- Отпусти меня, подонок! Я закричу! – попыталась вырваться Эмелин.
- На виселицу хотите? Ну что ж, вместе пойдем!
- На виселицу пойдете Вы один. Покои Ренарда не так уж далеки. Я буду кричать, и можете быть уверены, он услышит! Боюсь только, Вы не успеете ему ничего сказать. Нелепая, глупая смерть!
- Прекрасно. Кричите, Эмелин! Заодно и проверим, захочет он меня выслушать или нет. Видите ли, наш король добр. Он помилует меня за весть о девушке, а вот что с Вами будет – боюсь даже представить. Ну же, почему не кричите? Пора!
Гаденыш насмехался, уже открыто упивался своей властью над запутавшейся в собственной паутине девушкой. Вчерашний торговец, за каждую золотую монетку готовый идти на любые ухищрения, сегодня чувствовал себя едва ль не королем, с треском разрывая тонкую дорогую ткань на тщетно пытающейся вырваться девушке. Эмелин не решалась закричать – подонок прав, ей ничего не доказать мужу. Ренард даже слушать ее не станет, стоит этому мужлану заикнуться о девчонке – это абсолютно точно, все дни поисков он только и делал, что доказывал всем, что ему плевать на всех, кроме его крестьянки! Он не пойдет защищать свою жену, он даже не заметит всю гнусность той ситуации, в которой она сейчас находится! Скорее всего, на радостях, что девчонка жива и уже на свободе, он даже отпустит подонка… Его отпустит, но не ее.
Эмелин билась в похотливых крепких руках, словно глупая мушка, попавшая на ужин к пауку. Надеяться не на кого, силы неравны. Опьяненный победой, Жак уже вовсю слюнявил тонкую кожу, пытаясь стянуть разодранную одежду и оттащить строптивицу к кровати… Противно. Тошно. Мерзко. Надеяться не на кого – только на себя. Глотая слезы, она все норовила ударить его побольнее, она билась, она кусалась, а в итоге лишь еще больше раздразнила наглеца. С горем пополам высвободила руку; не глядя, наугад, царапнула по лицу, попыталась схватить за волосы да дернуть посильнее – в ответ лишь мерзкий смех и ощутимый, злой укус на ее шее.
- Не ломайся, королева! Все будет хорошо, твой муж ничего не узнает! – прошептал гаденыш, продолжая изучать своими шершавыми лапами дрожащее от страха и отвращения тело Эмелин.
Если б он не запрокинул ее голову, не схватил за шею, а острый конец заколки не напомнил бы о себе жгучей болью, Жак наверняка получил бы желаемое. Реакция девушки была молниеносной: всего секунда – и золотые пряди рассыпались по ее плечам, вспотевшая ладошка зажала спасительную длинную шпильку. Эмелин била наугад неудобной левой рукой, но по сдавленному хрипу и моментально ослабшей хватке поняла: она попала в цель. Эмелин вырвалась, отскочила и обернулась, с ужасом увидев хлынувшую из шеи насильника кровь – подонок задыхался, хрипел, отчаянно цепляясь за горло, бледнея с каждой секундой… Ноги его задрожали, подкосились – через несколько секунд туша здоровенного мужика с грохотом упала на паркет.
Его хрипы затихали – ее всхлипы становились все громче. Эмелин зажала рот руками, сдерживая крик… Не сдержалась. Нечеловеческий крик разлетелся по сонному Дворцу. Эмелин в бессилии упала на пол, пытаясь отползти от мертвеца и не видеть, как расползается темная лужа вокруг его лица, как стекленеют распахнутые в ужасе мертвые его глаза…
Ну вот и все, все кончено. Шантажист мертв, ее честь спасена. Ее жизнь спасена на несколько дней, пока Тереза сама не явится к Ренарду. Слезы ливнем текли по щекам, приоткрытые губы что-то шептали упрямо… А за дверью уже слышались тяжелые шаги бегущего к ней человека.
Глава 43
Ренард влетел в комнату и оторопел при виде открывшейся картины. Перевел взгляд с мертвеца на трясущуюся, похоже, даже не заметившую его появления жену, и обратно. Бросился к лежащему на полу незнакомцу – поздно. Действительно мертв. Несколько секунд Ренард пристально всматривался в замершее лицо, будто пытаясь увидеть в нем что-то, что даст ответы на непрерывно растущий ворох вопросов. Кто это? Что он делал в спальне Эмелин? Как он проник во Дворец? Эмелин его знает? А может, он имел какое-то отношение к исчезновению Терезы? А Эмелин? Имеет к этому отношение? Она его убила… Почему?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Эмелин, что произошло? – спросил Ренард, обратив пытливый взор на жену.
