class="z1" alt="" src="images/i_004.jpg"/>
Карта г. Тулы, 1898 г. (фрагмент).
И снова вперёд, вперёд, не останавливаясь, не задерживаясь.
Точно так же сейчас по другим улицам Тулы к её кремлю пробиваются другие тройки и четвёрки александровцев. Занимают крыши и колокольни, берут под контроль перекрёстки, двигаясь всё дальше и дальше, всё глубже в город.
Михаил Жадов отыскал свой полк. Или, вернее сказать, полк отыскал Михаила Жадова.
Среди тех, кто бежал через мост, оказались и его бойцы.
– Товарищ Жадов!.. – выкрикнул кто-то, и этого оказалось достаточно.
Подобно тому как случайно опустившаяся в ручей ветка тянет к себе, собирает воедино бессильно плывущие по ней листья, Михаил Жадов притягивал беспорядочно отступающих. Ветка в ручье – что может она? Однако пройдёт совсем немного времени, и поперёк течения воздвигнется настоящая запруда. К листьям присоединятся другие ветки и сучья, влекомые потоком, преграда станет шире и крепче…
Он повёл их через мост, мимо хмурого кремля, туда, в глубину улиц Тулы, мимо желтоватых, голубоватых, кремовых домов в один и два этажа, мимо вывесок, мимо всего того, что было мирной жизнью.
– Где Апфельберг? Где… – и осёкся.
Потому что её здесь не было.
Увы, с Яшей Апфельбергом Жадов встретился куда скорее, чем полагал.
Бывшего комиссара 15-й стрелковой дивизии несли на носилках четверо бойцов, рядом торопилась Даша Коршунова; как истинная казачка, она не голосила, не рыдала, а только держала Яшку за руку. В другой у неё Жадов заметил наган.
– Яшка! Ты чего это?!.
Жадова встретили радостными возгласами: «Командир! Командир вернулся!» Даша от полноты чувств аж повисла у него на шее, только один раз позволив себе всхлипнуть.
– Миша… ты прости, Миш… видишь, зацепила меня пуля-дура…
– Всё хорошо будет, вытащим тебя сейчас…
– В кремле лазарет устроили, – выпалила Даша.
– Да? Ну, туда и тащите, а я к полку. Вокзал отбить надо!
– Кха… какое отбить… – слабо прошептал Яша. – Отходить надо. Меня… с ранеными оставь. Полк спасай, Миша! Остальных спасай, теперь только у Москвы их и остановим…
– Не болтай, вредно тебе сейчас, – оборвал его Жадов. – Ну, чего встали? – рыкнул он на бойцов. – Товарища комиссара в лазарет, немедля!.. Даша! Не отходи от него! – Как будто Даша Коршунова собралась куда-то!..
А полк действительно отступал. Огрызался, упирался, цеплялся за прочные каменные стены складов и лабазов, пытался достать врага сверху, с крыш и чердаков, но это лишь оборачивалось новыми потерями – стрелки у беляков были куда лучше.
И всё-таки Жадову удалось собрать вокруг себя отходивших. Отдельные роты полка сбивались вместе, и, когда набралось порядка двух сотен штыков, Жадов скомандовал атаку.
Перед ними лежали пустые, вымершие, пыльные улицы. Кто из городских обывателей не сбежал, те сидели по самым глубоким подвалам. Беляки были тут, прямо перед ними, – ан словно и нет их, рассыпались, рассеялись, никого не видать.
И стоило жадовским бойцам высунуться из-за укрытий, как им прямо в лица защёлкали меткие выстрелы. Белые палили словно отовсюду, и атака мгновенно захлебнулась.
Трое погибли. Ещё двое раненых стонали, не в силах подняться или ползти.
Белые не стреляли.
– Верёвку кидай! – зло распорядился Жадов. – Чего смотришь? Кидай давай!
Белые вновь не стали стрелять, дав красным вытащить к себе раненых.
