- То-то и горе, что не он, - прохрипел городничий. Я... Я сам во всем виноват. Сам приехал к нему в нумер, сам намекнул: понимаю, дескать, что ты за птица. Можно сказать, почти насильно уговорил принять титло вельможи.
- Что же побудило вас совершить такой странный поступок? - спросил я. Разве уж так он был похож на государственного человека?
- Он?! Похож!! - взъярился городничий. - Да ничего в этом вертопрахе не было похожего на ревизора! Вот просто ни на полмизинца не было похожего!
- Как же вы так обмишурились?
Из груди городничего вырвался горестный вздох.
- То-то и обидно! Тридцать лет на службе. Ни один купец, ни один подрядчик не мог провести. Мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! - Он махнул рукой. - Нечего и говорить про губернаторов...
- Так что же все-таки произошло? - настаивал я. - Что могло заставить вас, человека опытного и совсем неглупого, так чудовищно промахнуться?
- Эх, ваше превосходительство! - в сердцах воскликнул городничий, приняв, как видно, на сей раз уже меня за ревизора. - Будто вы сами не знаете... Страх заставил, вот что!
- А откуда он взялся, этот страх? - продолжал я наступать на городничего. - Почему, собственно, вы так испугались?.. Говорите, не бойтесь, здесь все свои.
- Да как же было не испугаться-то? - удивился городничий. - Кто из нас Богу не грешен, царю не виноват? Рыло-то в пуху! А тут - как гром среди ясного неба - едет, мол, ревизор. Да с секретным предписанием. Да инкогнито!.. Ну, у меня вся душа от страха так в пятки и ушла. А с нею вместе и последние остатки разума.
- Благодарю, - удовлетворенно кивнул я. - Благодарю вас, Антон Антонович. Я вполне удовлетворен вашим объяснением. Вы можете быть свободны.
Городничий исчез, словно растворился в воздухе.
- Ну, друзья мои! - обратился я к собранию - Теперь, я надеюсь, вам ясно, что главный плут в комедии Гоголя "Ревизор" вовсе не Хлестаков, а...
- Городничий! - радостно выкрикнул Тугодум.
- Собственно, не один городничий, - поправил его я, - а все чиновники. Все до одного. Все они плуты, мошенники, взяточники, у всех у них рыльце в пушку. Потому-то все они и перепугались смертельно, узнав, что к ним в город едет ревизор.
- И все-таки, что ни говорите, - сказал Остап, - а этот Хлестаков тоже плут порядочный. Вы только вспомните, как ловко он тут нас всех охмурил. Почище, чем ксендзы Адама Козлевича. Даже я и то ему поверил. Может быть, мы все-таки примем его в нашу теплую компанию? - обратился он к собранию.
- Нет! - обрушилось на него со всех сторон.
- Ни за что!
- Он самозванец!..
- Гнать прочь этого нахала!
- Уж лучше примем в почетные члены всю компанию этих плутов-чиновников во главе с городничим!
- Я могу предложить вам нечто лучшее, - сказал я, когда страсти улеглись. - В другом знаменитом сочинении Николая Васильевича Гоголя выведен настоящий плут. Настоящий мошенник. Настоящий авантюрист.
- Ой! - воскликнул Тугодум. - Я знаю, про кого вы подумали. Это идея! Тут уж никто не подкопается...
- За чем же дело стало? - обрадовался Джингль. - Назовите имя! Сразу и проголосуем. Лично я - за! Обеими руками! Ваша рекомендация, дорогой сэр, ценится дорого. Весьма.
- Э, нет, - возразил я. - Серьезные дела так не делаются. Не исключено, что кто-нибудь даст отвод моему кандидату. Или выяснятся еще какие-нибудь новые, неожиданные обстоятельства. Ничего не поделаешь, придется нам с вами посвятить этому вопросу еще одно, специальное заседание. До новой встречи в этом же зале, господа!
ВТОРОЕ ЗАСЕДАНИЕ ПРЕЗИДИУМА
ВСЕМИРНОГО СООБЩЕСТВА ПЛУТОВ,
в ходе которого выясняется, что
НОЗДРЕВ ЗА ОДИН ВЕЧЕР
ДВАЖДЫ СКАЗАЛ ПРАВДУ
Председательское место, как и в прошлый раз, самочинно захватил Остап Бендер.
- Заседание продолжается! - провозгласил он. - Позвольте от имени собравшихся приветствовать нашего дорогого гостя! Это гигант мысли, отец...
- Ну, ну, Остап, не увлекайтесь, - прервал я его излияния. - Вы, кажется, перепутали меня с Ипполитом Матвеевичем Воробьяниновым, а наше сегодняшнее заседание - с собранием тайного Союза Меча и Орала.
- О нет, что вы. Я прекрасно помню, что мы на заседании Всемирного Сообщества Плутов, которому вы в прошлую нашу встречу оказали огромную услугу.
- Колоссальную услугу, сэр! - вмешался Джингль. - Если бы не вы потрясающий конфуз! Крепко обмишурились! Весьма!
