— Ты заберешь свои деньги обратно. Они мне не нужны. Теперь и впредь.
— Как скажешь, ― согласие далось ей тяжело. Она произнесла его раздраженно, но сдержанно, повинуясь его приказу и, в то же время, борясь с ним.
Эбби подошла к столику и взяла с него свежий номер Нью-Йоркских времен. Опустилась на другой конец дивана и, раскрыв газету, зарылась в неё с головой. Мы сидели так минуту или две. Может, больше. Чертовка делала вид, что не замечает меня. Словно меня тут нет. Показывает характер.
— И долго ты будешь так сидеть? ― не сдержавшись, рявкнул.
— Столько, сколько захочу, ― услышал, ― если, конечно, ты снова не прикажешь мне. Ведь, о, какое счастье, у тебя есть ещё целых два желания!
— И я обязательно потрачу их, ― прорычал, ― можешь в этом не сомневаться.
— А знаешь, я и не сомневаюсь, ― Эбби опустила газету вниз, и я встретился с её бешеным взглядом. ― Ты умеешь лишь приказывать и шантажировать! Ах да, и ещё у тебя отлично получается манипулировать! Остальных человеческих талантов ты попросту лишен!
— Да, я такой, ― рыкнул, приходя в бешенство, ― и мне это нравится!
— Но мне не нравится! ― чертовка вскочила на ноги, бросая газету на стол. ― Не нравится, что приходится подчиняться! Не нравится, что приходится зависеть от человека, который ничего не делает без выгоды для себя!
— Об этом нужно было беспокоиться прежде, чем связываться с таким Чудовищем, как я! ― громко объяснил, тоже поднимаясь. ― И прежде, чем ложиться с ним в постель!
Она не ожидала этих слов. Признаться, я и сам не ожидал.
— Я легла в постель не с Чудовищем, ― прошептала она, делая ко мне шаг, ― а с мужчиной, который всеми силами пытается с ним бороться. И пусть та ночь была ошибкой и ничего не изменила, ни единой секунды я не потрачу на сожаления об этом. Никогда.
Мы долго смотрели друг на друга, а затем Эбби отвела свои глаза. Я последовал её примеру, но уловил взглядом красные овальные линии, которыми была очерчена одна сторона газеты. Потянулся к ней и, взяв в руки, пробежался по выделенным фрагментам. Рыкнул и сжал пальцами бумагу, чувствуя, как на меня вновь накатывает волна гнева.
— Что это?
Поняв, что я всё равно уже обо всём догадался, она решила не юлить.
— Я ищу работу.
— По―твоему для таких мест это подходящее определение? ― крикнул, пытаясь не убить её за то, какие отвратительные и «грязные» заведения она выбрала.
— У меня нет образования, ясно? ― развела руками Эбби. ― Ночные клубы и забегаловки в Гарлеме ― единственные мои варианты!
Заметил наполовину заполненную анкету, вложенную в газету. Место и должность на ней заставили окончательно рассвирепеть. Сорвался и порвал её вместе с газетой, вынуждая Эбби ахнуть и расширить глаза.
— Что ты делаешь?! Я почти получила эту работу!!
— Уличной девкой ты работать не станешь, ― прошипел я. ― Усеки это.
— Это должность официантки!
— В таких заведениях это сути не меняет.
— Отлично! ― вспылила она, наблюдая за тем, как её будущее рассыпается на части. ― И что прикажешь делать? Как мне платить за эту огромную квартиру, в которой ты почти насильно заставил нас остаться, и главное, как кормить свою семью? Деньги, как известно, с неба не падают!
— Тебе не нужно платить за квартиру, ― всё ещё злясь, пояснил я, ― эта обязанность всегда лежала на мне. Так будет и впредь. Что касается еды ― каждую неделю сюда будет приезжать Владимир, закупаясь по твоему списку всем необходимым.
— А если я захочу купить что―то еще? Где мне тогда взять деньги?
— Скажешь мне ― я выпишу чек.
Эбигейл усмехнулась, невольно прикрывая глаза и качая головой, словно не до конца веря в услышанное. Она немного помолчала, а затем всё же подняла на меня взгляд.
— Это шутка, да?
