Бесконечная дорога выматывала, а события в Виттенгаре не прибавляли уверенности, что дальше будет спокойнее. Дальше будет сложнее – он понимал.
Поселение Розовое очаровало. Здесь веяло теплом и каким-то радостным светом. Домики, сложенные из розового карка, похожи на игрушки.
– Вряд ли вы где-то ещё встретите такое чудо, динь – вещал местный каменщик. Дара ему буквально заглядывала ему в рот. – На Зеоссе многое неповторимо. Только здесь мы засеиваем целые поля розовой хайтой. Это не цветы, их не нюхают и не едят, не собирают для снадобий. Хайта не совсем растение, ежели говорить прямо. Её корни уходят вглубь метра на два, разрастаются, соединяются, чтобы превратиться в карк. Нужно только дождаться, не спешить, пока он вызреет, а затем взять.
– Геллан, можно я посмотрю на это? – у Дары азартно блестят глаза. Разве можно ей отказать?
И вот они уже едут на край поселения.
– Всё просто, – в голосе у Войта – того самого каменщика – гордость и любовь. – Аккуратно снимаем верхний слой земли и всё!
Он машет лопатой легко, только мышцы бугрятся на руках и спине. Не копает – счищает совсем немного, обнажая розовый пористый карк.
– А потом делаем вот так, – Войт берёт в руки устрашающего вида широкое лезвие и, вгоняя его одним движением в карк, любовно нарезает плотную породу на большие прямоугольные куски.
Кажется, что делает он это без усилий, играючись, но Геллан знает: по прочности карк не уступает мейхону и нарезать породу такими ровными блоками – искусство.
– Магия наших медан, – довольно щурится каменщик, – самый главный секрет Розового – делать лезвия не только острыми, но и прочными, не просто долговечными, но и умелыми. Только эти лезвия способны резать карк как хлеб. Всё остальное либо бессильно, либо требует слишком много энергии. Может, поэтому воришки хотели украсть Розовую Кудряну.
– И что это за Кудряна такая? – интересуется Дара и тут же получает поток информации. Наверное, никакие потрясения не лечат простодушие и доброту жителей Розового.
– Это магия нашего поселения, динь, – откровенничает каменщик, – вы можете увидеть её собственными глазами.
Он слишком словоохотлив, ему явно нравится любопытная девчонка. Может, он что-то видит в её глазах, что так доверяет. И это сразу после посягательства на их святыню.
Войт ведёт их за собой как вожак, вышагивает гордо и пыжится от важности. Хочется улыбаться, глядя на него. Остановились возле крохотного домика – почти сарайчика.
– Здесь нет дверей, только несложная защита. Проходите, динь.
Дара с осторожностью прикасается пальцами к розовому туману, одёргивает руку и смотрит на Геллана:
– Почти как в Верхолётном замке.
– Намного проще, – улыбается он ей, – не бойся.
Он чувствует: там неопасно, даже наоборот: веет спокойствием и радостью. Туда хочется окунуться и никуда больше не ходить. Дара делает шаг вперёд, и Геллан слышит её восторженный возглас.
– Геллан!
Он немного мешкает на пороге. Не из-за неуверенности, а только из желания не мешать ей насладиться тем, что она видит: в тесной коморке им, вероятно, не развернуться вдвоём, но Войт улыбается во весь рот и подталкивает его ко входу. За миг до того, как войти, Геллан видит, как каменщик лукаво подмигивает ему. Неужели со стороны всё так очевидно?
Внутри пространство расширяется, идёт вперёд волнистой линией. Он слышал о таком, но никогда не видел. Дара нетерпеливо переступает с ноги на ногу и во все глаза смотрит на нечто, лежащее на огромном кубе из карка.
Это нечто похоже на розовый кочан капусты или лохматую голову без лица. Какой-то неряшливый шар – всего лишь. Можно разочароваться, глядя на святыню, о которой тут говорят не иначе, как закатывая глаза.
Дара делает три стремительных шага вперёд, и он едва успевает перехватить её протянутую к сокровищу руку. Буквально за миг до того, как выпрямляются, выстреливая вверх, тугие спирали, что до этого висели мягкими беспорядочными кудряшками.
Он ловит её испуг, крепко сжимая горячую ладонь в руке.