Эмелин молчала. Вернее, не могла ничего сказать: она только мотала головой, пятилась назад, растерянно глядя то на распластанного Жака, то на склонившегося над ним мужа; шевелила губами, пыталась что-то сказать, но так и не смогла.
- Эмелин?
Наконец, голос его смягчился. Ренард оставил незнакомца и подошел к жене; коснулся ее плеч – а Эмелин вдруг забилась как раненая пташка в лапах хищника.
- Не смейте, не прикасайтесь ко мне! – прорезался отчаянный голосок; Эмелин вдруг попыталась оттолкнуть собственного мужа.
- Эмелин?!
Пришлось хорошенько встряхнуть ее, прежде чем она угомонилась и перестала вырываться; заплаканный взор, наконец, сфокусировался на Ренарде.
- Это В-в-вы?
- Я. Эмелин, что случилось? Кто этот человек? Что он делает здесь?
Как ни странно, Ренард был встревожен состоянием своей жены, взгляд его опустился к прижатым к груди рукам – вот теперь он увидел, что одежда ее разорвана, на руках – синяки, а в ладони все еще зажата окровавленная шпилька. Он осторожно вытащил из руки опасную железку и отбросил прочь, прижал к себе Эмелин, пытаясь успокоить. В голове не укладывалось… Ее пытались изнасиловать? Здесь? Во Дворце? В собственной спальне? Да разве такое возможно?!
- Эмелин, не молчи, - поборов себя, Ренард обнял жену, зарываясь пальцами в ее волосах.
- Я ничего не знаю, - задыхаясь, Эмелин отчаянно вцепилась в его плечи, будто в спасительную соломинку – единственную, что способна вытащить ее на свет и вернуть радость жизни. – Я ничего не знаю, он напал на меня… Черт Вас подери, Ренард! – неожиданно выпалила она, со всей силы отталкивая Ренарда. – Как же я ненавижу Вас! Вы же чудовище! Черствое, бесчувственное чудовище! Не прикасайтесь ко мне! Вам же наплевать на меня! Вам на всех наплевать, кроме Вашей крестьянки! Вашу жену насилуют в собственной спальне, любой преспокойненько может убить меня – но Вам же наплевать! Вы будете только рады, да? Вы будете рады, если меня не станет? Если никто не станет мешать Вашим похождениям? Вы чудовище, Ренард!..
Понимая, что разговора не получится, Ренард прижал ее к себе еще крепче – пусть выплачется, пусть выговорится… «Да никогда б не подумал, что кто-то осмелится на такое!» Никогда в жизни здесь не стояли часовые на каждом углу. Да в Королевстве-то и преступности почти нет – так, мелкие шалости в виде утащенных на базаре леденцов или мелкого обвешивания там же. «Ну да, а еще у тебя нагло из-под носа крадут Терезу, а в спальне твоей жены валяется труп неизвестного мужчины. Черт, что происходит?! Надо бы охрану все-таки выставить, она права, я на всех наплевал… И все-таки не чисто здесь что-то; надо будет хорошенько осмотреть этого залетного голубчика. Чуть позже. Надо увести отсюда Эмелин…»
Ренард тихонько гладил ее подрагивающие плечи, и Эмелин успокаивалась, но все еще крепко цеплялась за него. Когда крик ее перешел на жалобные всхлипы, Ренард осторожно отстранился, прошел к шкафу и достал чистую ночную сорочку.
- Давай, снимай, твоя вся в крови, - тихо проговорил он, стягивая с девушки залитый чужой кровью порванный шелк. Эмелин не сопротивлялась уверенным его рукам – позволила себя переодеть, прижать и увести из комнаты.
- Куда Вы меня ведете? – всхлипнула она, когда они вышли из спальни.
- Переночуешь у меня. Успокоишься, а завтра все мне внятно расскажешь…
- Я клянусь Вам, я не знаю этого человека! – расплакалась она снова, но Ренард тут же пресек ее оправдания.
- Эмелин, поговорим об этом завтра. Сейчас тебе надо успокоиться. Я прикажу подготовить тебе другую комнату. Выставим во Дворце охрану – ни одна мышь без моего разрешения больше сюда не проникнет. Ну не плачь же! А ты у меня боевая… Признавайся, меня тоже мечтаешь вот так же? Шпилькой? – шутя, проговорил Ренард, пытаясь подбодрить супругу.