Она не ждала ответа, потому что прекрасно знала, что перед ней стоял человек, не привыкший шутить. Эбби подошла к двери, с которой их разделяло всего несколько шагов, и лишь, открыв её, наконец, заговорила:
— Я никогда не буду ничьей содержанкой. Ты тоже усеки это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В любой другой ситуации, с любой другой женщиной, я, наверное, поступил бы так же, как и всегда ― заставил бы её раз и навсегда понять, чем может обернуться следующая подобная выходка. И эта любая другая никогда снова не посмела бы заговорить со мной подобным образом. Она склонила бы передо мной голову и стала почитать, как Бога.
Но эта женщина была совсем другой. Да, она злила меня, и порой мне хотелось её придушить, но никогда в жизни я не посмел бы вынудить её опуститься передо мной на колени. Никогда бы не допустил такого унижения. Только не с ней.
— Думаю, тебе пора, ― прошептала, давая понять, что более не желает меня видеть.
Я ничего не сказал. Сделал несколько шагов и переступил порог.
Дверь захлопнулась почти тут же, заставив ощутить, как что―то внутри встрепенулось, подпрыгнуло и сжалось.
Я почувствовал боль, но лишь сильнее стиснул зубы ― так было нужно.
На улице меня встретили холод и темнота. Ночь была моим любимым временем суток, поэтому, решив, что заберу машину утром, свернул в переулок, ведущий к дому более длинным путем. Я не понимал, как объяснить то, что эта девчонка заставляла меня испытывать. Но в одном был уверен ― мне хотелось, чтобы она была рядом. Хотелось оберегать её, забирать печали и дарить счастье. От её улыбки, смеха и запаха я сходил с ума. Она доводила меня до безумия, но вместе с тем, заставляла становиться другим.
Она делала меня Человеком. Пусть и всего на время.
— Тащи её живее, пока нас не заметили.
Голос неподалеку заставил меня замедлить шаг.
— Скажем, что сняли шлюху, ― усмехнулся другой, ― девка всё равно не сможет возразить.
Говорили двое мужчин. Я разглядел их силуэты и, уйдя в тень, прислушался.
— Нахрена ты подсыпал ей столько наркоты? А если она сдохнет от передоза? ― первому мужчине, судя по голосу, было около тридцати, и он явно злился.
— Ты прав… будет жаль, если я не успею насладиться такой красоткой.
Вгляделся в темноту. Второй мужчина прислонил девушку к стене в переулке, пока она безвольно, словно кукла, пыталась устоять на ногах.
— Ты что, собираешься сделать это прямо здесь? ― прохрипел первый. ― Дик, ты спятил?!
— Лучше на шухере постой.
Первый выругался, но всё же отвернулся, изредка поглядывая то направо, то налево. Мне показалось, что руки второго потянулись к краю короткой юбки. Ублюдок сильнее прижал девушку к бетону, а другой рукой схватил за волосы.
— Пожалуйста… ― её шёпот был слышен едва, но я сумел уловить в нём страх.
— Тише, детка, не переживай, ― успокаивал её, расстегивая ремень, ― тебе и со мной понравится.
— Нет… прошу…
— Кончай уже с ней! ― рычал первый. ― И заткни рот, чтобы не хныкала! Ненавижу бабье нытье…
— Как эпично, ― произнес, а затем вышел из тени и мгновенно отправил свой кулак прямо в его нахальную рожу.
— Твою мать, ― застонал ублюдок, хватаясь за свой разбитый нос.
Схватил его за шиворот и со всей силой долбанул мордой о своё колено. Когда ещё один кулак прилетел ему в живот, он снова застонал и, корчась от боли, упал на асфальт.
— Клайд хватит измываться! ― не повернувшись, ухмыльнулся Дик, раздвигая девушке ноги, пока та беспомощно извивалась. ― Иди и себе найди девку.
Когда девушка повернулась, я замер.
Эти синие глаза и растрепанные светлые волосы… нет, я просто не мог ошибаться.
Она выдохнула, а затем посмотрела прямо на меня. Она узнала меня. Я мог бы поклясться, что узнала. Заметил её потекшую тушь, размазанную помаду и совершенно беззащитное состояние, и ощутил, как волна ярости накатила с удвоенной силой.
— Повернись… идиот… ― прохрипел его друг, закашлявшись, и, когда тот развернулся, я отправил кулак и в его морду.
Ублюдок отлетел в сторону, ударившись о стену, но следующий мой выпад предупредил ― нагнулся, отправляя свой кулак мне в живот.
— Что? Решил заделаться героем? ― спросил он, сплевывая кровь. ― Тебе со мной не справиться. Я ― Зверь!