётся решительный командир, приведёт их в порядок, да и ударит. Сейчас их ещё рассеять можно, а завтра уже нет.
– Тогда решено. – Дроздовский быстрым шагом направился к дверям. – Но телеграмму в штаб мы всё-таки дадим.
…Они так и сделали. К полному изумлению Аристова, ответ пришёл считаные минуты спустя.
– Слава богу, – ядовито