– Когда ты научишься думать перед тем, как действовать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Хотела погладить, – смотрят на него испуганные большие глаза. – Они такими мягкими и милыми казались.
– Не бойтесь, – оказывается, они здесь не одни, – Кудряна безопасна.
Местная муйба. Строгое лицо под синим платком-шапочкой и – неожиданно – кожаные штаны, наполовину скрытые широкой кофтой-платьем почти до колен.
– А ты говорил, женщины не носят брюки, – гудит Дара, протягивая таки руки к розовым спиралям. Они идут за её ладонью, как привязанные, шевелятся, тянутся, клонятся из стороны в сторону. Девчонка наконец-то, наигравшись, прикасается к ним и взвизгивает от восторга.
Спирали, ласкаясь, обвивают её пальцы и запястья. Шар меняет форму, вытягиваясь в чашеобразный бутон.
– Хорошая энергия, – жмурится довольно муйба, но не улыбается, лишь в зрачках её вспыхивают искры удовольствия. – Ну же, стакер, поздоровайся с Кудряной, – приказывает почти властно.
Геллан протягивает обе ладони. Тёплые розовые лианы тут же обвивают левую, отчего на миг становится тревожно, а затем притягивают его руку к Дариной. Соприкасаясь пальцами, две ладони соединяются. Его левая, её – правая. Между ними проскакивает искра, бутон начинает гудеть и раскачиваться.
Муйба смотрит на них с интересом.
– Невероятно! – бормочет она почти беззвучно, но Геллан слышит. Он всегда слышит то, что нужно и не нужно.
Пристально смотрит на муйбу и мысленно просит молчать. Геллан и так всё знает. Ему не нужны слова и пояснения, а Дара… лучше не пугать девочку. Не сейчас.
«Однажды всё равно придётся сказать», – печально заглядывает в душу муйба.
«Знаю. Позже», – отвечает ей он и со вздохом рассоединяет ладони. Щупальца Кудряны отпускают, обласкав напоследок запястье.
– Смотри, – коротко бросает муйба и, наклонившись, поднимает с пола железяку, похожую на прямоугольный щит. – Сейчас это всего лишь кусок стали, почти бесполезный. Но стоит сделать вот так – и он становится лезвием, что способно легко резать карк.
Муйба проводит краем стального листа по верхушке бутона, разрезая его почти пополам. Во все стороны летят розовые искры. Затем бутон схлопывается и постепенно превращается в лохматый шар.
– Не просто острота, но и сила, – повторяет муйба почти один в один слова каменщика.
У Дары сходятся брови, видно, как напряжённо она думает о чём-то.
– Странно, – задумчиво тянет она. – Зачем они хотели украсть Кудряну? И возможно ли это?
Муйба наконец-то улыбается. Слегка, почти незаметно, лишь уголки губ дрогнули и сомкнулись ресницы, скрывая блеск глаз.
– Украсть можно. Смысла нет. Магия Кудряны действует только здесь, в Розовом. В других местах – это всего лишь тёплый кудрявый шар. Мы говорим об этом всем чужакам, что забредают сюда время от времени. Жаль, что так случилось. У мальчика удивительно интересная энергия, и Кудряна приняла её.
Он заметил, как вздрогнула Дара и слегка порозовели её щёки. Юный вор понравился ей? Захотелось влезть девчонке в голову, но Геллан подавил в себе низменное желание.
Дара засуетилась, почти выскочила на волю, заторопилась, бормоча что-то про ванную, но он чувствовал: что-то неправильно, что-то не так, но расспрашивать не стал.
Порвалось, разбилось нечаянно очарование. Дара больше не любопытствовала, не расспрашивала. Ему показалось, что она хочет поскорее уехать отсюда: быстро купалась, сосредоточенно ела, не оглядывалась по сторонам, не медлила, не оттягивала.
Геллан понимал: что-то грызло её изнутри, какая-то забота, но никак не мог поймать Небесную с поличным: иногда, когда очень хотела, она прятала свои мысли наглухо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он не стал противиться, хотя до этого подумывал остаться в Розовом на ночь. Дред и Ви решились. Им понравилось поселение. Жители приняли их радушно и даже обрадовались новым поселенцам.
– У нас маленькая семья, – просто объяснила муйба, – мы здесь все равны и радуемся, когда кто-то хочет остаться. Не каждому по нутру жить бок о бок с нелюдями и не помыкать ими.