Она удивленно улыбается и гладит шарф, словно радуясь его мягкому прикосновению.
— Спасибо.
Я ухожу, однако сердце остается с ней — с этим взрослым ребенком, которого ошеломила даже такая мелочь, даже такая немудреная забота.
У себя в комнате включаю «Крепкий орешек-4».
Хочу прополоскать мозг жестким боевиком: ничего, кроме погонь, взрывов и перестрелок крутых харизматичных мачо.
Выхожу, только когда гонг сзывает к обеду. Еще два дня потерпеть такую кормежку — и я отсюда уеду.
И первое, что сделаю, — пойду в «Макдоналдс».
Поздно. Я лежу в постели. Как там оказался, не помню. Лежу вытянувшись, совершенно неподвижно, руки по швам, одеяло под подбородок. Здесь по ночам царит какая-то неестественная тишина. Телефонные звонки, болтовня медсестер, голоса докторов, громыхание посуды и ведер — всего этого словно нет. Такое ощущение, что люди и вещи тут абсолютно беззвучны.
Вскакиваю и начинаю поспешно одеваться. Вещей с собой я почти не брал, поэтому несколько минут — и сумка собрана.
У стойки администратора меня пытаются остановить, просят подождать хотя бы до утра. Я непреклонен.
М не здесь делать нечего. Магия этого места сработала, и я в себе разобрался. Теперь пора уезжать. Я не могу и не буду больше ждать. Стоит мне остаться, я начну анализировать и этот свой порыв, что означает очередную отсрочку.
Нужно немедленно ощутить запах внешнего мира.
Посмаковать его, вдохнув во всю силу легких, и порадоваться возможности дышать. Никаких вопросов.
Никаких рефлексий по поводу того, как влечет меня смерть. Нужно вернуться в собственную жизнь — ведь жизнь драгоценна и безжалостно коротка.
Рози нашли примерно в шесть вечера, как раз когда Брюс Уиллис совершал очередной подвиг. Она воспользовалась моим шарфом. Возможно, говоря о способе побега, она указывала не на стену. Возможно, речь шла о деревьях. Я не спросил тогда — и никогда уже не узнаю. Полиция забрала мой шарф как улику.
Рози оставила записку. Не знаю, что там, но надеюсь, тем, кому Рози, возможно, была дорога в течение своей короткой жизни, станет легче от ее прочтения.
Глава 43
Я — в своем собственном доме. Только что ушли грузчики, и я стою посреди горы коробок и полного бардака, но это мои коробки и мой бардак. Адам уже позвонил и меня поздравил. Довольно странно, но мило.
Мне не пришлось ехать к нему в Рукери: он покинул лечебницу на несколько дней раньше срока и, похоже, очень этому рад.
Провожу ладонью по каминной полке. Вчера приходили уборщики, и, не считая грязи, которую я с переездом натащила, вокруг ни пятнышка. Мой камин…
В своей комнате разбирает вещи Мег. Сбылась ее мечта — она сумела побороть тоску и искренне полюбила новый кров.
Я закрываю глаза и думаю о прежнем доме. Мне даже в голову не приходило, что в один непрекрасный день придется оттуда уехать. Сейчас Адам вместе с Жилем решают там последние практические вопросы.
Бродит, наверное, по комнатам, касается стен, вспоминает… Он сказал, что хочет бросить последний взгляд — и только потом отдать ключи. Я пригласила его забежать на бокал вина, хотя бог знает, где я возьму бокалы.
Наверху что-то глухо стучит.
Несусь по лестнице и распахиваю дверь в комнату дочери.
— Что тут такое?
Она уже собрала кровать и теперь застилает ее новым льняным бельем, купленным сегодня утром.
В изголовье кровати — маленькие фонарики. Мег зажгла их, и — вуаля! — Рождество в феврале.
Она улыбается и, как ребенок, хлопает в ладоши.
Обнимаю дочь.
— У тебя тут уютно. Позже заглянет папа. Накроем стол или для угощений пока не время?
Мег пожимает плечами и устраивается рядом с кроватью на полу.
— Мужчин надо кормить.
— Тогда не отвлекайся. — Я киваю на еще не распакованные коробки с одеждой. — Я займусь кухней.
Может, найду тарелки и стаканы. Тебе здесь места хватит?
Смотрю на двухстворчатый встроенный шкаф.
Слезы по сравнению с тем, что у нее было в старом доме.— Мама! Иди, разбирай посуду и не дергайся. — Мег смотрит на меня снизу вверх. — Мне здесь нравится.
Мы еще сделаем из этой хибары дом.
