- Это кем же? - спросил Тугодум.
- Знаменитым французским писателем Проспером Мериме... Позвольте, господа, - обратился я к публике, - я прочту вам несколько слов из его статьи, которая называется "Николай Гоголь".
- Просим!
- С удовольствием! - раздалось со всех сторон. И только один мрачный голос недовольно буркнул:
- А зачем нам это?
- Затем, что это имеет самое прямое отношение к обсуждаемому нами вопросу, - ответил я. - Итак, господа, прошу внимания!
Достав из другого кармана своего пиджака книжечку Мериме, я раскрыл ее на заранее заложенной странице и прочел:
- "Основной недостаток романа господина Гоголя неправдоподобие..."
- Слушайте! Слушайте! - крикнул Остап.
- "Я знаю, мне скажут, что автор не выдумал своего Чичикова, продолжал я читать, - что в России еще недавно спекулировали мертвыми душами... Но мне кажется неправдоподобной не сама спекуляция, а способ, которым она была проделана. Сделка такого рода могла быть заключена лишь между негодяями..."
- Я всегда говорил, что Мериме - это голова! - снова не смог сдержать своих чувств Остап.
- "Какое мнение можно составить о человеке, желающем купить мертвые души? - продолжал я зачитывать цитату из Мериме. - Что он: сумасшедший или мошенник? Можно быть провинциалом, можно колебаться между двумя мнениями, но нужно быть все же негодяем, чтобы заключить подобную сделку".
- Золотые слова! - воскликнул Джингль. - Так оно и есть, сэр! Уж поверьте моему опыту. Среди так называемых порядочных людей полно негодяев. И среди героев господина Гоголя их так же много, как и в любом уголке Вселенной. Крайне много. Весьма.
- А я вам говорю, что найти настоящего негодяя не так то просто! продолжал стоять на своем Остап.
- Не спорьте, господа, - остановил их я. - Ведь это так легко проверить. Давайте позовем сюда кого-нибудь из персонажей "Мертвых душ" и попросим его охарактеризовать всех своих друзей и знакомых. Всех вместе и каждого в отдельности.
- Отличная мысль. Великолепная идея. Блистательный эксперимент. Весьма! - обрадовался Джингль.
- Итак, кого из персонажей "Мертвых душ" мы вызываем? - спросил я.
- Кого хотите, - великодушно махнул рукой Остап.
- Только, чур, не Манилова, - сказал Тугодум.
- В самом деле, Манилову верить нельзя, - согласился я - Он их всех словно патокой обмажет. Уж лучше давайте позовем Собакевича.
- Да... Этот патокой обмазывать не станет! - засмеялся Тугодум.
Собакевич, который тем временем уже оказался перед столом президиума, как видно, услыхал эту реплику Тугодума и тотчас на нее отреагировал.
- Это верно, - пробурчал он. - Мне лягушку, хоть сахаром ее облепи, не возьму ее в рот.
- Это нам известно, - улыбнулся я. - Скажите, господин Собакевич, какого вы мнения о вашем соседе господине Манилове?
- Мошенник, - убежденно ответил Собакевич.
- Это Манилов мошенник? - изумился Тугодум.
- В самом деле, - поддержал его я. - Мне казалось, что он, скорее, сам может стать жертвой мошенничества.
Но Собакевич стоял на своем.
- Мошенник, мошенник, - хладнокровно подтвердил он. - Продаст, обманет, да еще и пообедает с вами. Я их всех знаю: это все мошенники. Весь город такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет.
- Ну а Плюшкин? - спросил я.
Собакевич отреагировал незамедлительно:
- Это такой дурак, какого свет не производил.
- Гм... Дурак? - не смог я скрыть своего удивления. - Мне, признаться, казалось, что у него совсем другие недостатки.
- Дурак и мошенник, - повторил Собакевич. - И вор к тому же, - добавил он, подумав.
- А Ноздрев? - спросил Тугодум - Интересно, что он скажет о Ноздреве, шепнул он мне.
- Он только что масон, а такой же негодяй, как они все, - не задумываясь отвечал Собакевич. - И скряга. Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрьме колодники живут лучше, чем он.
- Какой же он скряга! - попытался поспорить с ним Тугодум - Вы, наверно, его с Плюшкиным спутали.
Собакевич на это отвечал:
- Все они одинаковы. Все христопродавцы. Разве только Коробочка... Да и та, если правду сказать, свинья.
- Как? И она, по-вашему, тоже мошенница? - разинул рот Тугодум.
- Сказал бы другое слово, - мрачно пробурчал Собакевич, - да только что в такой благородной компании неприлично. Она, да еще этот бандит Манилов это Гога и Магога!
- Ну что, господа? Что я вам говорил? - ликовал Джингль. - Теперь вы сами убедились: я был прав. Все негодяи. Все подлецы. Все жулики. Все до одного люди замаранные. Весьма.
- Если верить Собакевичу, это действительно так, - согласился я Однако ведь Собакевич... Впрочем, сейчас вы сами все поймете... Скажите, друг мой, - обратился я к Собакевичу. - Знаете ли вы мистера Пиквика?
