четверть века и достиг сногсшибательной семизначной суммы.
Знала Айлин о пенсии или нет, она все-таки примирилась с выбором сына, уверилась в его долгосрочной финансовой безопасности и даже им гордилась. Она дожила до его посвящения в рыцари в 2009 году и присутствовала на церемонии в инвалидной коляске. Слегка расстроилась из-за того, что протокол не позволил ей лично встретиться с королевой, но все равно была в восторге. И, наверное, радовалась еще больше, когда в 2010 году Терри назначили адъюнкт-профессором в Тринити-колледже. Мой сын – профессор! Впрочем, считала ли она его занятие работой в традиционном смысле этого слова – вопрос открытый. Однажды я позвонил ей, чтобы сказать, что Терри прибавит пару недель к своему промо-туру по Австралии – его первый отпуск за многие годы.
– Отпуск от чего? – поинтересовалась Айлин8.
Но у всех свое определение «работы», а правда в том, что мало какой романист понимал «полную ставку» из выражения «писатель на полную ставку» так буквально, как Терри Пратчетт после увольнения. Порой в те первые десять лет могло навалиться так много работы и остаться так мало времени на что угодно еще, что злился даже он. И тогда он гневно жаловался на вечно пришпоривающие его силы, забывая, конечно, что главная среди них – это он сам.
«Однажды он позвонил мне в ярости от того, что издатели его не ценят, – рассказывал мне Дэйв Басби. – Он весь кипел. С него хватит. Уходит в длительный отпуск. Никаких книг минимум полгода. Я за него очень радовался. Он заслужил передышку. Кажется, он планировал путешествовать. Полгода я о нем не слышал, а когда мы снова созвонились, я спросил, чем он занимался в отпуске. Он раздраженно ответил: “Написал две книги”».
* * *
В 1988‐м Терри посетил вторую конференцию по продажам Transworld, на этот раз – как в полной мере профессиональный писатель, а не тот, кто подхалтуривает после основной работы. Со времени его выступления в 1986‐м компания, по воспоминаниям Ларри Финли из отдела маркетинга, сменила мышиное гнездо у Гатвикского аэропорта на элитный отель на пляжном курорте Майорки Кала-Виньес. Здесь на протяжении пяти дней сотрудники могли поучаствовать в том, что тогда еще не называлось «тимбилдингом», например, в гонках на каноэ, придумывании маскарадных костюмов и – о, вечная классика корпоративов, – употреблении алкоголя. А для культурной программы привозили авторов Transworld, чтобы те читали свои книги, общались и в целом представали в как можно более привлекательном для продажников свете. Во время этого действа Терри (то ли до, то ли после долгожданного, вне всяких сомнений, отчета о его ежедневной скорости) завел беседу с Филиппой Дикинсон, редактором детского отдела Corgi. Они обсуждали великие детские книги – «Стиг со свалки» (Stig of the Dump) и «Таинственный сад» (The Secret Garden), которыми оба бесконечно восхищались, и «Ветер в ивах», который Филиппе нравился меньше, чем Терри. Она читала его вещи о Плоском мире, но ничего не слышала о «Людях Ковра» и спросила, нет ли у него желания написать что-нибудь для детей.
Первые годы профессионального писательства Терри – это, конечно, годы завоевания Плоским миром Круглого. Тогда он написал хитро выстроенные «Пирамиды» (Pyramids), в которых провел на Диске раскопки и обнаружил древний речной край Джелибейби – подвиг в области литературной археологии, открывший невероятное многообразие мифов, и бессмысленных строительных проектов и содержащий в себе как минимум один меткий образ, за который наверняка бы передрались П. Г. Вудхауз и Рэймонд Чандлер: «Старушка была толстокожей, как плюсна бегемота». Тогда же он написал «Движущиеся картинки», каким-то образом умудрившись уложить всю историю кинематографа в несколько месяцев, – правда, в этой, пожалуй, улучшенной версии уже 50‐футовая женщина в грандиозной кульминации тащит вопящую обезьяну на верхушку шаткого небоскреба. Тогда же он превратил людей в фанатов Терри Пратчетта – в частности, в фанатов персонажей Терри Пратчетта: Ринсвинда, матушки Ветровоск, Ваймса, лорда Витинари. Тогда же он написал «Мрачного Жнеца» и «Мелких богов» (Small Gods), «К оружию! К оружию!» (Men At Arms) и «Роковую музыку» (Soul Music), причем выдавал эти переполненные событиями книги со скоростью две штуки в год, выстраивая и шлифуя вымышленный мир, как будто способный вместить все истории о нашем мире, какие Терри только захочется рассказать.
Но в те же годы Терри написал шесть романов для детей – причем подойдя к ним так же серьезно, если не еще серьезнее. Какое бы удовольствие ему до конца жизни ни доставляла работа над Плоским миром, в глубине души Терри всегда хотел нести людям то освобождающее чудо, что подарил ему самому в десять лет «Ветер в ивах». Стать автором такой книги – кульминация, к которой он стремился, возможно, еще с самых первых дней, когда добровольно вызвался писать «Детский кружок» в Bucks Free Press и когда решил, что его первым романом будут «Люди Ковра», – и он вернулся к этой цели, как только представилась возможность. С той лишь разницей, что теперь у него было особое преимущество. В те же годы он гулял по Мендипам и выдумывал сказки для дочери. Он читал Рианне «Хоббита», когда они вместе сидели в большом зеленом бархатном кресле перед камином в Гейз-коттедже. Он наблюдал, как маленькая девочка растет, исследует мир и ищет в нем свой путь, – и этот опыт изменил его творчество. Работа над детскими книгами всегда казалась Терри его персональной миссией. А теперь – особенно.
Вскоре после конференции Терри прислал Филиппе черновик «Угонщиков». Это было развитие идеи, опробованной еще пятнадцать лет назад в рассказе для Bucks Free Press «Ринсмангл, гном с Порожней пустоши», который, в свою очередь, основан на детских воспоминаниях Терри о том, как он в изумлении бродил по универмагу «Гемейджес» на Рождество. В каком-то смысле мы видим стандартный для фантастики сценарий «пробуждения»: есть Галантерейя[61] – клан номов, уверенных, будто магазин, где они живут («Братья Арнольд», девиз – «Все под одной крышей») – это и есть весь мир, но из-за посетителей они вынуждены задуматься о том, что существует и «снаружный мир» – великая и неведомая им вселенная. Но отдельное достоинство, то, что выделяет книгу из общего ряда, – это ее многослойность. Ее можно пробежать наискосок как лихую приключенческую историю с развеселыми шутками; но при желании ей можно позволить спровоцировать себя на размышления – о религии, политике, пределах научного познания, образовании. Другими словами, это идеальная книга для юных читателей.
Филиппа сказала, что все это прекрасно, но есть одна сложность. Терри написал «Угонщиков» так же, как романы о Плоском мире, – единым потоком, без глав и отбивок между эпизодами.
– Ее,