Вэллия заплакала, заплакала навзрыд, и Ниард гладил её по спине, по тёплой лохматой шали, пытаясь успокоить. Да и, можно ли было это сделать сейчас.
— Это Берг… Это всё проклятый Берг… Он только приносит людям несчастья… — быстро шептала маркграфиня, глядя в какую-то точку в пространстве остановившимся взглядом, шептала, как безумная. — Будь он проклят, этот Берг… Столько несчастий… Горе… Сплошное горе… Всё на мою голову… Это всё отец… Это ему расплата… За всё, что сделал с Бергом… Он мстит ему, мне мстит…
Слуги у стен шевельнулись тенями. Маркграф, чтобы остановить эту истерику, чтоб никто не слышал, толкнулся в распахнутую дверь, в коридор. Здесь только он сумел оторвать жену от себя и дал ей две пощёчины слева направо и наоборот. Вэллия замерла, уставилась в лицо, Ниард держал её, впившись сильными пальцами в плечи, держал на вытянутых руках, наблюдая за реакцией. Что она будет делать сейчас? Только бы не тронулась рассудком.
Но Вэллия снова расплакалась, расплакалась с новой силой уже слезами боли и невыносимой потери, без проклятий и поиска виноватых. Ниард обнял её, прижал к груди. Из комнаты потянулись слуги. Надо было уйти куда-то, спрятаться от глаз слуг и горничных. Ниард толкнулся в ближайшую комнату, здесь было темно и холодно. Когда-то в этой комнате он, бывало, оставался ночевать, здесь была постель, узкая, холостяцкая, и тёплые одеяла.
Вэллия продолжала плакать, и он почувствовал вдруг себя сильнее, понял, что при тяжести потери для них двоих, он, именно он, должен оставаться самым сильным из них, сохранять рассудок.
Но как, как он мог помочь ей в этой потере?
И сам не помня себя, не отдавая отчёта, он вдруг принялся целовать её, целовать лоб, мокрые глаза, скулы, добрался до губ, и она не отталкивала его, не мешала. Растерялась, да, но позволяла. И он набросился на неё, словно и сам впал в безумие, не думал ни о чём, забыл все свои страхи…
Дрожащими пальцами расстёгивал пуговицы сюрко и пиджака, тянул шнуровку платья, добираясь до белой нательной рубашки. Вэллия не мешала ему, вздрагивая всем телом от пережитых рыданий.
Через миг они добрались до постели и уже не осознавали ничего. В эти минуты Ниард не помнил ни одной женщины из своего прошлого, забыл смех прекрасной холодной Эльзы, и для него остались только здесь и сейчас, только Вэллия, его жена, подруга по несчастью.
Потом он и сам не мог понять, как это случилось, как он сумел перешагнуть через себя. Что помогло ему? Кромешная темнота? Потеря человека, которого уважал и по-своему любил? Жалость к несчастной девушке, которая потеряла близкого человека? Уж она-то не чувствовала превосходства перед ним, разве она могла посмеяться над его неудачей? Нет, конечно же, нет.
И он боялся обидеть её, боялся сделать ей больно, был настолько на высоте, что перешагнул самого себя. И пусть в этот раз она вряд ли сумела осознать всё, но здесь и сейчас он победил самого себя.
Измученная Вэллия быстро заснула, а Ниард долго лежал, уткнувшись лбом в её плечо, и слушал тихое женское дыхание. И, несмотря на пережитое горе, внутри поднималось тихое счастье обретённой любви.
"Вэллия… Милая Вэллия… Я люблю тебя… Я так люблю тебя, что даже горе не может лишить меня счастья.
Бедный барон, он так хотел сделать меня счастливым… И только смерть его смогла это сделать… Прости меня, прости за это чувство счастья, прости, что сейчас, когда я должен плакать от горя, я радуюсь, что обрёл любовь… Я нашёл любовь в стенах Берга, так рядом от себя…
Прости меня… и спасибо тебе… Спасибо за то, что верил…"
Ниард осторожно коснулся губами плеча любимой и прижался к нему щекой. Никогда, никогда он не оставит её, пока смерть не разлучит их…
* * * * *
Когда она отрыла глаза, свет наступившего утра пробивался через стёклышки витража, цветные пятна играли по стенам. Красиво. Какой-то миг она просто наблюдала за ними и улыбалась, потом до сознания начало доходить произошедшее. И улыбка пропала.
Вэллия резко села на постели, заметила, что на ней только белая рубашка и чулки. Ах да, конечно…
Ниард, где ты? Что это было с нами сегодня ночью, что случилось с тобой? Ты нарушил клятву, данную той, другой? Ты изменил ей со мной?
Дядя Дарл…
Всё навалилось вдруг, и Вэллия тяжело легла на спину, не ощущая холода комнаты, смотрела в потолок. Дядя Дарл. Его больше нет. Нет…
Тихие слёзы застыли в глазах, накопились медленно, а когда она закрыла глаза, слёзы эти потекли на виски и на подушку. Её крёстный, младший брат матери, человек, которому всю жизнь была небезразлична её судьба. Самый близкий.
И что теперь ждёт её? Когда всё закончится, когда уберутся лионцы от стен Берга, она попросит Ниарда отпустить её в монастырь. Там ей самое место.
Надо было вставать, одеваться, готовить похороны, но не было сил шевелиться. От тяжёлых дум заболела голова, навалилась усталость.
Она вспоминала своего мужа, как он улыбался, каким красивым бывал после удачной охоты, каким чутким и внимательным был этой ночью. Почему она не встретила его раньше? Почему он успел полюбить другую и как повезло ей с ним. Но Вэллия опоздала… До него у неё в жизни были Корвин и поцелуй Алдора Бергского в Ротбурге. Разве достойна она сейчас любви своего мужа?
И не у кого спросить, не с кем посоветоваться. А дядя Дарл сейчас очень далеко…
Открылась дверь, зашёл Ниард. Вэллия проводила его взглядом, он прошёл и сел на скамью у стены.
— Как ты? — спросил первым.
Вэллия засмущалась, поднялась и набросила на себя одеяло, завернулась до самого пола. Старалась не смотреть в сторону мужа. Шепнула:
— Как это случилось… с дядей Дарлом?
Ниард вздохнул и рассказал коротко. Помолчал и добавил:
— Он предчувствовал… он много раз говорил об этом… Всё говорил о смерти.
Вэллия нахмурилась и поплотнее запахнулась в одеяло.
— Катапульта сгорела, — продолжил маркграф, — кот они оттащили на ремонт. У нас есть несколько дней до нового штурма. Может быть, подоспеет твой отец, если сможет разбить вторую часть войск Лиона. — Помолчал немного, следя за её лицом. — Я отдал распоряжения насчёт похорон. Отец Валериан проведёт отпевание и панихиду… Погибли ещё три человека, но их тела ещё там, за стенами…
Выслушав всё это, Вэллия тяжело прикрыла глаза и медленно села на край кровати. Ниард следил за женой, сейчас ему хотелось быть рядом, обнять и пожалеть. Он спросил:
— Ты не злишься на меня?
Она удивлённо глянула через бровь.
— За что?
— За то, что было ночью… Наша монашеская семья…
Вэллия усмехнулась, шепнула: