с укором, надеясь воззвать к его сознательной части, но эмоционального яфрейца уже понесло:
— Я знаю, ты что-то скрываешь! Во что ты вляпался на этот раз?!
Я не сопротивлялся и продолжал глядеть на него спокойным открытым взглядом. Судя по желвакам, тот не на шутку бесил дельца.
— Я в курсе, что Николь была в клинике в то же время, что и ты, — продолжал напирать Барнс. — Всё началось с появлением этой девушки — ты стал сам не свой! Поначалу я думал, что новое увлечение пойдёт тебе на пользу, но что-то с ней не так. Она оказывает какое-то гипнотическое влияние на людей!
— Дэйв, ты бредишь…
— Да? — взвился агент, теряя терпение. — Тогда объясни мне, почему вокруг неё всё время случается какая-то чертовщина?! Кто тот тощий мужик, преследовавший её и едва не свернувший тебе шею? Никакой он не поклонник, верно? Он пытается убить её?
— Я давно о нём ничего не слышал, — попытался ограничиться полуправдой, но в случае с Дэйвом вряд ли сработает. Некоторых людей не обманешь, то, как быстро он напал на верный след, тому подтверждение. — И всё, что знал, я рассказал тебе в первый день. Ничем иным Николь со мной не делилась.
— Тебе не приходило в голову, почему эта девушка такая скрытная? От чего она бежит? — воспользовавшись тем, что Барнс отвлёкся, я высвободился из его хватки.
Дружба дружбой, но он определённо злоупотреблял моим личным пространством.
— Тебя это не касается, Дэвид, — отрезал я.
Разговор на повышенных тонах начинал утомлять, и вместе с усталостью накатывало раздражение. Я боялся, что, если не поставлю в нём точку, то сорвусь на друге, который того не заслуживал. Барнс волновался и стремился вытрясти из меня правду — его можно понять. Однако методы оставляли желать лучшего.
— Думаю, тебе стоит искать в другом направлении.
— О чём и речь, — усмехнулся Барнс, сверкнув глазами. — Давно ли меня не касаются твои дела?
Ладно, подловил.
— Что с тобой происходит, Марк? Я тебя не узнаю. Эта девица вертит тобой, как хочет. И не одним тобой. Скажи, сколько ещё ты готов поставить на кон одной сомнительной привязанности? Скольким пожертвовать?
— Дэйв…
— Подставить лучшего друга — это только начало, — яфреец понизил тон, тёмными глазами вскрывая мне и череп, и грудную клетку. — Не думай, что умалчивание — это не ложь. Пострадала невинная девушка, Кросс. Если насчёт Камиллы я не уверен, то Дженну мы оба знаем. Кого ты выгораживаешь? Как далеко решил зайти? Разберись уже!
— Я понимаю, это дерьмовое происшествие, друг мой.
Подняв флягу за здоровье Барнса, глотнул вискаря. Горло обожгло, зато согрело похолодевшие конечности. Несмотря ни на что, я не сказал ему правды. Он и сам приблизился к пресловутой правде.
— И тебе проще справиться с ним, разделив ответственность с кем-то другим. Знай, что я не против. Это я привёл Николь, и ты оказал мне услугу. Если выяснится, что она как-то замешана в произошедшем, я готов принять любые последствия.
Барнс растянул на губах улыбку, но глаза, полные разочарования, говорили красноречивее обманчивой мимики. Он не поверил ни единому моему слову и был прав, потому что я так заврался, что уже не отличал обман от действительности.
Не знал, кому верить, что говорить, а о чём молчать. Вздохнув, накинул куртку и на пути к лифтам поставил оставшийся виски на стойку администратора между двумя экранами, зловеще мерцавшими в полумраке.
Другу крепкий напиток нужнее, чем мне.
Глава 22
Вопреки здравому смыслу, домой после несостоявшегося диалога с Барнсом я не поехал. Велел Велкому прошерстить все контакты и чаты, но найти адрес Райнер. Однажды я завозил ей снимки по предварительной договорённости, значит, где-то он должен был остаться.
Я молил высшие силы только о том, чтобы хорошенькая гетера не переехала. Что-то внутри подсказывало: найду квартиру Дженны, найду и Николь. А к последней у меня имелся долгий разговор.
Друг прав, пришло время во всём разобраться!
Чудо свершилось, и уже через час я стоял на пороге апартаментов на двадцатом ярусе, о котором предпочитал не думать. На миг решимость покинула меня, и я замер, как дурак, с рукой у звонка.
Что если здесь живёт какое-нибудь почтенное семейство с маленькими детьми, а я ввалюсь к ним среди ночи? Насколько помню, Райнер предпочитала аренду, а значит, вполне могла сменить место жительства.
Набравшись наглости, я позвонил в дверь. Пару минут царила тишина, затем послышался какой-то шорох и неторопливые лёгкие шаги. Слух уловил знакомый мелодичный голос:
— Дженны нет, — должно быть, вампирша не удосужилась прибегнуть к системе внешнего наблюдения и решила отшить очередного поклонника подруги, не церемонясь.
Что ж, её ждал сюрприз.
— Я пришёл не к Райнер, — удивительно, насколько порой голос может не соответствовать мыслям и чувствам.
Такой ровный и спокойный, каким я сам хотел бы быть. Увы, всё это напускное, внутри бушевали страсти. Раздался глухой звук, будто девушка припала плечом к двери, а после обречённый вздох.
Ну она у меня получит…
— Открывай, Николь, не испытывай моё терпение!
Дверь распахнулась. Раньше, чем ожидал, отчего я в прямом смысле ввалился в чужие апартаменты. Я-то рассчитывал некоторое время препираться через стену, так что легкомысленно облокотился о притолоку.
Однако девушке, похоже, решительности было не занимать. Ничуть не смутившись моим эффектным появлением, бессмертная захлопнула дверь и закрыла её на два замка, отрезая пути к отступлению.
Николь молчала и смотрела на меня с холодной усмешкой, скрестив руки на груди. Видит небо, лучше бы она этого не делала.
Мало того, что роковая вампирша предстала передо мной в полупрозрачной алой комбинации, больше демонстрировавшей, чем скрывавшей, так ещё и выбранной позой приподнимала и подчёркивала грудь. Светлые волосы небрежными волнами струились по плечам.
На пару минут я забыл, о чём собирался говорить.
— А то что? — наконец, с вызовом поинтересовалась красавица. — Испепелишь взглядом?
Иронично приподнятая в деланном недоумении бровь вернула меня в реальность. О, женское вероломство! Проживи хоть сотню лет, останешься перед ним беззащитным. В глазах цвета спелой вишни плескалась издёвка.
Не дожидаясь милостивого приглашения, я прошёл к высокому шкафу в прихожей, отыскал в его недрах вешалку и скинул куртку. Меня не покидало тревожное ощущение, что взгляд хищника следит за каждым движением. В первый раз я испытал нечто подобное в вечер нашего необычного знакомства.
С той лишь разницей, что тогда меня пожирал страх, а телом правили инстинкты самосохранения. Теперь же, после всего пережитого, страх во мне атрофировался за ненадобностью.
Я не задумывался о том,