Мужчина хмыкнул, поднялся и подошел к окну. За колыхавшимися легкими тюлями виднелись зеленые горы.
— Знаете, какую фразу часто говорит ваш отец, когда дело касается чести? — спросил мужчина, повернувшись к Майе. — «Великому чародею много непозволительно, потому что дозволено все»…
Майя слегка кивнула, припоминая слова отца.
— …Профессор Семироз, как никто другой, знает, насколько важно не забывать, что за силой всегда идет ответственность. И основал он Академию не столько из-за магии, сколько из-за желания научить следующие поколения пониманию: чародей это в первую очередь человек…
Несколько мгновений Майя смотрела на декана, пока не поняла, что он пытается ей сказать. Возможно ли, что он хотел дать Эльдару пожить жизнью, которая могла бы быть у него, не потеряй он одной ночью и дом, и семью? Какая могла бы быть у него, будь он только человеком.
— Вы планировали отпустить Эльдара, как только закончится его учеба в Академии? — вдруг осознала Майя, о каком предательстве сказал профессор Белозор. И эта мысль словно перевернула в глазах девушки всю песочную картину, и по крупицам стала собирать новую. — Вы собирались предать отца с самого начала, — хмыкнула Майя. Ей пора перестать удивляться тому, что не все вокруг нее то, чем кажутся. Как не все те, кем кажутся. Но она не почувствовала ни злости, ни раздражения. Лишь впечатление от самопожертвования, на которое оказался способен чародей перед ней. Ведь отпустить Эльдара означало лишиться и работы, и доверия ее отца. А возможно — и собственной свободы. — Вы так обратите против себя всех друзей, — заметила Майя.
— Так бывает, когда пытаешься поступать по совести.
— Но зачем вы все это мне рассказываете? Я ведь могу сдать вас отцу.
— Имеете право, — улыбнулся профессор Белозор.
Девушка прищурилась. Она догадывалась, что учитель рассказал ей все это вовсе не из-за желания излить душу.
— О чем вы хотите меня попросить? — спросила Майя прямо.
Профессор обошел стол и оперся боком на его край, став рядом с ней.
— Эльдар уже не привязан к Академии. Но есть в этих стенах то, к чему он привязан намного сильнее, чем какой-либо магией.
— Долг перед землей Рубинового Замка, — кивнула Майя.
— Вы, леди Майя, — усмехнулся декан. Девушка вскинула брови. — Маскарон тот, из-за кого Эльдар готов стать чудовищем. Ради вас же он еще хочет оставаться человеком. Наверное, я не имею права вас просить об этом, как учитель, ведь это опасно. Но сейчас я говорю, как его друг. Прошу лишь сдерживать его безумные порывы, когда дело касается Маскарона. Если кого-то он и послушает, то вас, леди Майя.
Девушка напряженно смотрела на декана. Она даже не была уверена, что удержать Эльдара способен ее отец. Что должна сделать она?
— Я могу идти? — спросила Майя спустя паузу.
— Разумеется, — не стал требовать ответов мужчина.
Майя направилась к дверям. Взялась за ручку и развернулась.
— Можно задать личный вопрос?
— Разве весь наш разговор не тем отличается сегодня? — вернулся в кресло декан.
— Почему вы все это делаете для Эльдара?
Профессор ответил не сразу. Губ его коснулась улыбка с оттенком горечи.
— Как часто бывает, самые отчаянные вещи мы делаем из-за женщин. И хуже всего, что это способно входить в привычку, — несколько обреченно вздохнул он. — Я дал ей слово, что буду его оберегать. Мне он дорог так же, как и память о ней.
Майя с сожалением посмотрела на учителя и спешно покинула кабинет. Идя по коридору, она думала, знал ли Эльдар, что профессор Белозор любил его маму? Наверняка знал, он достаточно умен и это бы понял.
Сев за парту в кабинете Алхимии, Майя так задумалась о разговоре с учителем, что не заметила, как к ней подошла Лаура.
— В классе истории после урока, — тихо произнесла она. — Я буду ждать.
Майя удивленно глянула на сокурсницу. Ее бледное лицо не предвещало ничего хорошего.
По окончанию занятия Лаура быстро покинула класс. Майя собрала вещи и поспешила в назначенное место встречи.