Прав был Яшка-то, отрешённо подумал Жадов. Но ничего, мы ещё поглядим, кто кого!
…Однако их теснили и теснили. Белые наступали умело, без спешки, прикрывая друг друга, стреляя редко да метко. Там, где бойцы Жадова закреплялись в прочном каменном доме, белые их обходили, охватывали, просачивались, проползали, иногда – прорывались перебежками.
И очень, очень метко стреляли.
…И мало-помалу, мало-помалу, но полк Жадова и все примкнувшие к нему бойцы, включая и рабочих-добровольцев с «Гнома», оттянулся к самому тульскому кремлю.
Артиллерии не было, в достатке имелись винтовочные патроны, и следовательно, если они хотят и дальше удерживать Тулу, следует отступить в крепкое место, какое не сразу разобьют полевые трёхдюймовки белых. Имелись, конечно, тяжёлые морские орудия на бронепоезде, но тут уж ничего не поделаешь.
И полк отступил в кремль.
– Ну что… убедился, кха, кха?.. – Яша Апфельберг был плох, но держался молодцом. – От… ходить надо. Пока не поздно.
Жадову очень хотелось сказать, мол, до каких пор отходить-то станем, – но, видя бледное Яшино лицо, закатившиеся глаза, он промолчал.
Потому что комиссар был прав. Кремль – крепкое место, но долгой осады в нём, конечно, не выдержать. Да и не станут беляки его штурмовать. Оставят заслоны с пулемётами, а сами двинут дальше на север, на Серпухов, за которым уже рукой подать до Москвы.
– Хорошо, Яша, – сказал он наконец. – Будем выводить людей…
Однако они опоздали. Беляки успели перейти Упу, скорее всего, по железнодорожным мостам, засели в кварталах, примыкавших к Ряжскому вокзалу; и только теперь Жадов, похолодев, понял, что они отрезаны окончательно и остаётся и впрямь лишь сидеть в осаде. Столько, сколько сумеют выдержать.
– Нет, ну ты посмотри на них. – Две Мишени опустил бинокль. – Они, видите ли, смерть предпочтут позорному плену! Лучше гибель в бою, чем… как они там выразились, Фёдор?
– Чем петля палача-золтопогонника, – мрачно ответил за Фёдора Петя Ниткин.
– Ну не глупцы ли? Храбрые, но глупые, Господи, прости меня, грешного! А ведь русские люди. Только с толку сбитые…
– Михайло Гордеевич бы не согласился… – негромко заметила из угла Ирина Ивановна.
– Дроздовский воевать умеет, только лютует уж очень. И вот вам результат – что нам с этими делать, которые в кремле заперлись?
Федя Солонов стоял молча. Они с Ниткиным, Воротниковым и Бобровским только что вернулись от наглухо запертых ворот.
В парламентёров не стреляли, просто обругали матерно, и не только; но отчего же Ирина Ивановна сидит совсем бледная, точно неживая, и смотрит неотрывно в одну точку?
И это она такая весь день, как только появились первые пленные, и александровцы узнали, что защищает Тулу от них, «золотопогонников» и «буржуев», ещё в Питере созданный особый пролетарский полк под командой некоего Михаила Жадова, ну и другие рабочие части, не из старой армии.
Две Мишени, заметил Фёдор, тоже нет-нет, а и поглядывал на Ирину Ивановну, поглядывал с явной тревогой.
– Да, место крепкое, – заметил полковник Яковлев. – Умели пращуры наши строить. Накрыть артиллерией с «Единой Россiи», конечно, можно, но и этакие стенищи не вдруг проломишь. А осаждать по правилам у нас времени нет. Красные, эвон, контрудар таки нам во фланг организовали. Удержат ли марковцы Кромы с Орлом, не знаю…
– Удержат, – твёрдо сказал Две Мишени. – Деникинцы на подходе. А нам тут время терять и впрямь нельзя. Дроздовский, конечно,