для чего Никаноровым ей были оставлены денежные средства, весьма приличные, между прочим.
– И подруга эта, разумеется, ничего не знает?
– Разумеется, – кивнул «Петров».
– А чем же мы тогда можем помочь?
– Мы проверяем все версии, даже самые… маловероятные.
– С «финскими лесами»?
– В том числе.
Профессор снова развёл руками.
– Как уже сказал, вероятность данного события даже не стремится к нулю, а нулю равняется. Это абсолютно невозможно.
– Ну что ж, – вздохнул «Петров», – и тут ничего… Иного не ожидал. Так… теплилась слабая надежда, потому и зашёл неофициально, а не вызывал никого повестками, поодиночке и всё такое прочее.
– Мы были бы рады вам помочь, полковник, поверьте. Но, увы, мы не из тех, кому Сергей Никаноров стал бы поверять свои тайны. Очень надеемся, что всё это окажется обычным недоразумением. Чисто житейской причиной. Ну, знаете, как оно бывает – «я встретил девушку, полумесяцем бровь…».
Однако «Петров» никуда не торопился. Не спрашивая разрешения, прошёл, сел возле установки. Побарабанил пальцами по лабораторному столу.
– Видите ли, в чём дело, товарищи учёные. Как я уже сказал, мы провели самый скрупулёзный… осмотр квартиры Сергея Валентиновича.
– То есть обыск, – уточнила бабушка, поджимая губы.
– То есть обыск, – охотно согласился полковник. – Гражданин Никаноров очень старался, уничтожая все следы. Что само по себе весьма подозрительно, согласитесь, – отправляясь в турпоход, вы не сжигаете письма и дневники.
– А он именно сжёг?
– Мы ничего не нашли. Никаких личных бумаг. Так не бывает, уважаемый профессор.
Что-то с этим человеком, тяжёлым и упрямым, было не так, подумала Юлька. Что-то он скрывает, что-то недоговаривает.
– Сергей всегда был нелюдим.
– Да, ни законной жены, ни детей…
– Его страстью была работа, – сказал профессор. – Буду справедлив, скажу по чести, хотя он и слал свои votum separatum о моей скромной персоне в соответствующие инстанции.
– Да, работа была его страстью, – кивнул полковник. – Но не только. История нашей страны, история революции, предреволюционных лет, гражданской войны…
На лицах четы Онуфриевых не отражалось ничего, кроме вежливого интереса к словам представителя «органов правопорядка»; их молодые ученики, увы, такой выдержкой не обладали. Юлька аж вздрогнула, заметив те взгляды, которыми они обменялись.
И полковник, разумеется, заметил их тоже.
– Как уже было отмечено, обыск вёлся очень тщательно. Была проверена в том числе и вся одежда, все карманы – всё. И вот что нам удалось обнаружить, – «Петров» полез в карман, достал аккуратно сложенную бумагу. Развернул, продемонстрировал.
– Это, разумеется, фотокопия. Но изображённое здесь… наводит на странные мысли.
– Позвольте? – профессор невозмутимо протянул руку.
– Да, пожалуйста. Это ж не подлинник…
Юлька, сгорая от любопытства несмотря ни на что, вместе с Игорьком уставилась через плечо деда.
Никаноров писал на листке бумаги в клеточку, явно из ученической тетради. И там были изображены две прямые с засечками-делениями, словно у линейки. Возле засечек проставлены даты, по большей части – конец XIX века и начало ХХ, вплоть до 1937 года.
А вот дальше – дальше чисто. И стоит одна-единственная отметка – их настоящий, нынешний год, 1972-й. И от этого 1972-го тянулись многочисленные стрелочки к другим годам. 1881, 1885, 1900, 1904 и так далее. Вдоль стрелочек – торопливо набросанные каракули и обрывки формул. Ряды чисел сбоку.
Юлька, разумеется, мгновенно поняла, что всё это значит, и сердце у неё ушло в пятки.
– Хм, – спокойно сказал профессор, возвращая листок. – Решительно не вижу ничего, что могло бы заинтересовать столь серьёзную и уважаемую организацию, как ваша. Уж чем-чем, а шифром для передачи за границу секретных сведений это точно не является.
– А чем же тогда это может являться? – вкрадчиво осведомился полковник.
– Помилуйте, ну откуда ж мне знать?
– А что это за формулы? Что за расчёты?
Николай Михайлович пожал плечами.
– Написано крайне сумбурно, для себя, не для того, чтобы поняли другие… Ну, вот это явно похоже на дзета-функцию Римана…
– В комплексной полуплоскости, – добавила Мария Владимировна. – Но зачем это, для чего – ума не приложу, полковник.
– Возле чисел стоит указание «мощ. по Т.». Напрашивается, «мощность по Тесле».
– Вполне возможно. Но опять же, я не знаю, чем гражданин Никаноров занимался в последнее время, поэтому подсказать вам, что это значит, увы, не могу. Дзета-функция Римана применяется во многих областях – теоретическая физика, статистика, теория вероятностей… Всё это вполне подходит к тому, над чем работает и наш институт.
– А «мощность по Тесле»? «По Тесле» вы у нас один специалист, профессор.
– Идеи Николы Теслы, как я не раз писал в своих отчётах, являются крайними, предельными случаями многих вполне укладывающихся в рамки классической физики теорий, и ваш покорный слуга нашёл некоторые способы использовать эти идеи для, гм, выполнения решений двадцать четвёртого съезда КПСС…
– Профессор, – поморщился «полковник». – Ну зачем вы паясничаете? Или вы думали, что Комитет не докопается до вашего белогвардейского прошлого? Которое вы предпочли скрыть!.. Поэтому, прошу вас, не надо этих трескучих фраз. Вы очень хорошо замели следы, но…
– Милостивый государь, – величественно бросила Мария Владимировна, – насколько мне известно, участие в Белой гвардии на данный момент уголовно ненаказуемо. Взять хотя бы академика Александрова!.. Анатолия Петровича, я имею в виду, директора ИАЭ. Был у Петра Николаевича Врангеля пулемётчиком, три креста имел. И ничего. Дважды герой соцтруда, не шутка! Так что…
– Никто вас ни в чём не упрекает, уважаемая гражданка Онуфриева. Я просто говорю, что не стоит прикрывать трескучей фразой… ваш труд. Как и труд академика Александрова, он оценивается по достоинству. Но речь не об этом, речь об исчезнувшем гражданине Никанорове и об этой загадочной страничке. Знаете, что она мне напоминает? Вот эти стрелки от нашего семьдесят второго года к годам предреволюционным и революционным?
– Что же? – вежливо спросил профессор.
– Путешествия во времени, – абсолютно серьёзно заявил полковник.
Мария Владимировна рассмеялась, и смех её звучал совершенно натурально.
– Извините, гражданин полковник, но это абсолютная ерунда. Герберта Уэллса мы все прочли в школе. А мои внук с внучкой… прости, Юленька, уже давно о тебе как о собственной думаю… они «Экспедицией к предкам»[10] зачитывались, но так это же сказки.
– Путешествия во времени, уважаемый гражданин полковник, – тоном лектора сообщил Николай Михайлович, – запрещены законами природы столь фундаментальными, что нарушить, отменить или хотя бы найти лазейку в них совершенно невозможно. Только вместе со всей нашей Вселенной! Но откуда у вас столь… фантастическое предположение?
– Слишком уж много неувязок в вашем, уважаемый профессор, деле.
– О как! – усмехнулся Николай Михайлович. – Как говорится, был бы человек, а дело найдётся… Надеюсь, меня не обвиняют хотя бы в шпионаже и работу на какую-нибудь