– Нет, нет, нет же!.. – твердил подследственный. – Я верен Его Величеству, я всё делал верно.
В доказательство он демонстрировал голубой пенал, таблетками из которого пичкал Адинама.
Дошло до капитана не сразу.
– Это?! – спросил он Твура.
– Это, это, – закивал комендант, – «согласно инструкции».
– Это – голубой, – сказал Немец севшим голосом. – Противорвотное. Не тетрациклин. Ты что наделал, скотина?!
Но быстро выяснилось, что таблетки из голубых пеналов, – за большие деньги: коррупция – она и в Варте коррупция, – принимали также несколько богатых купцов. Все эти люди поправились.
Зелёные маги в один голос утверждали, что император умирает не от чумы – ни земной, ни Великой. Капитан поверил не вдруг, но после натурных экспериментов вынужден был извиниться перед Твуром: противорвотное исцеляло ровно столь же надёжно, как антибиотик.
Не меньшую эффективность продемонстрировали оба радиозащитных препарата, а также сульфадиметоксин.
Немец распотрошил коробки с совсем уж белибердой: глюкозой, углём, аскорбинкой… Попробовал уменьшать дозировку, разделяя таблетки пополам, затем вчетверо…
Для исцеления от чумы достаточно было любой крупицы любого земного лекарства. Тут уж развёл руками даже Дурта.
– Эээ… – сказал достойный мудрец. – Эээ…
Это было невероятно, и в иное время капитан ликовал бы – но сейчас думал совсем о другом. Он плюнул на эксперименты и наскоро организовал артель по расфасовке панацеи: надо было дожимать эпидемию.
На следующий день старый Адинам скончался. От естественных причин.
* * *
Содара удалился в отпевальню, оплакивать дядю-отца.
В белом крыле Академии собрался Проторегентский Совет – маги, аристократы, видные купцы, главы ремесленных гильдий. Примерно через час доброжелатели донесли капитану, что собравшиеся всерьёз обсуждают возможность передать трон Севати. Ещё через пятнадцать минут подходы к белому крылу оказались перекрыты баррикадами, а цоколь здания завален хворостом.
Капитан въехал в крыло верхом на Ленте, прострелил лодыжку одному из особо визгливых архимагов и, не покидая седла, равнодушно поинтересовался, кто из присутствующих намерен дожить до утра. Через полчаса принц Содара был официально провозглашён следующим императором Адинамом.
Немец поздравил высокое собрание с удачным решением; Проторегентский Совет так и не превратился в Регентский; Лента отметилась по-своему.
Не то чтобы капитан был заинтересован в укреплении абсолютизма… но и отдавать Варту в руки шестнадцатилетней Джульетты, которую до сих пор даже не видел, он не собирался. В своё время – там, в будущем, – Джульетта империю уже профукала; одного раза вполне достаточно.
Никакой формальной власти в Варте капитан по-прежнему не имел. Просто немного зачерствел в общении. Да и думал – совсем о другом.
* * *
Он думал о Карге: Дурта божился сурами, что всё-таки расшифровал последовательность. У капитана рисунок шрамов – прощальный поцелуй дракона – отличался от того, что принёс из будущего Кави. Отличался – но, несомненно, соответствовал Каргу. Именно эти различия, мелкие детали позволили Дурте выявить главное.
– Уравнение, – объяснил он капитану, – это, ежели дать себе труд вдуматься, довольно просто. Мне с самого начала следовало вообразить, что носитель Карга есть одна из составляющих такого уравнения.
Мудрец взял стило и прочертил две длинные горизонтальные черты. С редкой сноровкой пририсовал к каждой по дюжине закорючек.
– Я всё равно по-вашему не читаю, – заметил капитан, вглядываясь в песочницу.
– Эээ… это уравнение, для наглядности. Хотя, разумеется, давно пора обучиться. Если уж остроухий дикарь в состоянии столь легко…
– Не отвлекайся.
– Да. Вот. Зри же.
Дурта последовательно очертил совпадающие закорючки, затем выделил различия – и торжествующе уставился на Немца.
– Фантастика!.. – потрясённо проговорил Немец, старательно выпучивая глаза. В рисунке он не понимал ровным счётом ничего.
– Ага! – вскричал Дурта, потрясая кудлами. – Ты убедился?
Капитан вяло прикинул, не стоит ли уронить челюсть, но решил не переигрывать.
– Убедился. – Он кивнул. – Убедился – это вообще не то слово. Просто невероятно. Ты действительно мудрец. Не то чтобы я когда сомневался…
– Оставь славословия, о благородный капитан, – скромно перебил его Дурта, – всё сказанное тобою очевидно и без слов. Ежели б Отец-пандарин видел меня сейчас – о, ежели б! С какой уместной ныне всепобедительностью плюнул бы я ему на…
– А теперь-то что? – спросил Немец, не желая разделять столь своеобразные помыслы.