Класс Истории Чарогорья располагался в конце западного корпуса по дороге в музей. Кабинет редко закрывали, так как опасного в нем ничего не хранилось. Идя по пустующему коридору, Майя все крутила в голове, что так обеспокоило сокурсницу. С Лаурой она последние дни не особо разговаривала — все-таки посвящать ее в расследование с руной было сомнительно, пусть они и сошлись на некоторых общих интересах. Возможно, ее брат опять угрожает ей.
Когда Майя прошла мимо двух доспехов и попала в класс, Лаура сидела за первой партой, нетерпеливо крутя в руках кожаную лямку сумки. Красавица встала.
— У тебя что-то случилось? — тревожно спросила Майя, направляясь к ней через аудиторию.
— Не у меня, — тихо ответила Лаура и глянула ей за спину.
Майя остановилась, на миг непонимающе нахмурилась, а затем все осознала. Ей стоило сразу подумать, кто еще, кроме брата, мог так напугать сокурсницу, что она стала белее призрака?
Девушка обернулась. В класс вошел высокий мужчина в темной мантии. Лицо его скрывала белая маска.
— Оставь нас, — произнес маг Лауре своим холодящим душу голосом.
Богачка сжала губы и кинула взгляд на Майю. «Что ты уже сделала?» — читалось в ее испуганных глазах.
— Иди, Лаура. Все в порядке, — выдавила улыбку Майя, хотя не верила своим словам.
Сокурсница спешно прошла мимо, у выхода поклонилась ей и отдельно магу, а затем исчезла в коридоре. Маскарон повернулся закрыть за ней дверь. Щелкнул замок. Стоило ему развернуться, как в горло ему уперлось острие ножниц.
— Не шевелись, — холодно приказала Майя, стоя к нему вплотную, чтобы успеть нанести удар. То, что ее застали врасплох, не значит, что она не нападет первой. Она глянула в черные впадины и постаралась сказать как можно резче, чтобы не выдать пробирающий ее ужас: — Я знаю, что ты сделал.
— Я много чего сделал. Что именно ты знаешь? — сухой ломкий голос звучал спокойно, и тем еще больше пугал.
— Если думаешь, что я позволю тебе так же разрушить мою жизнь, как Яхонтам Красным, то знай, я перережу тебе горло прямо здесь. — Какая-то часть Майи поразилась ее собственным словам. Она никогда не говорила никому ничего подобного. Никогда даже не думала такого говорить. Но сейчас отчаянно старалась обратить страх в злость. Старалась убедить себя, что сможет сделать все, что потребуется, чтобы защититься.
— Он рассказал тебе, — понял Маскарон. — Что ж, я не стану отрицать того, что сделал.
— Тебе так нравится ломать судьбы людей?
— Они сами их ломают. Мне лишь нравится за этим наблюдать.
— Что? — нахмурилась Майя и прижала острие к шее мага плотнее. Руки предательски дрожали. — Ты использовал ребенка, чтобы убить целый род!
— Что поделаешь, они сами виноваты. Не я сделал так, что маленький полукровка боялся больше родную семью, а не меня. И причиной тому был их собственный мелочный страх потерять власть. Я всего лишь делал то, что должен.
— Предав того, кто тебе верил?!
— Я никого не предавал, — уверено возразил Маскарон. — Я ведь не клялся в верности ни одному Яхонту Красному. Я их враг. И оставался им всегда. Так в чем же мое предательство?
Майя пораженно посмотрела на мага. Он говорил это с такой уверенностью в своей правоте, что слова его казались очевидными, как очевидно то, что утром солнце встает, а вечером — заходит. Будто естественный порядок вещей, который странно было бы нарушить.
— Что ж, кое в чем ты прав, — согласилась Майя. — Врагов положено уничтожать. А ты — мой враг.
— Я не враг тебе.
— Разве?
— Я знаю, что ты покидала город с Яхонтом Красным, — не без ноток раздражения сказал Маскарон. — Но это бесполезно. Трюки лесного народа не разорвут нашу с тобой связь.
— Так, может, достаточно и этих ножниц? — прищурилась девушка, надавив на острие сильнее. Тонкая багровая струйка потекла по бледной шее. Вид крови сначала ужаснул, но Майя убедила себя, что это хорошо — ее противник уязвим. Сейчас преимущество на ее стороне. — Я не стану твоей очередной игрушкой. И не позволю навредить ни Эльдару, ни отцу, ни его Академии.