— Надо запасти побольше дров для камина и свечей, здесь будет темно и холодно… — произнесла баронесса Лоран, приглаживая вздыбившиеся волосы на голове младшего сына, маленького Диккена.
"Ну, наконец-то, — мелькнуло у Вэллии, — и тебе не всё равно, в каком углу жить… А я уже подумала, тебя выковали из железа…"
— Да, надо позаботиться об этом, — согласилась.
Служанки втаскивали одеяла, подушки, сундуки. Ничего, скоро здесь станет вполне уютно, а с камином вечером станет тепло и светло. Всё обойдётся, всё обязательно обойдётся.
Ждать чего-то здесь Вэллия не могла, развернулась и ушла. На лестнице ей попадались воины, они пропускали госпожу. Эти люди будут здесь до конца, они будут защищать их до последнего. Сердце стучало, но в голове что-то твердило раз за разом: "Всё будет хорошо. Всё будет хорошо…"
* * * * *
К вечеру кот лионцев продвинулся до самого рва, и они начали потихоньку закладывать его брёвнами, перетаскивая их внутри кота, а до него — под защитой передвижных палисадов и лучников. И в этом случае защитники Берга ничего не могли сделать. Стрелы не приносили большого урона, а с наступлением сумерек вообще стало сложно сделать хоть что-то.
Единственная надежда — наступающая ночь! Не будут же лионцы и ночью без отдыха трудиться на воротах, продвигая кот вперёд?
Эта надежда грела сердце барона Дарла. Если лионцы возьмут передышку, у них будет шанс совершить дерзкую вылазку и попробовать сжечь досаждавший кот и катапульту, что сбивала весь день хорды на замковых стенах. Это было бы хорошо. Это могло бы задержать продвижение противника на следующий день, может быть, эта вылазка даже решит исход сражения. Барон Дарл всё ставил на это, и к вечеру группа воинов для вылазки была готова.
Рабочие уже открыли ворота, убрали брёвна, все ворота открывать не стали, в них была створчатая дверь, её-то и хватит, чтобы пройти небольшой группе. Командовал группой сам маркграф Ниард, барон Дарл тоже собрался, хотя так и так было ясно, что он не воин.
— Может, лучше остаться? — предложил ему маркграф, когда они собирались.
— Я хочу посмотреть всё сам, своими глазами. Ты прав, какой из меня воин? Я не воин, я так, всю жизнь со стороны только и наблюдаю. Книги читал, да с людьми разговаривал… Нет, ты не подумай, конечно, что я вообще ничего не умею. — Улыбнулся, проверяя, как застёгнут пояс, как сидит облегчённая кожаная кираса, где уж тут для вылазки металлические латы? — Я по молодости любил участвовать в турнирах… Веришь? — Взгляд его помрачнел и стал вдруг тёмным, как бывает от страха или боли. Ниард аж насторожился, а барон негромко добавил:- Я, наверное, тогда смерти искал, думал, кому я нужен, калека? А она меня обходила… Я рисковал, да, видно, не судьба… — Замолчал, уходя мыслями в себя. Ниард нахмурился: не нравились ему эти разговоры, зачем о смерти? Для чего это? Чтобы отвлечься, заговорил о деле:
— Если они выставили охрану… Что, если будут ждать нас?
— Посмотрим. Риск всегда есть. Может, много народу они и не поставили. Что дороже для них, то и будут охранять больше. Вот ты, как думаешь, что им нужнее, кот или катапульта?
— Наверное, кот… — предложил Ниард, пожав плечами.
— Почему так думаешь?
— Им вероятнее сломаешь стену, тоже надо потрудиться, конечно, но… всё же.
— Поэтому, что́ ты берёшь себе?
— Его и беру.
— Как пожелаешь, — согласился быстро на удивление. — Нам надо разделиться. Значит, вы пойдёте на запад, а мы — ближе сюда, к катапульте. Храни нас всех, Господь. Будь осторожнее. Ниард. По возможности, постарайтесь, как можно дольше оставаться незамеченными. От ворот идти далеко, и они успеют спохватиться, если рано заметят вас…
— Постараемся… — Молодой маркграф кивнул, соглашаясь.
— Ну что, с Богом? — спросил барон негромко.
— С Богом…
В сгустившейся темноте во дворе замка их ждали собравшиеся воины и несколько мужчин из беженцев, они понесут сухую солому и свиной жир, чтобы лучше разгорелся огонь, воины будут прикрывать их, пока они будут заняты делом. Сержанты уже сообщили приказы, и только появились маркграф и барон, как люди тут же разбились на две группы.
— Ну что, ребята, пойдем, посмотрим, крепко ли они спят? — Это приветствовал всех барон Дарл, и Ниард молча посмотрел на него не без удивления: сейчас только барон разговаривал с ним, вспоминал свою бедовую молодость, и ни капли шутки не было в нём. Воины негромко посмеялись, и каждый занялся проверкой своего оружия, у кого меч, у кого арбалет. Если что-то не готово, там исправлять будет уже поздно.
Привратники почти бесшумно открыли ворота и пожелали всем удачи. Ниард со своей группой пошёл на запад. Пробирались как можно ближе к стенам замка, почти у самых листов, без разговоров и лишнего шума. И Ниарду казалось, что если что-то заметят и услышат лионцы, так это стук его сердца. Вылазка ночью из замка — это всегда рискованное дело, и решиться на него может не каждый. Если бы не настойчивость барона, может быть, он сам так и не решился организовать хоть что-то, и уж тем более не захотел бы покидать стены замка.
Сверху, на башнях и куртинах замка горели костры в жаровнях, защитники следили за всем, что делается внизу, наблюдали за лагерем противника. Этот свет помогал разглядывать хоть что-то Ниарду и его людям. Пока на стороне лионцев всё было спокойно. Может быть, никто и не ждёт их, и все опасения напрасны. По законам рыцарской чести разве можно ждать подлости от противника? Может, они и не ждут их появления у себя в лагере?
Сержант коротко взмахнул рукой, и группа Ниарда оторвалась от стен замка и, повернув, вышла ко рву как раз напротив кота. Воины начали спускаться в ров, лионцы ещё не успели весь его заложить брёвнами, а после последнего дождя земля под ногами превратилась в грязную жижу выше колен. Идти было тяжело и медленно. Но скоро добрались до бревенчатого настила, сделанного днём лионцами, а по брёвнам стало идти легче. А вот и кот…
В темноте и не поймёшь, охраняют ли его? Свет от стен Бергского замка почти не попадал сюда, зато светились костры лионских расположений. Охраны было всего три человека, их одновременно застрелили из арбалетов, никто не успел даже позвать на помощь. Хвала тёмной ночи! Охранники кота уже успели задремать.
Пока воины вглядывались в темноту, беженцы-крестьяне поспешно укладывали солому и обливали бревенчатые стены кота свиным жиром. Кто-то уже стучал огнивом. Скоро из-под стен потянулся дымок, забились языки пламени. Всё это время маркграф наблюдал за лагерем лионцев. Где-то там граф Доранн и его люди, и может быть, обидчики Вэллии. Стояли шатры и ржали кони, где-то в стороне залаяла собака. И не хотелось думать, что там такие же люди, как и за стенами Берга, люди со своими радостями и надеждами. Всё это враги, и в душе жила злость на них. Какое право имели они приходить сюда, убивать местных и грабить чужие дома? Кто звал их сюда? Кто позволял им это? Почему они делают так?