вовремя, чтобы она высвободила мой твердый член из боксеров.
Мой член пульсирует, когда она проводит кончиком пальца по моей горящей коже, дразня меня самыми короткими прикосновениями, и я хватаю ее за запястье, останавливая ее движения, прежде чем она сделает что-нибудь еще.
— Не прикасайся ко мне, Рен. Я сейчас взорвусь, — ворчу я, пробуя свою хватку на ее запястье, пока она смотрит на меня с намеком на гордость в глазах. — Я не хочу чувствовать ничего, кроме твоей киски, растягивающейся вокруг моего члена, сжимающейся и жаждущей большего, пока я беру то, что принадлежит мне. — Ее зрачки расширяются при моих словах.
— Черт, — выдыхает она, кладя руки мне на плечи, когда я хватаю свой член, чтобы выровнять его с ее сладким входом.
— Вам, ребята, лучше прекратить это нахуй, — рычит Маттео, прерывая наш разговор, когда мы оба смотрим в его сторону и обнаруживаем, что он стоит перед своим местом и свирепо смотрит в нашу сторону.
Никогда.
— Извини, Маттео, но этого не произойдет, — заявляет Рен, впиваясь глазами в моего брата и медленно опускаясь на мой член.
Святое. Блять. Дерьмо.
Дюйм за дюймом она берет меня, погружая мой член в свою сладкую киску и сжимаясь вокруг меня. Она наклоняется, чтобы снова оказаться ко мне лицом. Маттео что-то бурчит, но этого не слышно из-за звона удовольствия в моих ушах.
Рен на мгновение остается сидеть на моем члене, приспосабливаясь, пока мы оба безуспешно пытаемся отдышаться. Я хочу задыхаться, я хочу вспотеть, и я хочу быть измученным, и все из-за нее.
Изгибая бедра, Рен не сводит с меня глаз, приподнимаясь, пока в ней не остается только кончик, прежде чем она снова опускается на мой член, только на этот раз быстрее.
— Боже, — стону я, скрипя зубами, когда сдерживаю потребность уже достичь оргазма.
Я кладу руки ей на бедра, прижимая пальцы к ее коже, когда она дрожит рядом со мной. Глядя на нее снизу вверх, я жду, пока ее полуприкрытые глаза немного приоткроются, прежде чем высунуть язык и провести им сначала по ее правому соску, прежде чем повторить тот же процесс с ее левым.
Это чертовски возбуждающе, когда она проводит ногтями по моему затылку, подбадривая меня, пока звук открывающейся двери позади меня не пугает нас обоих. Прежде чем я успеваю что-либо осознать, правая рука Рен покидает мою кожу, и металл скребет по столу.
— Убирайся к чертовой матери. Сейчас же.
Ее бедра не прекращают двигаться, ее тело все еще принимает мое, требуя удовольствия, но когда я поднимаю на нее взгляд, я вижу, что она направляет мой пистолет на кого-то позади меня. Откидывая голову еще дальше назад, я понимаю, что это стюардесса, помогающая нам на этом рейсе. Не такая, как предыдущая, не после того, как Рен показала свое отвращение к ней, но теперь эта девушка тоже не останется. Особенно когда она не двигается ни на шаг и продолжает пялиться на Рен, которая чертовски голая, ее сиськи подпрыгивают, когда она трахает меня, все это время направляя пистолет на ничего не подозревающую женщину.
— Ты что, совсем охренела? — Рен кусается, когда я слышу звук снимаемого с предохранителя пистолета, и в следующее мгновение женщина исчезает.
Спасибо тебе, черт возьми, за это, я все равно не остановился бы, чтобы смыть кровь.
— Я не знаю, как тебе удается становиться все горячее и горячее, Рен, но, черт возьми, это так. — Я толкаюсь в нее, доводя до конца свою точку зрения, когда она опускает пистолет, прислоняя его к сиденью рядом с моей головой, усмехаясь, и вдавливаясь в меня с большей силой, когда она стонет.
— Черт возьми, Джио, мне придется тебе перезвонить. — Энцо, похоже, в панике, но я знаю, что он далек от этого. Вероятно, он не в состоянии контролировать себя после того, как только что посмотрел на Рен.
Я прекрасно осознаю, что пистолет у моей головы снят с предохранителя, когда я крепче сжимаю ее бедра, удерживая ее на месте, и сильно вонзаюсь в ее лоно для пущей убедительности, пока она ловит ртом воздух. Мне нравится, как розовеет ее кожа на груди и шее, потребность и желание рисуют мою девушку перед моими глазами.
Проводя языком по нижней губе, я ослабляю хватку, позволяя ей снова взять поводья. Когда ее глаза встречаются с моими, я киваю через ее плечо, показывая, чтобы она проследила за моим взглядом.
— Посмотри, что ты натворила, Рен.
— Черт, — шепчет она, поворачиваясь и обнаруживая, что Маттео и Энцо вынули свои члены и дрочат при одном виде нее, когда она скачет на мне верхом.
Я не знаю, что я сделал, чтобы мне так повезло, но, черт возьми, я никогда не отпущу ее. Жить на грани естественно, когда ты часть этого мира, и она, возможно, самый безумный, но и самый совершенный риск, на который мы когда-либо шли.
Мой оргазм накатывает изнутри, превращая мою кровь в лаву, когда оживает каждый дюйм моего тела. Но есть еще кое-что, чего я хочу, прежде чем наполню ее своей спермой. Я не говорю ни слова, когда беру ее за правое запястье и наклоняю ее так, чтобы дуло пистолета упиралось мне в висок.
Ее лицо поворачивается ко мне, глаза расширяются, движения замедляются, но я быстро опускаю руки обратно на ее бедра, чтобы побудить ее продолжать.
— Вито…
— Что бы ты ни делала, Bellissima, не нажимай на спусковой крючок, — выдыхаю я, когда металл еще сильнее вдавливается в мою кожу, разжигая вулкан внутри меня и посылая лаву по венам, когда моя кульминация выходит пузырями на поверхность.
— Блядь, Вито. Блядь. — Киска Рен сжимается вокруг моего члена, когда я вонзаюсь в нее, волна за волной удовольствия прокатывается по мне, пока она прижимает пистолет к моей голове. Как раз в тот момент, когда я думаю, что близок к завершению, ее сердцевина горит вокруг меня, когда она взрывается, снова отправляя меня за грань.
Я не могу удержаться от того, чтобы не податься вперед и не впиться зубами в ее сосок, заставляя ее спину выгибаться дугой, когда она кричит в экстазе, позволяя каждому ублюдку в этом самолете знать, что она наполнена удовольствием.
Мгновение спустя я чувствую, как давление у моего виска ослабевает, прежде чем рядом со мной раздается глухой удар пистолета. У меня перехватывает дыхание в ожидании звука вылетающей из патронника пули, но ничего не происходит, и я с облегчением выдыхаю.
— Черт возьми, Рен, как мы вообще собираемся тебя