- Да уж, - подтвердил Джефф Питерс. - Если бы не вы, приняли бы в почетные члены нашего Сообщества этого самозванца Хлестакова.
- Который на самом деле не плут, сэр, а просто пшют! - снова вмешался Джингль. - Ни то ни се. Пустышка. Премного благодарны за ваше участие, сэр. Весьма.
- Подведем итоги! - громко провозгласил Остап. - Как выяснилось, милейший Хлестаков болен бледной немочью и организационным бессилием. Благодаря нашему гостю, - он отвесил поклон в мою сторону, - он разоблачен и отвергнут. Но взамен наш уважаемый гость, - снова поклон в мою сторону, предложил нам принять в почетные члены нашего благородного собрания другого героя Гоголя. И хотя он не пожелал назвать нам его почтенное имя, я сразу догадался, кого он имеет в виду.
- Кого же?
- Не томите!..
- Назовите его имя! - раздались нетерпеливые голоса.
- Павел Иванович Чичиков! - торжественно объявил Остап. - Король мошенников! Чемпион авантюристов! Гигант жульнической мысли и отец всех комбинаторов! Прошу занести этот факт в протокол. Итак, друзья, я ставлю кандидатуру месье Чичикова на голосование. Кто за то, что бы избрать его...
- Погодите, Остап, - прервал я поток красноречия великого комбинатора. - Я вижу, давешняя ваша ошибка с Хлестаковым ничему вас не научила...
Остап вскочил со своего места и, прижав руку к груди, склонился передо мной в почтительном поклоне.
- Пардон! Готов опять уступить вам председательское кресло. Согласно законам гостеприимства, как говорил некий работник кулинарного сектора.
- Я вовсе не рвусь в председатели, дорогой Остап, - ответил я. - Хотя, если вы настаиваете, я, как и в прошлый раз, не откажусь от этой чести.
Успокоив аудиторию звоном председательского колокольчика, я обратился к собравшимся:
- Господа! Я согласился снова взять на себя обязанности председателя, поскольку вопрос, который стоит у нас сегодня в повестке дня, далеко не так прост и ясен, как это может показаться. Нас ожидают кое-какие сложности. Пожалуй, даже не меньшие, чем те, которые возникли, когда мы обсуждали кандидатуру господина Хлестакова.
- В таком случае, - ввернул Остап, - продолжим наши игры, как говорил редактор юмористического журнала, открывая очередное заседание и строго глядя на своих сотрудников.
- Какие еще игры? - сказал Тугодум, бросив недовольный взгляд на великого комбинатора. - А вас, - обернулся он ко мне, - я, честно говоря, тоже не понимаю. Какие тут могут быть сложности? Чичиков - это ведь не Хлестаков! Он-то уж никак не самозванец. Кому еще быть почетным членом Сообщества Плутов, если не Чичикову? К тому же ведь вы сами его и рекомендовали...
- Верно, рекомендовал, - сказал я. - Но одной моей рекомендации тут недостаточно. Хлестакова рекомендовали три почетных члена Сообщества. И то его кандидатуру пришлось снять.
- Вы ищете поручителей? - встрепенулся Остап. - Что ж, я готов! Графа Калиостро из меня не вышло, но кое-какой авторитет у меня все же имеется.
- Ваш авторитет в сфере жульничества, дорогой Остап, неоспорим, улыбнулся я. - Но сперва я хотел бы, чтобы мы выслушали не поручителей, а свидетелей. Поэтому я предлагаю пригласить в это высокое собрание кого-нибудь из тех, кто знает о подвигах Павла Ивановича Чичикова не понаслышке. Кого-нибудь из тех, кто уж по крайней мере лично с ним знаком...
- Хотелось бы, чтобы этот человек тоже был плут. Как никак мы здесь все плуты. Разумеется, за исключением вас, сэр! И привыкли, не в обиду вам будет сказано, доверять только своему брату, мошеннику, - заметил Джефф Питерс.
- Будь по-вашему, - согласился я. - Пригласим сюда Ноздрева. Настоящим мошенником я бы, пожалуй, его не назвал. Но сплутовать при случае он умеет. Особенно если дело дойдет до карт или шашек...
- Ноздрева?! - удивился Тугодум. - Хорош свидетель! Да ведь он же враль, каких мало!.. Хотя вам виднее. Делайте как хотите. Ноздрева, так Ноздрева.
И в тот же миг прямо перед столом президиума появился Ноздрев румяный, белозубый, со своими знаменитыми курчавыми бакенбардами, из которых одна была заметно короче другой.
- Ба! Ба! Ба! - загремел он сочным бархатным баритоном. - Какое общество! И ты, брат, тут? - обратился он ко мне. - А мы, как нарочно, все утро только о тебе и говорили. Ну дай, брат, я тебя поцелую.
Прижав меня к груди, он влепил мне в щеку сочный поцелуй. Затем другой, третий. Оторвавшись, наконец, от меня, он обратился к Тугодуму:
- И ты здесь, душа моя? Где ж ты пропадал? Ну что тебе, право, стоило раньше повидать меня, свинтус ты за это, скотовод эдакий! Ну, поцелуй меня, душа, смерть люблю тебя.