Я иду вниз, спотыкаюсь в прихожей о коробку и вслух чертыхаюсь. Первое бранное слово в новом доме, и произнесла его я. Аза Зель в восторге. Она очнулась от дремы, пришла в боевой задор и зудит, что-де дом слишком мал, я совсем съехала, что Ион, не Джон, Роупер разобьет мне сердце, что Бен и Карен ни за что не уживутся и что Адам не настолько пришел в норму, как хочет всем показать.
Надеюсь, я не пожалею о своем приглашении.
Адам производит впечатление здорового человека.
Бен утверждает, что он здоров, Мэтт говорит, он набросился на работу, а Мег, чьему мнению я доверяю больше всего, утверждает, будто отец готов начать новую жизнь. Что страшного в бутерброде и бокале шампанского?
В первой же коробке нахожу набор бокалов для шампанского — прошлогодний подарок Карен мне на день рождения. Я попросила их с Беном сегодня не приходить. Они придут завтра. Мне клятвенно обещано, что до их ухода все вещи будут на своих местах и нигде не останется ни единой картонки.
Дверной звонок заливается так, что слышно на весь дом. Я подпрыгиваю.
На секунду замираю. Потом до меня доходит, что это такое. Детская песенка в хоровом исполнении.
Я морщусь — звонок придется менять.
Открываю дверь. Со мной радостно здоровается незнакомец в фартуке.
— С новосельем! — Он сует мне в руки громадную плетеную корзину. — Распишитесь, пожалуйста.
Вот здесь.
Стараюсь не расхохотаться, ставлю корзину у лестницы и беру приборчик для цифровой подписи.
— Приятного праздника! — ревет он.
Я вытягиваю из-под красной ленты карточку.
МОЕЙ ЛЮБИМОЙ КЛИЕНТКЕ, КОТОРАЯ СКОРО МЕНЯ ОБОГАТИТ. ЧТО, РАЗУМЕЕТСЯ, ОЗНАЧАЕТ, ЧТО САМА ОНА СТАНЕТ ЕЩЕ БОГАЧЕ. В США ФИЛЬМ ВЫЙДЕТ НА ЭКРАНЫ ШЕСТНАДЦАТОГО МАЯ. А ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ У НАС. ЖДАТЬ СОВСЕМ НЕДОЛГО. НА ТВОЕЙ ДВЕРИ ПОЯВИТСЯ НАДПИСЬ: «Я — ЗНАМЕНИТОСТЬ», И ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ ЧУДАЧИТЬ ПО-ЗВЕЗДНОМУ. А ПОКА — ПРИЯТНОГО НОВОСЕЛЬЯ.
С ЛЮБОВЬЮ И ТЫСЯЧЕЙ ПОЦЕЛУЕВ, ДЖОШ.
Стоя на пороге дома, начинаю приплясывать.
— От кого это? — кричит Мег.
— От Джоша, от кого же еще?
Любуюсь роскошным подарочным набором от «Фортнум энд Мейсон», затаскиваю корзину в кухню и ставлю рядом с коробками. На столе уже навалена целая гора. Я освобождаю место и убираю купленный ранее набор сандвичей. Теперь бутылке вина, сиротливо стоявшей в холодильнике, будет не так одиноко.
Обещаю себе: в следующий раз, когда доберусь до магазина, куплю что-нибудь более полезное для желудка.
Вручную ополаскиваю найденные бокалы, ставлю сушиться на дубовую рабочую поверхность. Она не гранитная — зато моя собственная.
Звонит Жиль: все подписано. Приехали Эллиоты, новые хозяева дома, и он передал им ключи. Адам только что ушел и скоро должен добраться до нас.
Жиль — счастливая находка, мне очень с ним повезло.
Он стал отличным коллегой и — поскольку мы решили, что никакого романа не будет, — настоящим другом.
Через несколько минут дверной звонок заливается снова. Спешу через прихожую к выходу, вытирая руки о джинсы, и открываю дверь.
— Привет, Адам.
Он стоит на пороге с бутылкой шампанского и открыткой.
Приглашаю его в дом, получаю поцелуй в щеку. Грохочут шаги: по лестнице несется Мег.
— Папа! — Она бросается ему в объятия. Я удивлена, но Адам воспринимает это как должное, обняв Мег так крепко, что у нее краснеет лицо. — Как я рада, что ты пришел! — Она тянет его за собой. — И выглядишь отлично.
— Спасибо, Тыковка. Вот, значит, где вы обосновались.
— Его глаза скользят по тесной прихожей, в сторону лестничной площадки.
— Проходи.
Мы втроем направляемся в кухню.
— Ух ты, Бет, здорово, правда.