- Алисия, ничего тревожного не ощущаешь?
У призывателя с элементалем устанавливается крепкая ментальная связь, позволяющая передавать им чувства и ощущения друг друга, благодаря чему повышается эффективность работы в связке. Интересно, какова реакция нашего воздушного друга на отметины, оставленные колдуном?
- Да вроде нет. Камати не нравятся вырезанные на дереве знаки.
- Не нравятся, и всё? Никаких страхов при них он не испытывает?
- Говорю же, нет. Они ему просто неприятны на метафизическом и ментальном уровнях, потому что в них содержатся остатки айгаты весьма сильных духовных сущностей.
- То есть, знаки не активированы?
- Активированы. Их энергия по всей пещерке пролита. Они уже использованы и пусты. Капелька Силы в них, конечно, осталась. Уничтожишь физическое вместилище, и она растворится, смешается с фоном тонких энергий, сохранившихся после гибели дерева. Дуб пропитан айгатой древесного духа, она распадается в течение месяцев, если её никто не поглощает.
Странно. В лесу полно желающих подпитаться магической энергией. Лесные, земляные духи, те же младшие лоа. Тут на дороге, считай, лобстер на серебряном подносе, а его стороной обходят. Неправильно как-то. В чём причина?
Хм... не в знаках ли? Старейшие лоа пометили место, и айгату духи из него боятся потреблять. Собственность повелителей Серых Пределов внушает священный трепет низкоуровневым духовным сущностям. Старшие духи, и те опасаются трогать принадлежащее хозяевам загробного мира.
Ладно, проверка завершена. Реакция на ловушки отрицательная, пора и нам идти. Элементаль бы физически и астрально подействовал на "сюрпризы" ведьмы. Раз он целёхонек, то и нам бояться нечего.
- Бал-Ар, - я кивнул на торчащий дубовый пень и ступил на безжизненную поверхность Лысого Холма.
Ступать по твёрдой почве легко. Дождь миновал эту местность, всюду сухо. Блин, даже листья на земляную возвышенность почти не падают. Синекожие оправданно считают такие места гиблыми. Холм - кусочек безжизненной пустыни. Удивляюсь, каким чудом здесь дуб прижился. Без колдовства не обошлось. То ли эльфы наколдовали, то ли... больше и некому. Длинноухие доки в друидизме и магии растений. Нафиг им дуб сажать, хотелось бы знать. Не с ведьмой, случайно, связана их здешняя садово-магическая деятельность?
До пенька мы дошли без приключений. Я по пути подобрал кусок древесины на всякий пожарный. Вдруг холм духи стерегут? Лоа огонёк не любят, а любая древесина горит замечательно, политая несгораемым маслом. Да и спокойнее внутри с факелом. Ночное зрение действенно при малейшем источнике света, в абсолютной темноте не увидишь ничего дальше вытянутой руки.
Здоровенный пень походил на громоздкую древесную палатку. Мы пролезли в небольшую щель между толстыми корнями и оказались в маленькой растительной пещерке. Стенки поражали твёрдостью, точно каменные.
Ветряной элементаль гудел посреди естественного помещения, похожий на ожившую тёмную колонну. Он протянулся от пола, заваленного нанесённым снаружи мусором, до низкого потолка. За ним едва виднелись вырезанные на дереве знаки, испугавшие теневых духов.
Прямые линии, пересекаясь, образовывали подобия тролльих костяных амулетов из клыков хищников. Острые концы линий не закруглялись, наоборот, они выдавались из замкнутого пространства рисунка, ещё более напоминая ощерившиеся зубы невиданных чудовищных черепов. Смотреть на них, и то неприятно. Понимаю Камати. От знаков веяло холодом Серых Пределов, я кожей чувствовал. Будто ткань нашего мира прорезали насквозь, и из мира мёртвых сюда проникали эманации потусторонних властителей.
Бал-Ар, очевидно, испытывал те же чувства. Он остановился, уставившись на знаки немигающим взглядом, и словно оцепенел. Дыхания не слышно, ну, точь-в-точь статуя, высеченная искусным резчиком. Абсолютно чёрная из-за маскировки, лишь блестят белки широко раскрытых глаз.
- Гм... - я толкнул ученика Трон-Ка локтем под рёбра.
Синекожий вздрогнул, сбросив оцепенение, и, крадучись, подошёл к причине страхов своих подчинённых и собственного.
В горле пересохло. Совершенно не хочется нарушать относительную тишину этого места звуками голоса. Кажется, скажешь слово, и разбудишь кого-то сильного и злого, обитающего здесь.
- Пустота под нами, - Бал-Ар поворошил ногой мусор под стенкой со знаками.
- Камати, пройдись-ка, - кивком я указал на землю, где рылся синекожий.
Перегнившие и прелые листья с мелкими веточками и слоем почвы взмыли вверх, взвихрились, подхваченные элементалем. На освобождённом от мусора участке выделялось неправильным прямоугольником очертание накрытого дубовой корой и увесистым камнем люка.
- Бал-Ар, как думаешь, ничего плохого не произойдёт, если мы отодвинем камешек и откроем вход? - облизнув пересохшие губы, спросил я.
Теневик опустился на корточки и провёл кончиками пальцев вдоль щелочек, при этом шевелил губами. Впал в транс, изучает люк.
- Безопасно, - внезапно распахнул он глаза, сверкнувшие в темноте неестественным белесым светом.
Подтверждая сказанное, он взялся за камень, но я остановил его, положив руку на плечо. У нас помощник, зачем утруждаться? Да и если тролль ошибся, мы не пострадаем. Элементаль распадётся на составляющих его сильфов, и всё. Соберётся потом. Конечно, если на него не набросится лоа, жаждущий поглотить стихийную айгату.
- Камати, открой ход, - распорядился я.
Наш смерч необычно медленно приблизился к камню, абсолютно гладкому окатышу без видимых магических обозначений, и аккуратненько приподнял вместе с корой и крышкой люка. Послышался вздох, будто с груди великана сняли тяжёлый груз. Из подземелья вырвался поток затхлого воздуха, в раскрывающемся отверстии показалась непроглядная тьма.
Из чёрного зёва хлынула омерзительная вонь, смешанная с неестественным холодом и напоминающая о разложившихся трупах месячной давности. Внизу уж точно не теплее, чем на поверхности.
Сопровождавший нас Акела зарычал, вздыбил шерсть. Мы оба чуем смрад смерти, идущий из глубин холма.
Повезло. Мы, верно, на пороге уютного ведьминого логова. Подобное амбре вкупе с холодком Серых Пределов признак её близости. Тьфу ты, сказал тоже. Правильнее - оно свойственно сэкке. Не удивительно, что убежище пропиталось её запашком. Впечатление, точно в пещере гниёт с дюжину мертвяков разной степени свежести. Исключать этого, правда, нельзя. Сэкка прежде всего руководствуется основным инстинктом каждого духа - голодом, и, будучи воплощённой, вероятно, делает запасы продовольствия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});