Дэн будто почувствовал ее волнение и сжал ее руку, потом спросил:
— Что с тобой, родная?
— Я волнуюсь. Мне ведь не безразлично, понравлюсь ли я твоим родственникам или нет, — честно призналась женщина.
— Ну что ты! Ведь они уже знают тебя, а ты знаешь их, — успокаивающе проговорил Дэн.
— Да, но одно дело, когда я — всего лишь очередная твоя подружка, и совсем другое — когда я — твоя невеста, твоя будущая жена. Примут ли они меня?
— Главное, чтобы тебя приняли отец и дяди. Но даже если бы они не сделали этого, мне было бы все равно! Ведь ты — моя жизнь, и если уж на то пошло, они не могут не принимать мою жизнь. Пойдем!..
Как только они стали спускаться по лестнице, все голоса смолкли. Десятки пар глаз обратились к ним в ожидании чего-то невероятно торжественного.
"Можно подумать, они ждут от меня чуда, — иронически подумал Уайтхорн — младший. — А я не умеют творить чудеса, ведь я не волшебник. Но самое главное чудо случилось, когда Джесси признала, что любит меня. Понимают ли они это?.."
Пауза затягивалась, и когда мисс Бичем уже подумала о том, что скоро не вынесет этого напряжения, раздался ровный, спокойный голос Дэна:
— Я хочу представить вам женщину, которая оказала мне большую честь, согласившись стать моей женой. Это мисс Джессика Бичем, — он повернулся в ее сторону и ослепительно улыбнулся.
Они спустились в гостиную под ожидающими взглядами гостей, и не успела женщина опомниться, как к ним подошел Джефферсон Уайтхорн и поцеловал ее руку. Затем громко, отчетливо проговорил:
— Я счастлив принимать вас, Джессика, в нашем доме в качестве невесты моего сына. Добро пожаловать домой, дочка!
Эти слова были знаком того, что она принята в большую семью, что теперь ее семья стала в несколько раз больше. Перед Джессикой на мгновение промелькнули полные слез глаза матери, и ей тоже захотелось заплакать от счастья, но она собралась с духом и сказала:
— Я благодарна вам всем за ту теплоту, с которой вы меня приняли. Ведь теперь у меня появилась еще одна большая семья.
Прием был в самом разгаре. Время перевалило далеко за полночь, но никто не собирался расходиться. Казалось, то ощущение безмерного счастье, которое переполняло жениха и невесту, передалось и гостям, и прислуге, и оркестру. Никто не чувствовал ни усталости, ни желания отправиться домой. Все потеряли счет времени. Не было счета тостам, произнесенным в честь Дэна и Джессики, не было числа множеству пожеланий счастья и любви в будущей семейной жизни. Влюбленные ни на минуту не расставались, и даже за ужином в огромной столовой Дэн и Джес сидели рядом. Казалось, им никогда не надоест общество друг друга. Они танцевали, влюблено глядя друг на друга, или пили шампанское, сидя где-нибудь в укромном уголке, если такой вообще можно было найти при подобном скоплении народа, или выходили в сад, чтобы подышать свежим ночным воздухом. Вернее, там они проводили большую часть всего вечера, и порой Джефферсону приходилось звать их в дом через кого-нибудь из слуг, если гости вдруг обнаруживали, что потеряли из виду виновников торжества.
Было без двадцати три ночи, когда Дэну и Джессике удалось сбежать в сад в очередной раз, ведь там им можно было целоваться, сколько угодно, и говорить, о чем угодно. Они сидели в чудесной беседке, выстроенной в классическом греческом стиле, увитой плющом и вьющимися розами. Это было самое уединенное место в саду, и сюда редко кто заглядывал. В детстве Дэн любил прятаться здесь с книжкой и сладостями. Однако сейчас книжки были забыты, ведь рядом была восхитительнейшая женщина на свете, женщина, которую он любит, и которая любит его. Счастье переполняло его до краев, и Дэн готов бы кричать на весь мир о своей любви. Но он сдерживался от этого безрассудного поступка, только на губах его сияла ослепительная улыбка, а в голубых глазах, в которых точно сияло солнце, вспыхивал завораживающий огонь. Здесь было тихо, разве что пролетит иногда одинокая ночная птица, задевая крыльями листву деревьев, или затрещит сверчок или кузнечик где-то глубоко в траве. Сюда не доносились звуки музыки, здесь не слышно было голосов гостей, прогуливающихся по саду. Светила полная луна, и неповторимый свет ее серебрил все вокруг; даже кожа приобретала какой-то загадочный, чарующий оттенок.
Джессика сидела, закрыв глаза и наслаждаясь этой прекрасной ночью. Руки ее покоились в ладонях Дэна; на плечи был накинут его пиджак. Все было так чудесно, что с трудом верилось в реальность происходящего.
— Ты веришь, что это, наконец, произошло? — Тихо, почти шепотом спросил мужчина. — Ты веришь, что мы помолвлены?
Она посмотрела на него и поймала себя на мысли, что никогда не устанет смотреть на него. Дэн был красивым мужчиной, и было поразительно, что он что-то нашел в ней. Она-то считала себя самой обыкновенной женщиной.
— Знаешь, — ответила Джессика, — когда я вспоминаю твой день рожденья год назад, то неизменно мне вспоминается один эпизод. Вечер был в самом разгаре, когда ты вдруг исчез. Я почему-то это сразу заметила, и мне стало так тоскливо, что тоже захотелось куда-нибудь уйти. Я не помню, что заставило меня выйти в сад. Там было так тихо, спокойно — и так хорошо! И как все это разительно отличалось от того, что происходило в гостиной! Вот так же светила луна, и дул легкий ветерок. Я выбрала одну из тропинок и пошла по ней наугад. Наверное, подсознательно я искала тебя, хотя в то время ни за что не призналась бы в этом. Но уже тогда я была безумно влюблена в тебя. Самое удивительное, что я нашла тебя…
Она замолчала, на миг потерявшись в воспоминаниях.
— Нашла меня? — Недоумевая спросил Дэн. — Но я ничего такого не помню…
— Или ты меня нашел… — Продолжала Джессика. — Ты появился в саду так неожиданно, будто кто-то вдруг решил исполнить мое желание. Я просто почувствовала твое присутствие. Это невероятно, но когда ты рядом — вот как сидишь сейчас или находишься в нескольких метрах от меня, — я чувствую тебя всем своим существом. А когда ты далеко, ты — внутри меня — в моем сердце, в моей душе, в моих мыслях.
— Я чувствую то же самое! — Вырвалось у Дэна, и его руки крепче сжали ее ладони. — Я не знаю, как назвать это ощущение, но ты будто переполняешь меня. Понимаешь, о чем я?!
Джес кивнула и снова заговорила:
— Я повернулась и увидела тебя. И спряталась за ближайшее дерево, как трусиха, потому что ты вдруг назвал меня по имени, а я подумала, что ты увидел меня.
— Поразительно, как я тогда не понял, что ты рядом, — проговорил мужчина. — Наверное, мне следовало лучше прислушиваться к себе в тот вечер. А я был поглощен тем, что жалел себя.