- Как не знать, - отвечал Собакевич. - Его тут у нас каждая собака знает.
- И какого вы мнения о нем?
- Первый разбойник в мире.
Этот свой приговор Пиквику Собакевич произнес с такой же твердой убежденностью, с какой он отпускал все прежние свои нелестные характеристики.
- Пиквик разбойник?! - еле смог выговорить Джингль.
- И лицо разбойничье, - с тою же мрачной убежденностью продолжал Собакевич. - Дайте ему только нож, да выпустите его на большую дорогу, зарежет, за копейку зарежет.
Тут к Джинглю вернулся дар речи.
- Клевета, сэр! - завопил он. - Наглая, постыдная ложь! Пиквик золотое сердце! Добряк из добряков! Сам убедился. Был виноват перед ним. Весьма. Но раскаялся... Нет, сэр! Пиквика я вам в обиду не дам. Всякий, кто посмеет сказать что-нибудь плохое про Пиквика, будет иметь дело со мной! Сейчас же, сэр, возьмите назад свои позорные слова, или я вырву их у вас из глотки вместе с языком!
- Успокойтесь, Джингль, - умиротворяюще сказал я. - Репутации мистера Пиквика ничто не угрожает... Про Пиквика я спросил его нарочно, ради вас. Чтобы вы, так сказать, на собственном опыте убедились, как можно доверять отзывам Собакевича. Нет, дорогие друзья! В том-то и дело, что партнеры Чичикова по его жульническим сделкам вовсе не негодяи!
Джингль сокрушенно потупился:
- Сам вижу. Обмишурился. Дал маху. Ошибся. Весьма. Какие там негодяи! Смешные провинциалы. Простаки вроде мистера Уордля.
- Вот это верно! - сказал Тугодум. - И выходит, что "Мертвые души" тоже плутовской роман.
- Это почему же? - поинтересовался я.
- Ну как же! Ведь вы сами мне объяснили, что там всегда в центре ловкий плут, который разъезжает по свету и всех кругом дурачит.
- Кто скажет, что это не так, пусть первый бросит в меня камень, решил подвести итоги Остап. - В связи с этим предлагаю принять господина Чичикова не в почетные, а в действительные члены нашего славного Сообщества!
- Правильно!..
- Верно!
- Браво!..
- Гип-гип, ура! - радостно откликнулся на это предложение зал.
Тугодум ликовал вместе со всеми. И только я один не принимал участия в этом общем ликовании. - А вы что? Не согласны? - спросил у меня Тугодум, почуяв неладное.
- Ты, как всегда, поторопился, мой друг, - сказал я, и сбил с толку все это почтенное собрание... Нет, господа! - повысил я голос - "Мертвые души" не плутовской роман. Во-первых, потому, что Манилов, Плюшкин, Коробочка - не просто деревенские простаки, ставшие жертвами плута. Они сами - мертвые души. А во-вторых, что ни говори, Чичиков - не совсем обыкновенный плут. Поэтому я бы все-таки советовал вам принять его не в действительные, а в почетные члены вашего славного Сообщества... Этой высокой чести он безусловно достоин.
- Хоть убейте, а я так и не понял, что вы имели в виду, когда сказали, что Чичиков не совсем обыкновенный плут? - спросил меня Тугодум, когда мы с ним наконец остались одни.
- Ты правильно сделал, что не стал спрашивать меня об этом там, сказал я. - Вопрос этот не такой уж простой, и нам с тобой лучше обсудить его...
- Без них?
- Во всяком случае, не в этой густой и пестрой толпе... Скажи, я ведь не ошибся? По-моему, ты был слегка обескуражен, когда Ноздрев, этот вдохновенный лгун, вдруг сказал правду.
- Про то, что Чичиков скупал мертвые души? Ну да, конечно... Войдите в мое положение: то я ору, что ни одному его слову нельзя верить, а то вдруг сам же за него и заступаюсь. Хотя, знаете, как говорят в таких случаях: даже часы, которые стоят, один раз в сутки показывают время правильно.
- Два раза, - поправил я.
- Да, часы два раза. А вот Ноздрева на два раза не хватило. Один раз не соврал, и то спасибо.
- Ошибаешься. Он не только про мертвые души не соврал. Вспомни-ка его реплику про Наполеона. "Они с Чичиковым, - сказал он, - одного поля ягоды".
- Ну, знаете! - возмутился Тугодум - И это, по-вашему, правда? Наполеон, что ни говори, был человек не обыкновенный. А Чичиков... Это только такой пустозвон, как Ноздрев, мог поставить Чичикова на одну доску с Наполеоном.
- О нет! - возразил я - Сопоставление это вовсе не так глупо. И принадлежит оно не Ноздреву...
- А кому же?
- Самому Гоголю.
- Хоть убейте, не понимаю, про что вы толкуете! - возмутился Тугодум. Неужели вы всерьез считаете, что между Наполеоном и Чичиковым и в самом деле есть что-то общее? Да мало ли что там могло померещиться Ноздреву или дураку полицмейстеру!