Дурта осёкся.
– Эээ… как что? Теперь ты получил то, чем грезил, я прав ли?
– А чем именно я грезил? – осторожно уточнил капитан.
– Всемогуществом, разумеется. Ты грезил всемогуществом.
– Я?!
– О да. Все примитивные натуры грезят всемогуществом, – заявил мудрец с такой уверенной простотой во взоре, что капитану почти расхотелось его пристукнуть.
– И в чём заключается это всемогущество?
– Драконья погибель! Да ведь теперь ты в состоянии путешествовать отнюдь не только лишь между мирами!
Мудрец повернул песочницу на бок.
– Зри. Левое и правое обратилися в верх и низ, а верх и низ, напротив…
– Так. И что?
– То же самое перемещение, что прежде перемещало тебя в пространстве, теперь, после перемещения частей уравнения, станет перемещать…
– Дурта!..
– Эээ… Думья.
– Нет. Дурта. Именно что Дурта.
Мудрец обиженно затих.
– Думья, – терпеливо сказал капитан, – я что, смогу летать в прошлое?
– Да, – просто ответил мудрец. – Но не далее даты твоего рождения. И, разумеется, не летать. Для того чтобы возродиться в ином времени, тебе придётся умереть во своём… но это, в сущности, мелочи, я прав ли?
– Да, я уже привык. А почему всемогущество-то?
– Эээ… но ведь теперь ты сможешь исправить любую, совершенно любую допущенную тобой ошибку. Ведь ровно с такой целью и отправился в прошлое Кави.
* * *
Бедный Кави мандражировал настолько явно, что это становилось уже почти неприличным. Даже мелкая его версия – и та воспринимала происходящее куда спокойней.
– О да, разумеется, – сообщил бывший принц-консорт, желчно подрагивая ушами, – ведь юный я отнюдь не испытал ещё блаженства супружеского союза с прекраснейшей из женщин Вишвы!
– Слушай, а что – действительно так хороша? – поинтересовался коварный капитан.
Следующие полчаса он только уважительно поддакивал – и спокойно размышлял о своём. Ближе к финалу эльфийских излияний Немец впервые задумался о том, что за всё время пребывания в Вишве ни разу не видел местных женщин.
* * *
Приём в честь намеченной коронации оказался первым светским мероприятием Варты, на котором предстояло побывать капитану. Он сменил одежду, побрился, – конечно же, используя Пагди, – выяснил тонкости этикета; ничего особенного. Герою кампании полагалась свита – он затребовал всех ближних своих в этом мире.
Кави-старший подобрал себе новый клинок – тонкий и лёгкий, из годного металла. Конечно, до Пагди этому мечу было далеко, но Кави не желал менять ВУС.
– Все эльфы от природы амбидекстры, – объяснил эльф капитану. – Я учился мечному бою у людей, кои суть правши, потому и избрал основною десницу; ныне же перейду на шуйцу – то не горе.
Кави-младший выправил новый костюмчик – до ужаса чёрный, с серебряными нитями в самых вызывающих местах. Вкус в одежде у эльфа за сорок лет совершенно не изменился.
Дурта причесался.
«Младший князь Пачима», сперва так не полюбившийся Немцу, и в самом деле отхватил дворянство – и совершенно потонул в мечтах о том, с каким шиком навестит родную деревню.
* * *
– Ты уходишь, потому что уровень цивилизованности нашего мира недостаточно высок для тебя? – прямо спросил Содара.
– Да примерно один хрен. У вас со стен жопы, у нас – в телевизоре. В Варте как-то честнее даже.
– Здесь ты никогда ни в чём не будешь нуждаться. Получишь подобающий удел… более чем подобающий удел! Совет подтвердит твоё княжеское достоинство. Я… Мы назначим пенсион…
– Спецназ денег не берёт. И мой тебе совет: не привыкай «мыкать».
– Отчего же? – опешил вот-вот император. – Множественное монархическое есть освящённый временем…
– Глупо звучит потому что, – объяснил Немец. – Ты ведь молодой совсем, к народу пока близкий. Армия тебя на руках носить готова, горожане. Это знаешь что? Это капитал. Не разменивай по копеечке.
– Истинному правителю зазорно измерять народную приверженность деньгами, – твёрдо заявил Содара.
Немец аж умилился.
– «Грозный», – радостно сказал он принцу. – Как коронуешься – бери кличку «Грозный». До «Стального» тебе далековато, конечно… но дорогой идёшь – верной.
– Ещё не вдруг, – сказал Содара. – Для принятия второго династического титулования мне предстоит свершить некое деяние, условно равновеликое деяниям прежних правителей Варты.